5. Справедливо ли и соответствует ли преданию говорить, что сущность превосходит энергию?

6. Поскольку существует причаствуемость Бога, есть ли это причаствуемость сущности или энергии?

На каждый из этих вопросов собор ответил в согласии с богословием св. Григория Паламы; конечно существует различие между сущностью и энергией, причем обе нетварны; это различие не приводит к «сложности» в Боге, поскольку речь идет не о двух сущностных реальностях: обе принадлежат единому Живому Богу; термин «Феотис», несомненно, прилагается Отцами Церкви к энергии; те же Отцы, наконец, очень ясно утверждали непричаствуемость Божией сущности, хотя и говорят о действительном и бытийном откровении жизни или энергии Бога( [87]). Затем снова прочитали Томос 1341 г., сравнивая его с писаниями Акиндина.

Наконец, следуя той же процедуре, что и в июне, хартофилакс Ампарис, ипат философов, опросил всех членов собора, клириков и мирян; последним выступил император (причем все присутствовавшие «по обычаю» слушали стоя) и в своей речи подвел итог прениям: архиепископ Фессалоникийский совершенно православен, а его учение полностью соответствует святоотеческому преданию.

Был выслушан и голос афонского монашества, представители которого были приглашены на соборы, но «трудности времени» — военные действия между Генуей и Венецией, новое столкновение между Кантакузином и Иоанном V — воспрепятствовали их приезду; два иеромонаха сообщили о присоединении афонцев к решениям собора и как выражение мнения всей Святой Горы представили трактаты, составленные св. Филофеем и посланные в Константинополь в январе 1346 г. С другой стороны, некое подобие богословской комиссии неоднократно собиралось в храме св. Софии, чтобы рассмотреть главы произведений св. Григория Паламы, которые его противники считали еретическими; здесь учитель безмолвия был также полностью оправдан от всяких обвинений.

Соборный Томос 1351 г. Соборный Томос, утверждавший все эти решения, был, по–видимому, произведением святителя Филофея, митрополита Ираклийского( [88]); в нем отлучались от Церкви все, не считавшие учение св. Григория Паламы соответствующим Православию. Составленный в июле Томос был подписан лишь в августе; 15 числа этого месяца, на Успение, между 7 и 8 часами утра император Иоанн Кантакузин после утрени вошел в алтарь храма св. Софии и торжественно передал соборный Томос со своей подписью патриарху Каллисту; затем он вернулся на свое место и прослушал чтение документа «протекдиком» Георгием Галисийцем, неким «мудрым Максимом»( [89]) и наконец митрополитом Ираклии Филофеем, который, закончив чтение, в краткой проповеди разъяснил соборное решение.

Молодой император Иоанн V Палеолог, отсутствовавший в Константинополе во время этих церемоний, подписал Томос позже, вероятно, в феврале–марте 1352 г. По словам Никифора Григоры, молодой император объявил после 1355 г., что подписал Томос под давлением Кантакузина. Однако св. Григорий резко возражает против этого утверждения Григоры и напоминает о личных чувствах Иоанна V, всегда благосклонного к его учению и выразившему это, например, во время гражданской войны( [90]). Учитель безмолвия прав в том смысле, что Иоанн V никогда публично не выступал против учения св. Григория Паламы, православный характер которого признавался подавляющим большинством духовенства и народа; тем не менее, вполне возможно, что он охотно избежал бы солидарности с акцией, главным действующим лицом которой был Кантакузин, — ведь соборный Томос 1351 г. был не только церковным решением, но и государственным документом, прославляющим императора Кантакузина.

Под этим документом появится и третья императорская подпись, сопровождаемая категорическим обещанием соблюдать его содержание, — подпись Матфея Кантакузина; прибавка к первоначальному тексту будет сделана в феврале 1354 г. в связи с торжественное коронацией сына Иоанна Кантакузина патриархом Филофеем( [91]).

Количество епископских подписей сильно разнится в зависимости от рукописи. Наличие вариантов объясняется разными причинами. Как отмечает св. Филофей, текст Томоса имел самое широкое хождение во многих списках. С другой стороны, новые митрополиты при рукоположении в Константинополе ставили под Томосом подпись или же подписывали его в своих епархиях( [92]). Некоторые иерархи, присутствовавшие во время прений, отсутствовали в день торжественного подписания в августе( [93]). Если верить списку епископских подписей, по–видимому, самому старому( [94]), в августе Томос подписали 22 митрополита; последующие списки содержат около 40 епископских подписей, к которым прибавляются подписи церковных чиновников Великой Церкви( [95]). Что касается св. Григория Паламы, то он сообщает в 1358 г., что к этому времени Томос подписали «более пятидесяти архиепископов».

Собор 1351 г. был самым торжественным деянием, которым Православная Церковь подтвердила учение св. Григория Паламы. Собственно говоря, это был не Вселенский собор, а архиерейский собор Костантинопольской патриархии; тем не менее, его решения признала в течение XIV в. вся Восточная Церковь. В частности, собравшийся в 1360 г. в Тырново собор Болгарской Церкви под влиянием св. Феодосия, ученика преп. Григория Синаита, подтвердил осуждение Варлаама и Акиндина.

Оппозиционеры. Тем не менее, дала о себе знать и оппозиция, в частности, со стороны митрополита Киевского Феогноста, греческого уроженца Константинополя и друга Никифора Григоры. Но Феогност умер 11 марта 1353 г.( [96]), и его сменил русский Алексий; этот последний, рукоположенный в 1354 г. в Константинополе патриархом Филофеем, несомненно, должен был подписаться под решением собора. Последствия апелляции Арсения Тирского оказались более длительными: по крайней мере, до 1370 г. группа клириков Антиохийской патриархии пребывала в оппозиции ко всей Византийской Церкви. Остров Кипр, находившийся во власти Лузиньянов, долгое время был прибежищем многочисленных антипаламитов( [97]). После своего отречения Кантакузин напишет одному епископу, находившемуся на Кипре, чтобы доказать ему православность учения св. Григория Паламы и опровергнуть доводы акиндинистов. Именно через посредничество антипаламитов, бежавших на Кипр, среди которых был и Иоанн Кипариссиот, обратившийся в конце концов в римскую веру и ставший богословом–томистом, а также таких гуманистов, как Димитрий Кидонис, которых Запад привлекал в плане политики и культуры, латинские теологи узнали то немногое, что им стало известно об учении Паламы [ [98]].

Последним официальным актом, которым Православная Церковь канонизировала учение учителя безмолвия, было его помещение в Синодик Православия. Анафематствования антипаламитов, и поныне фигурирующие в [греческой] богослужебной Триоди, впервые были провозглашены в первое воскресенье Великого поста 1352 г.( [99]); их шесть, а за ними следуют провозглашения «вечной памяти»( [100]) всем тем, кто боролся за Православие с варлаамитами; среди этих героев веры первое место принадлежит Андронику III: Андронику приснопамятному и блаженному царю нашему Палеологу, созвавшему первый собор против Варлаама… Таким образом, собор 1341 г. оставался главным свидетельством победы паламитов, а все, что было сделано в последующий смутный период, считалось лишь подтверждением проведенного императором собора, законность которого была неоспорима. Поэтому Андроник — единственный государь, прославленный в «паламитской» части Синодика.

За исключением личных врагов, Кантакузин, кажется, обошелся со своими противниками без излишней суровости. Осужденные епископы окончили свою жизнь в столице: Иосиф Ганский в собственном доме, Неофит Филиппский в монастыре св. Василия, где был заключен и Иоанн Калека, наконец, Макарий Серрский — в монастыре Богородицы( [101]); Матфея Ефесского оставили на свободе( [102]). Не считая нескольких отщепенцев, сплотившихся вокруг Никифора Григоры( [103]), никто в лоне Византийской Церкви не выступал больше против учения св. Григория Паламы.

Последние годы