Где ты скрылся с наших глаз?

Ты наш обще всем любезный, в разный путь разбил ты нас.

За тобою то ветрила простирают в кораблях,

Чтоб могли тебе те крила по чужих сыскать странах.

За тобою маршируют, разоряют города,

Целый век бомбардируют, но достанут ли когда?

Ах, ничем мы недовольны: се источник всех скорбей!

Разных ум затеев полный — вот источник мятежей!..

Искание покой здесь возводится в метафизический принцип человеческой жизни: и корабли рассекают море, и войска берут города — все в поисках небесного покоя. Чувствуя со всех сторон волны хаотической воли, Сковорода страстно ищет камня, Петры, берега, пристани. Челнок мой бури вихрь шатает,

Се в бездну, се выспрь ввергает!

А несть мне днес мира.

И несть мне навклира.

Се море мя пожирает!

Гора до небес восходит;

Другая до бездн нисходит;

Надежда мне тает,

Душа исчезает.

Ждах — и се нест помогая!

О пристанище безбедно,

Тихо, сладко, безнаветно!

О Марин сыне!

Ты буди едине Кораблю моему брегом.

Ты в корабле моем спиши.

Восстани! Мой плач услыши!

Ах! Запрети морю.

Даждь помощь мне скору.

Ах! Восстани, моя славо!

Избави мя от напасти,

Смири души тленны страсти:

Се дух мой терзают.

Жизнь огорчевают.

Спаси мя, Петра, молюся!

И мы увидим в дальнейшем, что цикл символов, особенно властных над мышлением Сковороды, естественно группируется вокруг основного символа «Петры».

Алкание, жажда так мучат Сковороду, что момент достижения ему почти всегда рисуется как насыщение.

А как от грехов воскресну, как одену плоть небесну,

Ты во мне, я в тебе вселюся,

Сладости той насышуся

С тобою в беседе, с тобою в совете.

Как дня заход, как утра всход

О! се златых век лет! Он находит прекрасный образ для своей неутолимой жажды.

Объяли вкруг мя раны смертоносны;

Адовы беды обошли несносны!