Изгнание Церкви в пустыню очень часто связано с кровавыми преследованиями, которые представляют собой вторую форму антихристовой борьбы. Если вытеснение из жизни в основном относится к Церкви в целом, то преследования постигают уже отдельных ее членов и требуют от них кровавой жертвы. Перед лицом законов гонителей не один христианин повторяет слова Петра, произнесенные им перед синедрионом, который хотел запретить апостолам благовествовать об Иисусе: «должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деян., 5, 29). Но мир так же, как и иудеи, которые, видя отвагу апостолов, «разрывались от гнева и умышляли умертвить их» (5, 33), во все времена «разрывается от гнева», видя непреклонность сторонников Христа. Гонения на Церковь — постоянная отличительная черта ее истории. С самых первых дней существования Церкви, с самого рождения Христа в Вифлееме и до наших времен, когда провозглашаются и защищаются права и свободы человека, христиане презираемы и убиваемы не потому, что они преступники, но только за то, что они своей жизнью исповедуют и осуществляют Христа. Правда, в разные времена антихрист пытается замаскировать, прикрыть эти гонения какой-нибудь вуалью — политической, социальной, культурной. Во все времена убийство христиан объявляется службой, направленной на достижение политического единства, социального порядка или культурного прогресса. «Наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу», — говорил Христос апостолам во время Последней Вечери (Иоанн, 16, 2). Всякое преследование Церкви идет под прикрытием служебной деятельности.

И все же через все эти прозрачные прикрытия просматривается истинная цель гонителей — уничтожить сторонников Христа в мире. В глазах мира быть христианином уже преступление, преступление, которое заслуживает смерти. Преследования Церкви никогда не бывают чисто человеческим недоразумением. Они всегда скрывают в себе антихристовы умыслы; они всегда основаны на стремлении антихриста погубить Церковь Христову. И это действительно так, даже и в том случае, когда отдельные преследователи не понимают ни этих замыслов, ни этих стремлений, предполагая, что убивая, они служат высшей цели. Гонения на Церковь всегда носят религиозный характер. Это проявление той работы дьявола, а именно — убийства, которая сопровождает его всегда и везде, ибо дьявол, как сказал о нем Сам Христос, «был человекоубийца от начала» (Иоанн, 8, 44).

Вот почему и соловьевский антихрист сразу же изгоняет верных Христу христиан в пустыню, а несколько позже издает указ, «приговаривавший к смерти всех непокорных евреев и христиан». Свои гонения он тоже прикрыл политическим флером: мол, иудеи подняли против него восстание и что он вынужден был издать такой жестокий приказ, исходя из соображений государственной безопасности. Но в действительности этот указ был не чем иным, как продолжением убийств, которые произошли в храме всех культов и жертвами которых стали папа Петр и старец Иоанн. Восстание иудеев здесь послужило антихристу только поводом для выплеска своей мести на тех, кто остался верен Христу и не уселся у подножья его трона. Борьба дьявола против распространяющегося в истории Христа главное и самое глубокое основание для гонений на Церковь. Дьявол, будучи не в состоянии вторично убить Личность Христа, убивает отдельных членов Его Мистического Тела, надеясь таким образом уничтожить само Тело, и изгнать Христа из мировой истории.

Таким образом, этот сущностно религиозный характер гонений на Церковь объясняет нам их происхождение, которое кроется в непримиримом противоречии между Церковью и миром. Церковь есть в мире, но она не от мира. Она не от мира взята и не от его начал развита. Она не есть продолжение мира. Церковь дана сверху. Она надприродна. Она миру чужда. Поэтому мир и принимает ее как чужую. Сам Христос указал на это различие и этим различием бъяснял ожидаемые гонения. На Последней Вечере Он говорил своим апостолам: «Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир» (Иоанн, 15, 18—19). И мир выплескивает эту свою ненависть даже с кровью. Церковь примирилась бы с миром только в том случае, если бы она стала Церковью от мира, если бы она приняла его дух, его формы и влилась бы в его жизнь.

В повести Соловьева такое слияние Церкви и мира как раз и происходит тогда, когда Аполлония избирают папой. Государственный канцлер берет в свои руки руль Церкви. Поэтому император, поздравляя его с новой должностью, долго держит его в своих объятиях, выражая таким образом осуществленное единство «церкви» и мира. Но именно поэтому церковь Аполлония и стала антихристовой. Примирение с миром отдаляет Церковь от Христа. Правда, властелины мира осыпают такую «церковь» своими милостями. Они гарантируют ей хорошую жизнь, великие почести и сильную власть. Но именно поэтому эта церковь от мира и перестает быть носительницей и распространительницей искупительного подвига Христа в истории человечества. Она становится отступницей, отпавшей. Она вновь повторяет грех первых людей — не идет по пути открытому Богом. Она выбирает земные дары и, поднявшись со своего места, идет к трону антихриста, отвергнув Христа. Слияние Церкви с миром возможно только за счет Святого Духа. Но пока Церковь не слилась с миром, она преследуется, гонится и умерщвляется. Избежать гонений можно только ценой отречения от Христа.

Если бы нам был задан вопрос, почему мир ненавидит Церковь, мы вынуждены были бы ответить: это происходит потому что Церковь препятствует ему оставаться в его фактичности. В жизни Церкви повторяется то, что произошло и в жизни Христа. Главное обвинение, выдвинутое иудеями Христу перед Пилатом, было: «мы нашли, что Он развращает народ наш» (Лука, 23, 2). Вне сомнения, иудеи здесь имели в виду политическое развращение, поэтому и объяснили Пилату, что будто бы Христос «запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем» (там же). Однако в своем обвинении они выразили самую сущность деятельности Христа и Его Церкви в мире. Христос именно для того и пришел на землю, чтобы «развращать». Христос, призывая человека перешагнуть через себя самого, подняться над своей фактичностью, почувствовать себя странником в этой действительности, возмутил покой мира. Своей Нагорной Проповедью Он разрушил все доселе существовавшие отношения людей — со своими врагами, со своими друзьями, с женщинами, с богатством, обеспеченностью, даже с Богом. «Вы слышали, что сказано древним — А Я говорю вам» — на этом противопоставлении построена не только Нагорная Проповедь, им переплетена и вся Его жизнь и Его учение. В нем и заключался тот великий переворот, который произошел не только в иудейском народе, но и во всем человечестве. Этот переворот не был каким-то политическим переворотом. Это был переворот в самом бытии человека. Подвиг Христа в сущности своей онтологический. Он есть глубинное преображение человеческой природы. Он — сотворение нового человека.

Но именно поэтому он для мира чрезвычайно опасен. Он взрывает повседневный покой мира, он раздробляет мир, разрушает его единство, разделяя «человека с отцом его, и дочь с матерью ее» (Матф., 10, 35). Христос принес на землю меч и разделил жизнь на две части, на две несоединяемые части; Он настолько глубоко ее разделил, что даже домашние человека сделались его врагами (ср.: Матф., 10, 36). Христос—самый великий Революционер в мировой истории. Поэтому мир и обрушился на Него, жалуясь, что будто бы Он внес «развращение». Варавва тоже вызывал в народе «возмущение» своими грабежами и убийствами (Лука, 23, 19). Но что такое «возмущение», вызванное Вараввой, по сравнению с тем великим смятением, которое вызвал Христос! Когда Пилат предложил толпе выбрать, которого из них отпустить — Христа или Варавву, толпа, нисколько не колеблясь, вскричала: «смерть Ему! а отпусти нам Варавву» (Лука, 23, 18). Этим своим криком она выразила всю установку мира по отношению к Христу. Мир может стерпеть грабителей, обманщиков, но он не может вынести Христа. Все эти преступники тоже омрачают спокойную жизнь граждан. Но они омрачают только ее поверхность. Они не затрагивают самого бытия и не сеют в нем неугасимой тревоги. Поэтому они и могут быть выпущены из тюрем мира. Поэтому мир может и пожалеть их по случаю своих радостных праздников.

Между тем Христос вызывает глубочайшую внутреннюю тревогу. Его меч ранит само сердце. Человек, которого коснулся перст Его, не находит покоя ни в богатстве, ни в веселии, ни во власти. Так как же можно отпустить этого Преступника? Ведь он пришел препятствовать людям быть в мире. Все другие преступники нарушают только какую-то одну функцию существования в мире. Между тем Христос нарушает само это существование. Он сотрясает его фактичность. Он разрушает его, указывая на его неистинность и обманчивость. Так разве этот Революционер может быть оставлен в живых? Для Него не может быть никакой амнистии, ибо Он Возмутитель бытия. Поэтому толпа во дворе у Пилата и кричала: «распни, распни Его!» (Лука, 23, 21). Миссия Христа—это отрицание состояния мира и тем самым восстание мира как против себя самого, так и против Церкви. Его смерть на кресте была последовательным завершением Его миссии в мире. Мир распинает каждого, кто только пытается вызвать в нем смятение.

То же самое происходит и с Церковью, которая являет собой Христа, раскрывающегося в истории. Церковь продолжает начатый Христом переворот. Она несет меч во все народы. Она вызывает тревогу в бытии мира. Она раздробляет его, поднимая народ против народа, сословие против сословия, род против рода. Затронутый духом Церкви мир ощущает себя лишенным покоя, выбитым из фактичности своей жизни и приведенным в постоянное состояние странника. Своим учением Церковь разрушает прежние взгляды мира на бытие. Своей властью она склоняет мир к Богу. Своими таинствами она изменяет формы жизни мира. Все старое должно исчезнуть. Из Церкви должна происходить новая жизнь и новый человек. Взбудораженный Церковью мир должен «пробудиться от сна», ибо «ночь прошла, а день приблизился». Мир должен отвергнуть «дела тьмы», «вести себя благочинно», не поддаваясь прежним порокам и грехам. Он должен облечься «в Господа (нашего) Иисуса Христа» (Рим., 13, 11—14). Это постоянный призыв Церкви, постоянное ее требование, постоянный стук в двери мира.

Неудивительно, что миру надоедает эта возмутительница спокойствия. Он начинает ненавидеть ее, отталкивать ее от себя, преследовать и умерщвлять ее детей. Но в сущности преследования Церкви не открывают ничего нового. Они всего лишь продолжение преследований Христа и их историческое раскрытие. «Если Меня гнали, будут гнать и вас» (Иоанн, 15, 20), — сказал Христос и таким образом указал на сущностную связь гонений на Церковь с гонениями Его самого. Церковь, будучи Христовой, не может избежать этих гонений по той же причине, по какой не избежал их и Христос. Посылая своих апостолов в мир, Христос так обрисовал их судьбу: «Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби. Остерегайтесь же людей: ибо они будут отдавать вас в судилища и в синагогах своих будут бить вас. И поведут вас к правителям и царям за Меня для свидетельства перед ними и язычниками... И будете нелюбимы всеми за имя Мое» (Матф., 19, 16—22). Это образ не только судьбы апостолов. Это образ судьбы всей исторической Церкви. Во все века мир терпит распространение Вараввы, но не переносит распространения Христа. Поэтому все, что только выражает Христа, становится чужим миру, и мир пытается избавиться от этого для него чужого, вплоть до человеческого его уничтожения.

Таким образом, гонения на Церковь не случайны. Они вызваны ее основным отношением с миром, поэтому связаны с ее миссией. Христианин не должен удивляться этим гонениям. Напротив, он должен задуматься, если эти гонения прекратились, ибо это может означать то, что Церковь уже настолько приспособилась к миру, что мир стал считать ее своей и потому любить. Опека и любовь мира к Церкви всегда опасны. И чем больше Церковь окружается этой любовью, тем больше она сближается с земными князьями: она сидит с ними за одним столом, ибо она уже не только в мире, но и от мира. И тогда, вне сомнения, мир ее не преследует. Но то, что он ее не преследует,— беда для Церкви! Вступление в родственную связь с миром покоя ради губит апостольское рвение Церкви. Церковь начинает чувствовать себя так, словно она уже навсегда завоевала человечество, словно Евангелие можно было провозгласить только один раз, а не провозглашать вечно.

Но именно такой Церкви Откровение грозит гневом Господним: «И Ангелу Сардийской Церкви напиши: так говорит имеющий семь духов Божиих и семь звезд: знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв. Бодрствуй и утверждай прочее близкое к смерти; ибо Я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны перед Богом Моим. Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся. Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя» (Откр., 3, 1—3). Покой, даваемый миром — смерть для Церкви. Такая соединившаяся с миром Церковь внешне может казаться весьма привлекательной, она может похваляться тем, что жива, однако в действительности она мертва. Ее дела не полны пред лицом Бога, ибо она поддалась миру и за это купила себе покой. Она забыла первое предупреждение Христа, что ее апостолы всегда будут овцами среди волков. Поэтому Откровение и велит такой Церкви покаяться, следовательно, подумать о покое, купленном у мира, осознать губительное его значение и отказаться от союза с антихристом.

Вне сомнения, гонения — это время тяжкого гнета. Но вместе это время есть время радости для Церкви. Гонимая Церковь может быть уверена, что она не поддалась искушениям мира. «Потерявший душу свою ради Меня сбережет ее»(Матф., 10, 39). Во времена гонений эти слова Христа осуществляются полностью. Дни гонений — это время полноты Церкви. Поэтому св. Петр в своем послании, нисколько не колеблясь, ободрил Церковь и это его ободрение применимо ко всему процессу истории Церкви: «Если злословят вас за имя Христово, то вы блаженны, ибо Дух славы, Дух Божий почивает на вас: теми Он хулится, а вами прославляется. Только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или вор, или злодей, или как посягающий на чужое; А если как христианин, то не стыдись, но прославляй Бога за такую уасть» (I Пет., 4, 14—16).

Но что такое гонения, если рассматривать их с христианской точки зрения? Каков их смысл в христианском существовании как отдельного человека, так и всего человечества? Что означает быть убитым ради Христа? Что осуществляет этим актом и убиваемый, и убийца? Здесь мы называем гонениями не только изгнание Церкви в пустыню, следовательно, исключение ее влияния из жизни, но пролитие крови христиан за Христа. Так такой же смысл имеет эта кровь мучеников? Какое место она занимает в христианской экзистенции?