Когда случится, что душа твоя внутренне облекается тьмой — а это естественно для… чина безмолвия — и, подобно тому, как солнечные лучи закрываются от земли облачной мглой, душа на некоторое время лишается духовного утешения и света благодати по причине осеняющего душу облака страстей, и несколько умаляется в душе твоей радостотворная сила, и ум осеняет необычная мгла, ты не смущайся умом и не подавай руку отчаянию. Но терпи, читай книги учителей, принуждай себя к молитве и жди помощи. Она придет скоро, без твоего ведома [467] .

«Чтение» (qeryana — сирийский термин, означающий как чтение Библии, так и чтение Святых Отцов) [468] изгоняет уныние и мрак из души:

Я сам прошел через много опытов подобного рода, и что я нашел, то и описал здесь в напоминание, из любви к братьям, и многие, думаю, получат пользу от этих опытов и преуспеют, когда поймут, что в половине случаев отяжеления в безмолвии это состояние разрушается каким–либо видом чтения…[469]

В некоторых случаях, когда недостаточно только молитвы или только чтения, подвижник должен пустить в ход оба средства: «Смешаем то и другое: примем лекарство от Писания, а затем приступим к молитве» [470] .

Но бывает такая степень оставленности и помрачения, при которой человек не находит в себе сил ни читать Писание, ни молиться. На этот случай Исаак дает следующий совет:

Если не имеешь ты силы совладать с собой и пасть на лицо свое в молитве, накрой голову мантией своей и спи, пока не пройдет для тебя этот час омрачения; только не выходи из келлии своей [471] . Этому искушению подвергаются более всего желающие проводить жизнь умственную и в шествии своем взыскующие утешения веры. Поэтому всего более мучит и утомляет их этот час сомнением ума; следует же за сим богохульство, а иногда находит на человека сомнение в воскресении и иное нечто, о чем не должно нам и говорить. Все это многократно узнали мы на опыте и к утешению многих описали борьбу сию… Блажен, кто претерпит это, не выходя за дверь. Ибо после этого, как говорят Отцы, достигнет он великого покоя и силы [472] .

Впрочем, продолжает Исаак, невозможно полностью освободиться от периодов помрачения и достичь совершенного покоя в настоящей жизни. Чередование подъемов и спадов характерно для жизни безмолвника вплоть до самой его смерти:

Временами искушение и временами утешение — и в таком состоянии пребывает человек до исхода своего. А чтобы совершенно стать чуждым этому и совершенно утешиться — не будем на это и надеяться здесь [473] .

Времена помрачения и богооставленности сравниваются с зимой, когда жизнь природы как будто прекращается, однако в глубине земли зреют семена, которые весной дадут всходы. Человек дожен не отчаиваться, но терпеливо ждать, пока испытания, уныние и богооставленность, которые он претерпел, не принесут свой плод:

…Блажен, кто в надежде на благодать Божию претерпел уныние, являющееся сокровенным испытанием добродетели его и возрастания разума. Это подобно зимней тьме, которая вызывает рост сокровенного семени по мере разложения его под землей при резких переменах бурной погоды. После продолжительного ожидания плодов, когда это ожидание длится очень долго, человек отгоняет от себя уныние, чтобы оно не помрачало око души его из–за размышления о тех предметах, на которые направлен пристальный взгляд его; ведь некоторые из них обычно вызывают радость и прекрасное состояние разума. Ожидание его длится долго, и не скоро получает он ожидаемое. Ибо если не получает он скорого утешения в трудах, приходит он в отчаяние, подобно наемнику, которого лишили заработанной им платы [474] .

Период зимнего холода заканчивается так же внезапно и неожиданно, как начался; после чего наступает весна души:

Эта холодность и такая тягость попускается на человека для испытания и искушения. Но если возбудит он себя и с горячностью и с малым себе принуждением оттрясет от себя все это, то приближается к нему благодать, как было прежде, и приходит к нему иная сила, в которой скрываются всякое благо и все виды помощи. И в изумлении дивится человек, припоминая прежнюю тягость и наступившую вдруг легкость и силу и представляя себе эту разницу и изменение, и то, как внезапно пришел он в такое состояние. И с этого времени умудряется и, если найдет на него подобная тягость, познает ее по прежнему своему опыту [475] .

Исаак яркими красками описывает то состояние духовного просветления и восторга, которое может наступить вслед за периодом помрачения:

Бывает, что сидит человек в этом сосредоточенном и просветленном безмолвии, и нет для него ни входа, ни выхода. Но благодаря долгой беседе с Писаниями, постоянному молению и благодарению в немощи его, когда взгляд его непрерывно направлен к благодати Божией, после великого уныния в безмолвии, начинает мало помалу зарождаться в сердце его некий простор и прорастание, рождающее радость изнутри, хотя она и не имеет причины в самом человеке или в какой–либо целеустремленности помысла. Ощущает он, что радуется сердце его, но почему — он не знает. Какое–то ликование охватывает душу его и наслаждение, при котором презирает он все существующее и видимое, и разум посредством силы своей видит, на чем основывается это восхищение помысла — но причину этого он не понимает. Видит человек, что возвышен разум его над всем существующим и в полете своем находится превыше мира и воспоминаний, которые ниже его. Презирает он временный мир и отодвигает от себя далеко и навсегда. И не делает он уже различия между нынешним расширением ума при этом биении сердца и прежним долготерпением в злострадании [476] .