Отцы Церкви понимают вечность Божию прежде всего как сверхвременность, как «неизменно пребывающее настоящее». Как говорит св. Григорий Богослов: «Бог всегда был, есть и будет, или лучше сказать, — всегда есть, ибо слова «был и будет» означают деления нашего времени и свойственны переходящей природе, а Сущий — всегда!.. Он сосредоточивает в Себе самом всецелое бытие, которое не начиналось и не прекратится, как некое море сущности, неопределенное и бесконечное, простирающееся за пределы всякого представления о времени и природе…» Бл. Августин понимает вечность, как бесконечное дление без последовательности прошлого и будущего, как неподвижную жизнь. Св. Иустин Мученик учит, что Бог — истинный, сущий Бог, вечный и неподвижный. По св. Феофилу «Бог безначален, потому что не происходит; Он неподвижен и бессмертен». «Все, что высказывается об Отце, Сыне и Св. Духе, должно быть понимаемо выше времени, выше всех веков и над всякой вечностью», говорит Ориген. Св. Ефрем Сирин учил, что Бог не способен изменяться… «Бога называют Царем бесконечных веков, потому что все сущее существует в Нем или в отношении Него. Но Он Сам не был и не будет, не стал и не становится и не станет… Сущий есть Вечность вечности, ибо Он раньше всякой вечности… Всякая вечность и временность происходят от Него». Эти мысли Дионисия Ареопагита означают, что Бог есть Основа и вечности и времени и что в Нем нет становления. В другом месте он говорит, что Бог есть сама вечность и время всего, т. е. бытие временного определяется Богом и исходит от Него. Дионисий Ареопагит справедливо предлагает различать абсолютную Божественную вечность от всевременности (времени в его бесконечности) и от времени, которое «подвержено становлению, разрушению и изменчивости».

Отцы отвергали в Боге возможность изменений по многим причинам. Вне времени не может быть ничего нового, потому что вообще нет смены явлений. Изменение бывает или к лучшему или к худшему, или уменьшением или увеличением, но все это противоречит полноте бытия Божия.

Если Бог прост, целостен, неделим, то Он не может быть пространственен, посколько пространство делимо. Когда Св. Писание говорит, что Бог живет на небе, а не на земле, когда Христос называет Своего Отца «небесным», то слово «небо» нельзя понимать пространственно: оно означает надмирность Бога, Его сверхпространственность. Христианское богословие не сомневается в этом свойстве Божием, хотя столь же несомненно, что Бог присутствует повсюду… Ориген говорит, что Бог надмирен, хотя присутствует повсюду Своей творческой силой. Св. Афанасий Великий учит, что в Боге нет ни количества, ни величины, ни образа или внешней формы; по Своей природе Он ничем не ограничен и находится вне всего, но, как всеблагой Творец действует повсюду… Св. Ефрем Сирин предупреждает против сравнения Бога с чем–нибудь вещественным; в Боге нет сложности… Св. Иоанн Дамаскин пишет, что «Бог, будучи невещественным и неограниченным, не находится в месте: Он место Сам для Себя, как все наполняющий, выше всего сущий и Сам все содержащий. Однако, говорится, что и Он находится в месте, и то, где Он явно действует, называется местом Бо–жиим… Должно же знать, что Божество неделимо, так что Оно все и везде есть, и не часть в части, разделяемая телесным образом, но всё во всем и всё выше всего».

Итак, бытие Божие безгранично и бесконечно. Безграничность Божию не надо, однако, понимать, как неопределенность. Бог в значительной мере непостижим для нас, но для Самого Бога все бытие Его всецело определено. Бог неограничен, потому что Он есть Полнота и всё в Нем обладает полнотой. Только полнота и совершенство и есть границы бытия Бо–жия… Бесконечность принадлежит Богу в том же смысле, как отсутствие какой бы то ни было ограниченности, следовательно, как неисчерпаемость Божественного бытия, даже бесконечным числом ограниченных благ. Так, если бы мы попробовали представить всеведение Божие, как ряд мыслей, то этот ряд оказался бы необходимо бесконечным. На самом деле всеведение Божие основано на том, что Бог знает прежде всего Самого Себя, как абсолютное Бытие, и все богатство Премудрости Божией есть проявление той Истины, Которая есть Сам Бог… В Боге нет бесконечности совершенствования, как в человеческом духе; тем более в Нем нет бесконечности повторения, свойственной материальному миру.

«Дух есть Бог, и кто поклоняется Ему, должен поклоняться в духе и истине» (Ио., IV, 24). «Господь есть Дух, и где Дух Господень, там свобода» (II Кор., III,17)… Положительные свойства духовности — личность, свобода, сознание, воля, разум, нравственность и т. д. Но по форме бытия дух отличается от материи той самобытностью, вечностью, неделимостью и сверхпространственностью, вообще — безграничностью в единстве и полноте бытия, о которых мы говорили выше. Человек духовен, посколько может хотя бы приближаться к этим качествам. Но Бог есть совершенный и чистый Дух.

Если Бог обладает совершенным бытием, а тварь только ограниченным, смешанным с небытием, то Бог по самой природе Своей оказывается запредельным по отношению к твари, «живущим в неприступном Свете» жизнью, бесконечно превознесенной над нашей. Бог близок нам не в Своей «сверхсущности», т. е. не глубиной Своего Троического бытия, а в Своем самооткровении и снисхождении к нам.

Св. Писание призывает нас к единению с Богом, но оно же учит, что Бог бесконечно превознесен над нами. Уже древнейшее имя Божие «Эл» означало, вероятно, Божество, превознесенное над всем земным. Часто Бог именуется в Писании Всевышним. Пророк Исаия называет Бога «Высоким и Превознесенным» и созерцал Его на превознесенном над миром престоле. «Будь превознесен выше небес, Боже!» (Пс., ГУН,5). «Имя Его одного превознесено, слава Его на земле и небесах» (Пс., СХЬУШ, 13). «Кто уразумел Дух Господа?.. Вот, острова, как порошинку, подымает Он… Все народы перед Ним — ничто: менее ничтожества и пустоты считаются у Него. Итак, кому уподобите вы Бога?.. Он есть Тот, Кто восседает над кругом земли, и живущие на ней — как саранча перед ним». Господь сотворил всю вселенную и «по множеству могущества и великой силе у Него ничего не выбывает… Вечный Господь Бог, сотворивший концы земли, не утомляется и не изнемогает. Разум Его не–исследим» (Ис., ХЬ, 12–28). Вся книга Иова проповедует бесконечную и таинственную превознесенность Бога над миром и человеком… Во второй Маккавей–ской книге приведена молитва священника: «Господи Боже, Создатель всех, страшный и сильный и праведный и милостивый единый Царь и Благодетель, единый Податель всего, единый праведный и всемогущий и вечный и т. д.» (I, 24–25). И в Новом Завете Бог называется единым сильным, единым благим, единым святым, единым премудрым и бессмертным, «Единый» во вех этих текстах имеет явно смысл «единственный» или «один только»; следовательно, все совершенства по существу принадлежат только Богу, а не нам.

Св. Феофил пишет, что «образ Божий неизречен, несказуем, невидим телесным очам. Его слава и величие превосходят всякое понимание; Его мощь, мудрость, благость, великолепие не могут быть ни с чем сравнены, ни выражены… Он Господь, потому что господствует над всем,… Всевышний, потому что выше всего…» И для Климента Александрийского Бог запределен, «выше пространства, времени, речи и мысли…» Все христинское богословие полно идеей непознаваемости Бога в Его высочайшем сокровенном бытии. Но эта непознаваемость и есть прямое следствие превознесенности над нами Бога, Который познается только в Своем откровении и действии. То, что явлено нам Богом, мы познаем положительно, но то, что выше этого, только через отрицания в Нем несовершенного. Св. Иоанн Дамаскин выражает господствующее учение, когда он пишет: Бог «не сообщил нам Своего существа, ни познания Его существа, ибо невозможно, чтобы низшая природа (т. е. человеческая) познала лежавшую выше ее природу Бога. Притом, если знания относятся к тому, что существует (сообразно нашему бытию), то как может быть познано сверхсущее?» Как причина всего сущего, Бог может быть назван именами всего сущего (сущим, разумным, сильным и т. д.), но Божественную сверхсущность показывают нам лишь отрицательные наименования Бога: «несущественный (т. е. не имеющий сущности подобной тварной), безлетный, безначальный, невидимый, — не потому, что Бог меньше чего–либо, или, что Он лишен чего–либо, ибо всё Его и от Него, и через Него все произошло и в Нем содержится, но потому, что Он совершенно превосходит все существующее, ибо Он не есть что–либо из того, что существует, выше всего».

Таким образом между тварью и Богом существует противоположность, но смысл жизни человека в том, чтобы преодолевать ее и жить тем, что безусловно выше нас. Абсолютное совершенство Божие есть условие бытия вселенной и цель человеческого бытия.

Бытие твари ограничено и смешано с небытием, как бы «плавает в пустоте». Небытие нас проникает и нас окружает, и оно безгранично. Следовательно, если нет Бога, нет даже равенства между бытием и небытием в тварном мире. Все обречено погибать и погибнуть распылится в прах и обратится в ничто. Если нет Бога, загадочно, как вообще тварь существует: ведь «плавать в пустоте» невозможно; все усилия твари возникают из возможностей («потенциальных энергий»), но возможное само по себе не более чем «полу–сущее»… Тварь существует только потому, что возможности, заложенные во всех тварных существах, имеют от Бога способность стать действительностью, хотя и сообразно их усилиям и природе. Тварь может быть обращена к своим целям и совершенно не сознавать богоприсутствия и даже быть неспособной на это, но, тем не менее, она существует потому, что Бог положительным действием Своей всемогущей силы обуславливает действительность всего сущего в мире и вместе с тем соединяет в Своей силе все разделенные небытием части каждого тварного существа или отдельные моменты его бытия. Все тварные существа (вещи, организмы, люди) более или менее цельны и существование их во времени тоже цельно, но эта цельность абсолютно невозможна без поддержки' Бога, так как тварь существует в пространстве и времени, в которых каждая часть или момент отделены друг от друга. Бог подобен мастеру, который делает все части предмета и соединяет их в одно целое, так что он потом существует сам, посколько мастер пордолжает заботиться о нем. Будучи раз сотворенной, сама тварь без сомнения стремится существовать соответственно данной ей природе, но ее усилия были бы недостаточны, чтобы сохранять и развивать свое бытие.

Если тварь не может быть без Бога, то, достигая сознательности, она и не хочет жить без Него в ту меру, в какую она не удовлетворяется ограниченным бытием. Уже организм богаче жизненными возможностями, чем материальная вещь; животное — гораздо богаче организма; но человек не знает предела своим стремлениям: простое накопление земных благ, «дурная бесконечность» повторения одних и тех же наслаждений или приобретение одних и тех же ценностей (богатства, власти и т. д.) недостаточна для человека, если он не попал в плен земному; когда же мы стремимся расширить и углубить нашу нравственную жизнь, творчество, познание, созерцание красоты, мы восходим постепенно к более содержательному, более ценному и вместе более простому и цельному бытию и встречаемся с Божественными началами всего положительного. Для верующего человека бесконечно восходить к Богу, к Его всесовершенному бытию есть главное назначение и смысл жизни.

Если бытие наше обусловлено бытием Божиим, то из этого не значит, что не мы живем, но Бог в нас или в качестве нас. Когда ап. Павел говорит, что не он живет, но Христос живет в нем, он говорит о том совершенном своем единении со Христом, которое есть плод его же свободного усилия. Отдать себя всецело Богу не значит перестать существовать. Потому бы–тийственное усилие всегда необходимо для твари, даже для тех, кто достигает экстаза… В этом смысл учения об эпектазе св. Григория Нисского — вечно стремится к вечному Благу. Но усилие наше может быть тяжко, мучительно и бесплодно; оно может быть нетрудным, плодотворным и дающим нам удовлетворение; даже, будучи мучительным, как несение креста, оно может окрылять нас надеждой. После того, как Христос своей смертью открыл нам врата вечной жизни, мученики были способны радоваться и в страданиях. Усилия человека, по мере восхождения к Богу, все более очевидно соединяются с силами Божиими; благодать действует в нас и, как говорит св. Григорий Нисский, чем выше мы подымаемся, тем быстрее мы двигаемся, тем тверже мы стоим в истине и добре.

Мир полон возможностей, но большинство из них, иногда самых лучших, остаются неиспользоваными. Недаром, так часто говорят с иронией о «добрых намерениях». Путь к Богу есть путь осуществления добрых возможностей, ибо Бог есть действительность. В будущем, преображенном мере все положительные возможности тварного бытия будут осуществлены всецелым причастием твари Богу, Который будет «все во всем».

Нет твари вне времени, но мы уже приводили пример того, как в познании человек постепенно преодолевает время способностью синтеза ошущений и мыслей, памятью, предвидением и восхождением к вечным, совершенным истинам всего. Бл. Августин видит в вечности истин, созерцаемых нами, признак их Божественности, но созерцание это все же доступно нам. Вообще, чем выше подымается тварное бытие, тем менее господствует в нем время. В органическом развитии прошлое, настоящее и будущее связаны уже гораздо более тесно, чем в материальных процессах. В душевной жизни не одно познание, но и все переживания могут соединяться над временем, сохраняться в памяти; вся жизнь человека обращена к будущему, которое наперед переживается нами; все наиболее глубокое и ценное в нашем духе — сверхвременно. Христианство проповедует вечную жизнь, но так как мы по природе не вечны, то мы можем только приобщиться к вечному. Прежде всего это относится к основным началам жизни. Все ценное в нравственной жизни сверхвременно: смирение, чистота, святость, любовь, мир, радость желанны и действительны для всех и всегда, и дело не в том только, чтобы всегда быть смиренным, святым, радостным и т. д. — это было бы только «всевременностью», т. е. обладанием данным благом во все времена: нам нужно приобщиться всему благому в полноте его содержания, т. е. обладать, например, смирением или любовью или святостью во всей всеобемлющей полноте их содержания, всецело жить всецелым смирением, любовью, миром, святостью. Так мы приобщаемся подлинно Божественному бытию, ибо Бог есть сама всецелая любовь, святость, радость, мир и т. д…. В познании, приобщаясь вечным истинам, мы опять–таки не только всегда исповедуем одну и ту же правду обо всем, познанном нами, но проникаем, сколько можем, во всю полноту содержания каждой истины, обнимающей все, относящееся к ней, во все времена. То же должно сказать и о красоте и о всем подлинно–духовном… Вечное Благо для нас есть Сам Бог: в Нем заключено для нас всё — на все времена и выше времени… Если человек отрекается от вечного, он отрекается и от совершенного: как может быть совершенно то, что всегда меняется, всегда различно до противоречия?