Богатырь Этана молится богу солнца, Шамашу, о «злаке рождения», sammu sa alladi. Что для Адапы «пища жизни», для Гильгамеша «злак жизни», то для Этаны «злак рождения» – рождения в вечную жизнь.

О, Шамаш, ты насытился туком овнов моих, Кровью овец моих земля упитана; Чтил я богов, бесов страшился; Жертву курений моих возносили пророчицы… Да изыдет же, Господи, милость из уст твоих… Злак Рождения даруй мне, сними с меня бремя смертное! (Etana, 120 – 5)

Шамаш отсылает Этану к Орлу, ужаленному Змеем (опять Змей!), издыхающему в пропасти от голода. Этана кормит Орла; Орел оживает, «крепнет, как лев», и возносит Этану на крыльях к небу Ану Отца. Но там не находят они Злака Рождения и узнают, что он выше, во втором небе богини Иштар. Опять возносятся. Но, когда земля и море исчезают, Этана устрашается и молит Орла:

Не хочу я, мой друг, возноситься на небо! Дай мне вернуться на землю назад!

И вместе с Орлом падает.

«Как упал ты с неба, Денница, Сын Зари!.. А говорил в сердце своем: взойду на небо… буду подобен Всевышнему» (Ис. XIV, 12–14).

От Люцифера до Антихриста, полет человека есть явление человекобожества.

VIII

Все мы доныне – дети Этановы: питаемся «злаком рождения» – злаком смерти, ибо кто рождается, тот умирает. Но этого-то мы и хотим – не воскресения мертвых, а вечной жизни живых. Смерть личности, бессмертие рода, – вот наша вечная жизнь – вечная смерть. Отвергаем с неба Сошедшего, сами хотим на небо взойти; восходим – взлетаем – и падаем. Это безумие наше сегодняшнее предречено допотопною мудростью.

Адапа, Этана – два близнеца Гильгамешевы, а третий – Энгиду (Engidu-Eabani).

Энгиду не рожден, а создан, как Адам. Создает его богиня Аруру (Aruru) – Иштар-Мами, Матерь богов.

Боги призвали богиню Аруру: «Создала ты древле многих бесстрашных; Создай же и ныне подобного им». Слово богов услыхала Аруру, В сердце своем создала образ Божий, Руки умыла, глину смесила, Сделала брение, мужа слепила, Чадо богов, Энгиду бесстрашного. (Gilgam., I, 80–85)

«На две трети он – бог, на одну – человек»; это о Гильгамеше сказано, а об Энгиду можно бы сказать: на две трети он – бог, зверь – на одну.