Уже эта выписка даты дает возможность нащупать слабое место книги Н.Морозова.

Н.Морозов незаметно для себя и для читателя сливает в одно два принципиально различающихся утверждения:

Что, во-первых, астрономическим путем можно установить, что известное расположение планет с острова Патмоса было видно за первые восемь веков только 30 сентября 395 года и что, во-вторых, Апокалипсис действительно представляет запись этого расположения планет.

Если первое утверждение, как покоящееся на астрономически точных вычислениях, должно быть признано бесспорным, то второе утверждение, по самой логической природе своей, никакому астрономическому обоснованию подлежать не может. Представляет ли Апокалипсис действительную запись грозы и известного расположения планет или же не представляет - это вопрос экзегетики и текстуального анализа, вопрос филологии, а не астрономии. Прав Н.Морозов или не прав в своем толковании Апокалипсиса (это мы увидим ниже), во всяком случае бесспорно ясно одно:

Его толкование обладает только филологической достоверностью, а никак не астрономической. Астрономия устанавливает как бесспорный факт только то, что известное расположение планет было видно с острова Патмоса 30 сентября 395-го года. Для того чтобы этот голый и никакого отношения к Апокалипсису не имеющий факт положить в основу филологического истолкования Апокалипсиса, для этого нужно сделать добавочные (уже не астрономические) утверждения, что то или иное место Апокалипсиса нужно понимать так-то, а не так-то. Эти утверждения, будучи по необходимости филологическими, во-первых, не могут обладать даже точностью и абсолютной достоверностью утверждений астрономии, а во-вторых, для того чтобы быть принятыми, должны быть подкреплены филологически достаточными основаниями.

Этим уничтожается характер абсолютной точности, который Н.Морозов хотел бы придать своему исследованию. Он говорит: "Время возникновения книги Иоанна записано, так сказать, неизгладимыми буквами на самом небе, которого еще никто не имел возможности подделать для подтверждения своих взглядов" (146 стр.). Но из вышеприведенного следует, что "на самом небе" "неизгладимыми буквами" записана только картина неба над Патмосом 395-го года, а не "возникновение книги Иоанна". О том же, что эта картина имеет какое-то отношение к книге Иоанна, - написано не на небе, а только в книге Н.Морозова, и не "неизгладимыми буквами", а самыми обыкновенными типографскими чернилами. Морозов же абсолютную, астрономическую точность своего первого утверждения совершенно незаконно, некритично и необоснованно переносит на второе. Получается аберрация, которую не замечает даже он сам, потому что если бы он заметил, он не мог бы ссылаться несколько раз на проверочные вычисления пулковских астрономов, ибо и эти вычисления подтверждают только его первое (согласимся) бесспорное положение.

Таким образом, астрономическая доказательность основного утверждения в книге Н.Морозова уничтожается. Остается только филологическая.

Теперь посмотрим, насколько правильно филологически толкует Н.Морозов наиболее нужные ему места Апокалипсиса.

Если бы соображения Н.Морозова (как он хочет представить) носили действительно астрономический характер, мы не считали бы себя вправе в них вмешиваться и ставить их под сомнения. Но так как в них незаметно для самого Н.Морозова внесена значительная доля "филологизма", то мы позволим себе проанализировать метод "вычислений" Н.Морозова, выделить из него все элементы неастрономического "филологизма" и определить ценность и качество этого последнего.

На чем основаны "вычисления", в результате которых получается 395-й год?

Н.Морозов приводит цифровую таблицу (III-ю), которая показывает, "что в продолжение первых четырех веков нашей эры одновременное пребывание Сатурна в Скорпионе и Юпитера в Стрельце в осеннее время было только в 4-м веке в 895 году".

"Присмотритесь к этой таблице, - говорит Н.Морозов, - и вы заметите в ней очень любопытную вещь: во все три с четвертью столетия после Рождества Христова не было "ни одного случая, когда Юпитер оказался бы в Стрельце одновременно с пребыванием Сатурна в Скорпионе, как это требуется в главе 6 (стих 8 и 2) Апокалипсиса. Каждый год, когда Сатурн оказывался в Скорпионе, Юпитера не было в Стрельце и наоборот!

Только в 336 г. мы в первый раз встречаем слабый намек на такое совладение, но и эта дата не пригодна, так как при более детальном определении оказалось, что в 336 году Юпитер уже вышел из плаща Стрельца и находится в промежутке между ним и Козерогом. Положение Марса тоже оказалось неудовлетворительным для этого года, и только 395-й год за все четыре века оказался вполне точно приспособленным для Апокалипсиса.