3. Все люди, предопределенные Богом ко спасению. Не все (1) принадлежат и к (2) – в любой церкви есть лицемеры. Некоторые (2) не принадлежат к (1), например благоразумный работник. Некоторые (2) не принадлежат к (3) - это те, кто является истинно, верующим сейчас, но не сохранит веру до конца жизни. А в числе (3) есть и люди, не принадлежащие ни к (1), ни к (2), например Иов, который не принадлежал даже к ветхозаветной церкви, т.е. к избранному израильскому народу.

Многочисленные лютеранские церкви мира канонически никак не зависят друг от друга, но все образуют одну конфессию – лютеранскую. Что значит "конфессия?" (В современной России в обиходе многие термины употребляются не точно, и слова "церковь", "конфессия" и "деноминация", как равнозначные нередко прилагаются к любому религиозному объединению. С научной точки зрения это не одно и то же). Все христианские тексты делятся на две основные категории: 1) Слово Божье, т.е. Библия (Ветхий и Новый Завет), и 2) вероисповедные (конфессиональные) документы, т.е. более или менее удачные попытки людей привести в систему сложнейшее содержание Слова Божьего. Промежуточное между ними положение занимают тексты Священного Предания – писания Учителей Церкви и Отцов церкви, решения I-VП Вселенских Соборов (а для католиков также решения VШ-XXI соборов и энциклики римских пап). С точки зрения православных и католиков, Священное Предание так же боговдохновенно, как и Библия. Лютеране (и кальвинисты) рассматривают все Священное Предание как древние вероисповедные (конфессиональные) документы – полезные, но не бесспорные. Если видимые христианские церкви по-разному относятся к вероисповедным документам, то различие между этими церквями называется конфессиональным. Например, православные, католики, лютеране, кальвинисты принимают учение о двух природах во Христе, сформулированное 1У Вселенским Собором 451 г. в Халкедонском определении веры, а Армянская, Коптская, Эфиопская церкви его отвергают. Значит, различие между халкедонитами (православными +...+ кальвинистами), с одной стороны, и монофиситами (армянами, коптами, эфиопами) – с другой, есть конфессиональное различие. Конфессиональный момент необходим для характеристики любой церкви. У православных тоже есть вероисповедные книги. Это 1) Исповедание Петра Могилы (1645) и 2) Исповедание Досифея (1672), известное также под названием "Послание Восточных Патриархов Английской церкви о вере" (1723). Русская Православная церковь признает еще 3) Катехизис Филарета (1827). Однако многие православные никогда не слышали об этих книгах, и для понимания православия этих книг никоим образом не достаточно. Видимые церкви могут отличаться друг от друга и не конфессионально. Например, методисты отличаются от англикан организационными принципами; старообрядцы от православных-"никониан" - обрядами. Внутри некоторых видимых церквей могут сосуществовать разные вероисповедания: внутри Англиканской церкви есть "высокая" (тяготеющая к католичеству), "низкая" (к кальвинизму) и "широкая" (индифферентная) церкви. Кальвинистских конфессиональных документов много (Дортские каноны 1618-19, Вестминстерское исповедание 1643 и др.), и каждая церковь кальвинистской традиции придерживается какого-то одного, не отражая, однако, этого в названии (Реформатская, Протестантская, Пресвитерианская и др.) Баптистских вероисповеданий еще больше, причем многие баптисты не признают вообще никаких вероисповеданий, дабы их полная свобода толковать Библию не стеснялись ничем. Лютеранство же возникло именно как конфессия – как объединение всех тех, но только тех, кто публично заявил о своей приверженности Аугсбургскому исповеданию 1530 года— первому конфессиональному документу Нового времени. И до сих пор приверженность Аугсбургскому исповеданию является необходимьм и достаточным формальным признаком лютеранства. Этот документ – Confessio Augustana – сокращенно Августана – был составлен Филиппом Меланхтоном и одобрен Лютером. В 1531 году Меланхтон составил объемистую "Апологию Аугсбургского вероисповедания", где даны ответы на возражения католиков по каждой спорной статье Августаны. В 1537 году Лютер составил Шмалькальденские Артикулы для предполагавшегося вселенского собора. К этому документу был приложен трактат "О власти и верховенстве папы", написанный Меланхтоном. Сподвижники Лютера еще при его жизни много полемизировали не только с католиками, но и друг с другом. Однако после смерти Лютера 18 февраля 1546 г. распри приобрели такой размах, что впоследствии какой-то любитель черного юмора назвал эти события "Тридцатилетней войной среди лютеран". Итоги бурных дискуссий были подведены в последней, самой сложной и (по признанию православного исследователя Н. Д. Терентьева) научно точной вероисповедной книге – Формуле Согласия. Формула Согласия состоит из двух частей: Эпитоме (греч. "краткое изложение") и Основательная Декларация. Основным автором Формулы Согласия был "второй великий Мартин" – Мартин Хемниц. Три древних символа веры (Апостольский 150 г., Никео-Константинопольский 381 г., Афанасьевский), все названные выше документы, а также Большой и Малый Катехизисы, составленные Лютером в 1529 году, были 25 июня 1580 опубликованы как Книга Согласия.

Формулу Согласия шведские лютеране приняли много позже, датские лютеране не приняли и до сих пор. Однако после 1580 года никаких вероисповедных документов, не входящих в Книгу Согласия, лютеранские церкви официально не принимали. В этом смысле конфессионализм лютеранства уникален. Из всех видимых христианских церквей, лютеранская – единственная, чьи границы точно совпадают с границами конфессии. Это церковь, как выражались в 19 веке, "конфессиональная по преимуществу". Лютеранство – единственная конфессия, определяемая одним и тем же (правда, иногда неполным) набором конфессиональных документов. Наконец, лютеранская церковь – единственная видимая церковь, которая никаким другим различиям, кроме конфессиональных, не придает принципиального значения.

О последнем аспекте – подробнее. В наше время многие люди считают себя христианами, но отказываются присоединиться к какой-либо из церквей, мотивируя это тем, что, дескать, каждая церковь считает только себя единственно правильной, а всех прочих – еретиками или еще хуже. Эти люди испытывают справедливое отвращение к духу исключительности и гордыни. Однако лютеран обвинять в этом было бы несправедливо. Невероятно (или, может быть, забавно), но факт: заявление, будто для спасения души необходимо принадлежать именно к лютеранской (а не православной, католической и т.д.) церкви — является, с точки зрения лютеранской веры, ересью! Точно такой же ересью, как и заявление, будто для этого необходимо быть католиком (или: необходимо быть православным). Такие заявления не совместимы с учением Блаженного Августина о видимой и невидимой церкви, принятым лютеранами. Лютеране считают себя всего лишь одной из многих видимых христианских церквей. А убеждение в принадлежности к единой невидимой мистической Церкви ярко проявилось в том факте, что Лютер, метавший громы и молнии в современную ему католическую церковь – "римскую блудницу", никогда и мысли не допускал, будто крещение, совершенное над ним в этой самой церкви, не действительно и требует повторения. И впоследствии лютеране никогда и ни при каких обстоятельствах не допускали повторного крещения. Детей, крещеных в католической, лютеранской, православной или иной церкви, лютеране считают "просто" христианами, без конфессиональной принадлежности. Христианин становится лютеранином и допускается к причастию только после обучения и конфирмации, т.е. публичного подтверждения своего согласия с лютеранским вероисповеданием.

Для лютеран Библия – единственный безусловно авторитетный источник богословской информации. Однако сложность этой информации значительно превышает возможности человеческого интеллекта. Библия говорит о невидимом мире – о том, что человеку не дано в опыте и эмпирическом наблюдении. Поэтому понимание Библии разными людьми неизбежно различно; Библия – слишком необычная и сложная книга, чтобы служить догматическим оселком. Для лютеран правоверие, ортодоксия, норма веры – это догматы Книги Согласия. Христианин, не считающий их правильной систематизацией содержания Библии, не может быть лютеранином. Ереси в лютеранстве – это мнения, не совместимые с догматами Книги Согласия или прямо осужденные в ней. Расколы в лютеранстве возможны фактически только из-за ересей, других поводов просто нет: это "дешевая" церковь, она всегда была под контролем светских властей, у лютеран нет канонического права и допускается значительное разнообразие в литургии.

В лютеранской догматике можно выделить три "слоя". Во-первых, то, что в эпоху Реформации разумелось само собою, о чем не спорили и специально даже не говорили: ведь то была эпоха очень сильной народной или бытовой религиозности, и специфические для Реформации догматы были не более чем лепниной на здании тогдашнего христианства, фундаментом же его были черты средневекового мировоззрения, впоследствии утраченные. Это – вера, что кроме видимого мира (который воспринимается пятью органами чувств) есть еще и невидимый мир – наблюдению не доступный, но столь же реальный или даже еще более реальный. Правда, Бог обычно находится за пределами не только видимого, но и невидимого мира: Он сотворил и тот, и другой, и присутствует в обоих только могуществом Своим, а не существом – за некоторыми исключениями, как явление Моисею на горе Синай и земное служение Христа. Однако и без Бога невидимый мир заселен довольно плотно: ангелы, дьявол, души всех умерших людей и всевозможные добрые и злые духи. Важнейшим компонентом мировоззрения была вера, что душа каждого человека бессмертна и что после земной жизни следует вечная жизнь не только для желающих и верующих: для всех. Многие были бы рады после смерти уничтожиться в ничто и таким образом избежать вечных адских мук -но научного атеизма не было, и никто им этого не обещал. Отсюда следовало, что главный смысл земной жизни для каждого человека – спасти свою душу. Спасти от чего? От вечных мучений в аду.

Второй "слой" лютеранской догматики — представления, общие для всех христиан. Каждый человек после смерти предстанет пред грозным судией – Богом. Христиане имеют заступника перед этим судьей: это Иисус Христос, принявший на себя грехи, совершенные людьми. Учение о Боге (тринитарная догматика) и специально о Христе (христологическая догматика) никогда не были предметом спора между лютеранами и прочими христианами: 1-я и 3-я статьи Августаны были одобрены католиками и не вызвали возражений Иеремии Второго. Учение об исхождении Святого Духа лютеране приняли в католическом варианте (8-й член Никейского Символа – с filioque, т.е. "от Отца и от Сына"), но никогда не придавали этой догме принципиального значения, поскольку применительно ко внутритроичными отношениям термин "исходящий" не проясняется никакими аналогиями (в отличие от "рожденный" и "не сотворенный").

Наконец третий "слой" – догматика, специфичная для лютеранства. Она вырабатывалась в период 1517-1577 гг. – от начала Реформации до опубликования Формулы Согласия. Это и было время ересей и расколов в раннем лютеранстве.

1. Антиномизм. Эта ересь не имеет никакого отношения к гносеологическому учению И. Канта и о. Павла Флоренского. Она затрагивает христианские представления о соотношении Закона и Евангелия.

Законом лютеране называют всю совокупность требований Бога, обращенных к человеку, Евангелием в широком смысле (т.е. не одной из четырех книг, открывающих Новый Завет, а благой вестью, обетованием) – всю совокупность обещаний Бога человеку. Элементарными и совершенно обязательными для всех требованиями Закона лютеране считают 10 заповедей Моисеевых (без запрета делать добрые дела в седьмой день, отмененного Христом). Однако Закон как целое предъявляет человеку настолько высокие требования, что все их полностью не мог исполнить никто, кроме Христа, например, запреты желать чужого имущества или смотреть с вожделением на чужого супруга. Тотальное соблюдение некоторых требований Закона (запрет клятв, судебной деятельности и т.п.) было бы разрушительно для человеческого общества, чего Христос, несомненно, не хотел. Поскольку грехом называется любое нарушение Закона, все люди, кроме Христа, грешные. Искупление всей этой неимоверной массы грехов могло совершиться только через голгофское служение Христа. Грешный человек оказывается оправданным перед богом через личную веру во Христа. Эта вера делает его праведным не фактически, а только декларативно: Бог не делает человека безгрешным, а "амнистирует" его ради Христа. Поэтому в лютеранстве нет учения о градациях и признаках личной фактической святости: слово "святой" употребляется в соответствии с традицией, но не понимается как синоним слова "безгрешный".

Убеждение, что грань между Законом и Евангелием существует объективно и что этот факт одинаково важен для всех людей – характерная черта лютеранства. "Высокие" церкви - католическая, православная, англиканская – требуют от верующего прежде всего принадлежности к себе, а лишь затем священники, духовные наставники, афонские или оптинские старцы определяют индивидуально для каждого объем требований. Кальвинисты склонны сакрализировать любой законодательный акт светской власти (вспомним, как Гек Финн помогал бежать из рабства негру Джиму: он был уверен, что тем самым обрекает свою душу на адские мучения, хотя в пресвитерианской церкви был не самым усердным прихожанином). Древняя церковь не пыталась четко обозначить эту грань, но считала, что Закон для христиан обязателен и важен. Поскольку изначально Закон был дан евреям ("людям Закона"), противоположная точка зрения обычно сочеталась с антисемитизмом. Так, в 144 г. Маркион проповедовал в Риме, что Закон, как и весь Ветхий Завет, был дан злым богом Иеговой только евреям, а христианам Бог-Отец не давал вообще никакого закона – они должны жить "по благодати".

Эта ересь была отвергнута церковью, но имела приверженцев во все века. Оригинальная литература Древней Руси открывается сочинением именно на эту тему: "Слово о Законе и Благодати" митрополита Илариона, где автор утверждает, что с пришествием Христа "озеро Закона пересохло". Некоторые славянофилы (особенно Константин Аксаков) заявляли, что православные должны жить "по благодати".

В период Реформации антиномизм проповедовал Иоганн Агрикола (1492-1566), в 1516-37 один из ближайших друзей и соратников Лютера. (Не путать с его современником Микаэлем Агриколой (1510-1557), финским просветителем, епископом Або). Еще в 1525 году он заявил, что 10 заповедей уместны в уголовном суде, но не в церкви. В 1527 году Меланхтон, разъясняя тезис Лютера о спасении только через веру, отмечал, что подлинная вера невозможна без покаяния, а значит и без проповеди страха Божия и Закона. Агрикола заявил, что подлинное покаяние достигается через проповедь Евангелия, а не Закона, и обвинил Меланхтона в "папизме". 26-28 ноября 1527 года в Торгау состоялся публичный диспут между Агриколой и Меланхтоном. Вопрос был сформулирован так: "Предполагает ли вера сокрушение духа (contritio)?" Ранее оба противника отвечали на этот вопрос положительно. Но Агрикола, видимо, понял, что не сумеет доказать, будто возможно добиться покаяния любого, даже самого закоренелого преступника рассказом о Божьих обещаниях: это решительно противоречило как житейскому опыту священников, так и догмату о первородном грехе. Он модифицировал свою позицию, заявив, что вера не предполагает покаяния (а Закон нужен только чтобы вызвать покаяние – следовательно, проповедь Закона не нужна). Лютер выступил на диспуте в качестве третейского судьи. Его решение чрезвычайно интересно и важно. Лютер констатировал, что в Библии слово "вера" употребляется в двух смыслах: широком и узком. В обыденном, широком смысле о вере говорит апостол Иаков: "и бесы веруют и трепещут", "вера без дел мертва" (2:19-20). Такая вера – "общая" или "историческая" (обусловленная знанием событий Священной истории) – не обеспечивает спасения души. О вере же в "лютеранском", узком смысле, о живой вере, которая предполагает и ужас перед грозными требованиями Закона, и покаяние, и радостное принятие Евангелия, и добрые дела, и обеспечивает спасение души – говорит апостол Павел. Формально диспут в Торгау закончился вничью, но Лютер подтвердил правоту Меланхтона по существу вопроса. Чтобы обезопасить учение об оправдании верой от критики в духе Агриколы, лютеранские богословы в 1528 году приняли роковое решение: ради лучшего понимания "простым народом" употреблять в проповедях и в теологических дискуссиях слово "вера" только во втором, узком значении "оправдывающей веры". Поэтому и в Апологии (статья 4) Меланхтон разъяснял, что такое "оправдывающая вера", упоминая об "общей", или "исторической" вере не иначе как об измышлении своих противников. Таким образом в лютеранской догматике утвердилась весьма уязвимая формула об "оправдании только через веру" (Sola fide), провоцирующая справедливую критику со стороны православных и католиков. Как разъяснения Лютера в Торгау, так и постановление 1528 года – выполненное в точности! - основательно забыты самими лютеранами и совершенно не известны за пределами лютеранской среды. С этой стороны лютеранство держится не доктриной, а традицией (семейной и церковной), которая из поколения в поколение передает убеждение, что вера – это очень серьезно, ко многому обязывает, и прежде всего – уважать Закон. Краткий Катехизис Лютера начинается именно с разъяснения 10 заповедей. Только после этого разъясняется Символ веры и молитва "Отче наш". В 1536 году Агрикола по протекции Лютера получил место преподавателя в Виттенбергском университете. В 1537 г. он анонимно распространил тезисы, обличающие Лютера и Меланхтона за "нечистую" проповедь евангельских истин – поскольку они учили соблюдать 10 заповедей. Лютер "вычислил" автора и первый бросил прежнему другу открытый вызов, опубликовав 1 декабря 1537 г. подборку еретических текстов Агриколы со своей критикой и потребовав публичного диспута. Лютер утверждал, что проповедь Закона не только в принципе необходима в церкви, но и обязательно должна предшествовать проповеди Евангелия. Ибо проповедовать людям, которые не имеют никакого понятия о грехе и не ощущают своей греховности, что Христос умер за них и смыл их грехи Своей кровью – это значит только укреплять их самодовольство, наглость и гордыню. (Отметим, что это замечание в значительной мере применимо к деятельности американских евангелических миссионеров в современной России). От публичной дискуссии Агрикола уклонился и под угрозой увольнения из университета признал правоту Лютера, но исподтишка продолжал учить в прежнем духе, используя и некоторые "антиномистские" высказывания самого Лютера 1518-1524 гг. Обнаружив это, Лютер обвинил Агриколу (13 сентября 1538 г.) в искажении своих мыслей, вырванных из исторического контекста: отвергая в те годы Закон, он имел в виду предписания католической церкви об обязательном соблюдении праздников и постов, о паломничествах и почитании мощей и т.п., обращался же он к людям, строго чтившим 10 заповедей. Агрикола вновь покаялся и вновь принялся за свое, а его последователи на родине – в Эйслебене – образовали небольшую секту минористов. Лютер еще дважды (в январе 1539 и 10 сентября 1540 г.) публично обличал Агриколу, который, однако, упорствовал в своих заблуждениях до самой смерти.

2. Адиафоризм. В Шмалькальденской войне, которая началась в июне 1546 года – через несколько месяцев после смерти Лютера – имперские войска Карла V разбили протестантских правителей и заняли Торгау и Виттенберг (25 апреля и 23 мая 1547 г.) 15 мая 1548 года Карл V издал Аугсбургский интерим — документ о временном церковном устройстве лютеранских земель (окончательное устройство должен был определить Тридентский собор). Автором этого документа был Агрикола, перешедший на службу к победителям. Предписывалось восстановление католического церковного порядка и литургии в полном объеме. Однако провести это решение в жизнь оказалось невозможно. 20 августа три графа г. Мансфельда объясняли в письме Карлу V, почему они не изгоняют лютеранских пасторов. Оказалось, основную массу населения там составляли рудокопы, для которых эти пасторы были единственным мало-мальски авторитетным начальством: если их прогнать, то рудокопы превратятся в неуправляемую агрессивную толпу, и графы не только не могли гарантировать императору порядок, но и опасались за собственную жизнь. И такая ситуация была типичной. Поэтому при участии Меланхтона был выработан компромиссный документ – Лейпцигский интерим, утвержденный Карлом У 22 декабря 1548 года. Пасторы возвращались в каноническое подчинение папе и его епископам и должны были проповедовать в соответствии с католическим учением. Восстанавливались 5 отвергнутых лютеранами католических таинств (покаяние, миропомазание, священство, брак и елеосвящение). Однако монашество и целибат священников не восстанавливались, а об индульгенциях и Интериме не говорилось ничего.