и не бы ни единогожъ противя/щася благочестному его пове/ленію… и въ едино время. / вся земля наша вославе Христа… (186б).

Местоимение весь, выступающее здесь как своего рода квантор всеобщности, пронизывает весь этот фрагмент:

всеми / четырьми конци земли всю тварь… вси / гради благовeрьни. вси въ молитвахъ предтоять. вси бого/ви прeстоять… заповeдавъ по всеи земли… въ всехъ градехъ славитися… и всемъ бы/ти христіаномь… вся земля наша вославe Христа… апостольскаа тру/ба. и евангельльскы громъ. вси гра/ды огласи… вси людие …

Описание всеобщего, быстрого и безусловного торжества новой веры:

Пастуси словесныихъ овець / Христовъ епископи. сташа прeдъ святы/имъ олтаремь. жертву бе/скверньную возносяще попо/ве и діакони. и весь клиросъ. / украсиша и въ лепоту оде/ша святыа церкви. апостольскаа тру/ба. и евангельскы громъ. вси гра/ды огласи. теміанъ Богу въспу/щаемь. въздухъ освяти. мана/стыреве на горахъ сташа. черно/ризьци явишася. мужи и же/ны. и маліи и велиціи вси людие / исполнеше святыа церкви. въ//славиша глаголяще… (187а–187б).

подводит к ключевому для этой части СЗБ месту, выделенному и содержательно и формально, к славословию Христу. И опять здесь, как и в отмеченных выше случаях, единый текст выступает в двух функциях. С одной стороны, славословие является неотъемлемой частью предыдущего текста: оно есть конкретное содержание того, что люди, наполнившие церкви, «въ//славиша глаголяще» (т. е. объект при глаголе). Но, с другой стороны, славословие имеет и вполне самостоятельное значение как молитва, как некая часть ритуала, совершаемого здесь и теперь, как разрыв в тексте СЗБ (например, приостановление чтения в церкви, если именно таковы были условия произнесения СЗБ Иларионом, как думают многие).

Отрывок, о котором сейчас идет речь (после слов «въ//славиша глаголяще»), был определен Якобсоном (1975:14–16, 21) как «песнословие»; одно оно уже придает уникальность всему СЗБ (хотя следует помнить, что это «песнословие» относится к известным литургическим текстам, как, например, «единъ святъ» из «Свете тихий» и т. п.), потому что «в этом гимне мы находим поныне единственный в оригинальной письменности древней Руси пример того самого напевного слогового стихосложения, которое до сих пор нам было знакомо только по творческим опытам западных и южных областей церковнославянской традиции». В аранжировке Якобсона этот «песнопевный» отрывок выглядит следующим образом:

1. е–ди–нъ свя–тъ е–ди–нъ го–спо–дь и–су–съ хри–сто–съ въ сла–ву бо–гу о–ть–цю а–ми–нь