Сокр. Если, как, по–видимому, говорит опыт, все находится в движении, то каждый ответ, к чему бы он ни относился, всегда будет казаться правилен, скажут ли они (г. е. защитники вышеупомянутого учения), что нечто есть так и не так или, пожалуй, что нечто так и ие так бывает. Это бывает употребляется здесь, дабы мы не принуждали их стоять на своем слове.

Ф со дор. Ты правду говоришь.

Сокр. Правду, исключая того, Феодор, что я употребил слова так и не так. Между тем слово так некстати здесь, потому что оно уже не обозначало бы движения; равным образом и слово не так, потому что и оно не есть движение, но те, которые держатся названного учения, должны бы придумать какое‑нибудь другое выражение; теперь же онн не имеют слов для своей мысли и разве только могли бы сказать: нечто бывает не так н не иначе, но бывает никаким образом. Эти ничего не определяющие слова были бы для них наиболее кстати»).

По Софисту», когда наблюдения не сведены в умственное единство или в общее понятие, также пока из рода не выделен вид в значении самостоятельной и единичной сущности, то для всех таких случаев невозможно и слово (267а, 267с). Слово означает не то, что дано в ощущении, но единое и общее или идею, означает Содержание не данное, но мыслимое по своему тожеству н по своей всеобщности. Согласно с этим Платон говорит: Относительно каждого множества, которому даем мы одяо и то же имя, мы привыкЛн полагать одну особенную идею» фе гер. X, 596а).

Уже здесь следует заметить, что для Платон.? идея имеет до сих пор значение формальное или логическое, его она не есть откровение высшей сущности вещей, но чень хорошо знакомое здравому смыслу и положительным наукам требование единства, неизменяемости и общегодности определений, требование, которое выражает сущность разума и без исполнения которого ни здравый смысл, ни опыт, ни слово, ни положительные науки невозможны. Там, где это требование исполняется мнимым образом, мы получаем слово, в сущности на имеющее никакого значения, как, например, слово оермо, Моторс для ученого ботаника ничего не означает. Там, где оно вовсе Не исполняется, мы йе имеем никакого названия, как, например, для означения того, что есть общего в двух цветах, красном и синем, мы не имеем слова. Вообще метафизическая истина идей или разума есть чисто формальная, насколько она относится к переработке опыта, доставляющего содержание знанию. По оригинальному мнению Платона, формализм разума происходит оттого, что мы, как дремлющие, считаем подобное истинной сущности не за подобное, но за самую сущность (V, 476с), другими словами, что существенную и внутреннюю для разума веру в истину и действительность мы Переносим на окружающие нас явления и потом, естественно, ожидаем от них откровения истины. Тем не менее все миросозерцания, которые делают невозможным человеческое слово, должны быть отвергнуты наперед как ложные и несовместимые с формальными требованиями разума. Таково миросозерцание элейнев и мегарнев, с одной стороны, н миросозерцание Гераклита и софистов—с другой. Элейское учение, что все вещи суть одно, простое,, недействующее и пребывающее в вечном тожестве с собою содержание, несовместимо с фактом языка, что при суждении о вещи мы употребляем имена существительные (буйрата) и глаголы. следовательно, всегда отличаем от вещи ее действия {Зорп.. 26е). Софистическое, выродйвшево и гирккдктоэой теорил мира учение, что все изменяете, пгически, поставляет человека в невозможность иметь какуюбы: то ни было речь.; В тот момент, когда мы ив–эивдем вещь, она уже стала другою, она уже ускользнул от., нас, и, сделалась не. такова, как мы ее назрел»:,(Кга. 539с). Вести беседу с философам» этого рода ив», воамождо как с людьми, которых жалит оаод, потюиу.: что, подобно своим сочинениям, и они мечутся сюда и туда, стоять же на слове, отвечать на вопросы, такие предлагать, вопросы спокойно и в порядке они соаер шенно неспособны, и неспособность эта превосходит всякую меру; потому что эти люди не имеют нн малейшего покоя. Когда спросишь их о чем‑нибудь, они вынимаю?, словно стрелы из колчана, загадочные фраз» стреляют ими; когда же пожелаешь узнать смысл этих фраз, то тебя поразит выстрел других неслыханных фра», и с ними ты никак не сладишь. Таковы же они и относн–тчльио друг друга: они особенно заботятся, чтобы ничего и было прочного ни н их словах, пи в их головах, пола–гаку как мне кажется, что по крайней мере это учение есть. нечто прочное; но в свою очередь и против него она ведут ожесточенную войну и всячески ниспровергают его» Форма отвлеченного мышления и идеи. Мы имеем основание. отличать логическую правильность мыслей от их истины, но основание это заключается единственное н^кювершеяствах и различной ограниченности разума, а не в его положительной натуре. Сам в себе, в своей втрв шейной. всеобщности разум есть разумение или знаки истины, и правильность мыслей есть непосредственно их истина. Нигде так ярко не было развито это понятие о разуме как в платоническом учении об идеях: Черты этой: логики следует обозначить здесь……

Форма понятия. В понятии мы мыслим нечто. Оста<-вим: случай и личный, повод, по которому мыслим мы это нечто, оставим личное чувственное воззрение, отрешимся: от места и времени, от здесь, и теперь, — потому что вое эти определения касаются положений мыслящего субъекта, а не мыслимого понятия, для которого все равно, какое; лицо, где, когда и но какому поводу мыслит его. Итак, возьмем содержание этого понятия само по себе, отдельно, как то, что оно есть. Таким образом мы полу» -; чим:. определение, что идея есть единая, тожественная–с собою, и общая. сущность, и притом сущность, мысли мая так например, идея красоты есть единая, и. общая сущность прекрасного). Так, в идее четыреугольника мы мыслим.

и, созерцаем мы их только в мышлении и Возьмите определеннее представление и понятие–Первое изменчиво по различию опытов и привычек каждого;"последнее неизменяемо, оно всегда есть то же самое, есть одинаковое для всех разумов; первое есть факт в личном сознании, последнее — незыблемый и верный самому себе. образец. Первое принадлежит индивидуальному мьпнк лению, второе — всеобщему разуму; действительность первого зависит от состоянии субъекта, действительноеть второго заключается единственно в нем самом, тс есть в- его мыслимости. Идея есть неизменяемый и вечный образец по отношению к тому, что дано в опытах и прел–ставленник. Она не существует ни на каком живом существе, ни нл нгбе, ни ни земле, но пребывает сама в себе или в мысленном месте, потому чттт в? сь способ ее бытия состоит в том, что она есть содержание, — созерцаемое правителем души, разумом | Так как каждое понятие существует только однажды, гак. как от многократного положения его в мышлении оно ие делается другим, то идея для каждого рода одна (2а, Пе гер. X, 597с).

Только частное и индивидуальное происходит и исче зает. ббщее не может нн происходить, ни разрушаться Этот человек произошел, и после некоторого времени он разрушится. Но человека вообще, самого человека, еди ную и общую сущность человека не может сотворить никакое всемогущество: идея ни происходит, ни исчезает, она есть вечная истина. Не идеи определяются действиями й творчеством живого субъекта, но, наоборот, действия и творчество живого субъекта определяются идеями. Так, художественная деятельность человека определяется идеей вещи, которую он предполагает сделать. Так, Бог творит мир, взирая на идеи; как на первообразы вещей (Тип. 28а). Истины нельзя и сотворить, — ни изобрести: ей свойственно вечное есть.

и мышление лица есть только стремление познать идею.

Форма суждения. Если переведем слово еТбод буквально, чрез вид, и если возьмем платоново учение, что и опыте данная вещь есть настолько, насколько она причастна идее то получим следующие логические и метафизические определения; Всякое явление есть настолько, насколько оно причастно виду.

Невозможна в мире явлений такая вещь, которая не подходила бы под общее определение разума.

Идея есть предикат в каждом познаваемом предмете как субъекте.

Субъект мыслится н есть только посредством предиката. Сущность каждой вещи состоит в тех идеях, или гфеднкатах, которым она причастна. Вне их вещь, субъект есть Итак, учение о безусловных вещах, например, об ато–мпх или вообще о таких безусловных субъектах, которые есть как бы по естественному, первобытному, следовательно, ничем не оправданному праву и которым свойственно бытие само по себе, не мотивированное требованиями истины, — такое учение реализма не может быть допущено в системе разума.

В субъекте суждения представляются многие видимые и случайные веши чувственного мира, в предикате — один простой, общий к неизменяемый предмет разума.