Это прежде всего объективно неправильная установка. Субъективно же говоря, подобная установка только льет воду на мельницу атеизма. Ибо если бы между верой и знанием лежала такая непроходимая пропасть, если бы вера и знание исключали друг друга, то тогда атеисты могли бы сказать (как они часто и говорят): наше научное знание не подлежит сомнению и оправдывает себя хотя бы практическим расцветом техники. Зачем же верить в те «абсурды», которые предлагает нам религия?

Такие лица, повторяю, забывают о том, что в наше время наука и философия — не столько враги веры, сколько ее союзники. В борьбе с воинствующим атеизмом утверждение о несовместимости веры и знания — все равно, со знаком плюс или минус —только помогает косвенно атеистам. Наша эпоха нуждается больше всего в гармоническом синтезе веры и знания. И философская мудрость может быть в этом великом деле связующим звеном.

В наше время слова Тертуллиана: «Верю, потому что это —абсурд» — тезис, основанный на смешении иррационального и сверхрационального, не только неверен, но и вреден. Зато тем большее значение приобретает обратный тезис, выдвинутый в свое время Ансельмом Кентерберийским: «Верю, чтобы понять».

Как все реки впадают в конце концов в море или в океан, так и наша мысль впадает в конце концов в океан Абсолютного. Наша мысль по своей природе не успокаивается на относительном, а требует и ищет Абсолютного. Но и сердце наше обуреваемо страстями всевозможных качеств и оттенков, пока не находит, наконец, Источник и Высшую Цель всякого бытия, пока не преисполнится любви к Богу.

При этом в уме ищущего, вернее, в его подсознании уже смутно предносится образ Взыскуемого. Говоря словами блаженного Августина, «Ты не искал бы Меня, если бы Ты не нашел уже Меня в глубине твоего сердца».

«Не успокаивается сердце наше, пока не находит покой в Тебе, о Господи».

ГУМАНИЗАЦИЯ ПСИХОАНАЛИЗА

(Об учении Виктора Франкла)

Я буду говорить в этой статье главным образом о трудах д–ра В. Фрапкла, представляющих собой новое слово в психоанализе–Но ввиду того, что основателем психоанализа является Зигмунд Фрейд, мне придется сначала сказать несколько общих слов о фрейдизме. Иначе остался бы непонятным новаторский вклад в психоанализ Франкла.

Хотя первые пионерские труды Фрейда появились в конце прошлого и начале этого века, его учение вышло на широкую арену и завоевало себе успех только вскоре после первой мировой войны. «Подсознание» стало модным словом, и сексуально–ориентированное толкование снов было особенно популярным («А вы знаете, что ваш сон значит по Фрейду?*).

Но успех фрейдизма был в значительной мере заслуженным. Вся современная психотерапия выросла из открытий Фрейда. И хотя за последующие десятилетия появилось много «поправок» к Фрейду, все же его влияние носило преобладающий характер. Психоанализ стал применяться не только в психотерапии, но и для объяснения ряда явлений культурной жизни, в особенности в области искусства и литературы.

В двадцатых годах сам Фрейд написал предисловие к немецкому изданию «Братьев Карамазовых». В этом предисловии он утверждал, что ключ к разгадке этого гениального романа заключается в «Эдиповом комплексе» (подсознательном желании убить отца и стать на его место). Психоанализ проник — па короткое, правда, время — ив советское литературоведение. Так, Ермаков «разоблачил» в довольно большом труде скрытый «анальный» эротизм в произведениях Гоголя. (Так что новейшая книга С.Карлинского о Гоголе идет по проторенному уже пути.) Вскоре, однако, фрейдизм был объявлен в СССР вредным буржуазным учением, оказывающим развращающее влияние на молодежь.

В рамках настоящей статьи было бы неуместным излагать сущность психоанализа, да и большое число читателей имеет об этом какое–то — пусть приблизительное — понятие.

Подчеркнем лишь пансексуализм Фрейда (главная сила подсознания — сексуальное влечение, проходящее через оральную и анальную стадии, прежде чем достичь зрелого, «генитального периода»)· Правда, обычно фрейдисты пытаются парировать это «обвинение» ссылкой на то, что учение Фрейда построено на дуализме «либидо» и «цензуры сознания». Однако Фрейд не посвящает анализу сознательного «я» и сотой доли того внимания, которое он обращает на сексуальность в ее многочисленных символических проявлениях. По мнению Фрейда, как только пациент поймет скрытую сексуальную природу своих неврозов, он осветит свое подсознание светом сознания и сделает первый важный шаг на пути к излечению.