ГЛАВА VІII.

Ή κατά μέρος πίστις.

Полный текст этого произведения сохранился в греческом оригинале [654], латинском [655] и сирийском переводах [656]. В греческих рукописях и в древних свидетельствах ему дается заглавие ή κατά μέρος πίστις, и это название его мы пока оставляем без перевода. Заглавие представляет загадку для исследователей: его можно понимать в смысле исповедания, заключающего в себе не все церковные догматы, а только часть их, или же в смысле пространного, детального, подробного изложения веры. В настоящее время признается более согласным с содержанием произведения последнее понимание [657]. Не меньше трудностей представляет и содержание произведения, собственно в отношении к его построению: в нем нет плана, — постоянно повторяются одни и те же мысли и разъяснения, введены целые символы, излагающие и такие пункты учения, которые не намечаются задачей произведения. Попытки установить в нем определенный план и постепенное развитие явно обнаруживают натяжки и насилие над текстом. Поэтому мы постараемся просто воспроизвести его содержание во всей его неупорядоченности и наметим только циклы мыслей.

Обычно первые три параграфа рассматриваются, как полемическое введение, намечающее круг предметов, о которых автор намерен говорить в произведении, и устанавливающее правильное учение о Св. Троице и о воплощении [658]. Но они не заключают в себе совершенно никаких признаков введения к последующим частям произведения, а представляют самостоятельный отдел его, параллельный остальным, в законченной форме излагающий триадологическое и христологическое учение. Почему правильнее назвать его первым отделом произведения.

Автор сначала отвергает враждебные и чуждые апостольскому исповеданию учения о Сыне и Духе Святом. К таким относятся прежде всего те, которые учат, что Сын и Св. Дух — из не сущих и впоследствии привзошли к Отцу, что Сын обожествляется и Дух Святый освящается по дару и благодати, которые неправильно понимают наименование „Сын“и „перворожденный из твари“, находя здесь указание на принадлежность его к тварям, рождение Сына описывают человекообразно, полагают Его во времени, а не признают безначальным, и которые вводят три поклонения, не имеющих между собою общения и чуждых. Не менее чужды апостольского исповедания и те, которые не поистине исповедуют в Троице три Лица, и нечестиво измышляют в единице тройственность и Сына считают мудростью, подобною человеческой мудрости, и наименование Его Словом объясняют по аналогии с человеческим словом, не имеющим ипостасного бытия. В противоположность этому извращению истины в учении ариан и пневматомахов — с одной стороны и савеллиан — с другой, автор дает краткое церковное и спасительное для мира исповедание веры в воплощение Слова: Оно приняло от Марии плоть, оставшись тем же и не подвергшись никакому превращению или изменению; Слово сочеталось с плотью и плоть соединилась с Божеством, причем во время исполнения таинства Божество восприняло на Себя страстность плоти. Но после разрушения смерти в святой плоти Слова пребывает постоянное бесстрастие и неизменное бессмертие, так как Божеством воспринято человечество в его первоначальной красоте. Если же и в этом пункте некоторые извращают священную веру, когда или усвояют Божеству человеческое — преспеяние, страсти и возрастающую славу, или отделяют от Божества преуспевающее и страждущее тело, как существующее собственною жизнью, то и таковые вне церковного и спасительного исповедания.

В этом отрывке автором в существенном пройден весь круг предметов исповедания веры, о которых речь идет в дальнейших частях произведения.

Следующий отдел излагает учение о Св. Троице в резкой противоположности к заблуждениям Павла Самосатского, ариан и пневматомахов в учении о Сыне и о Св. Духе, и затем в форме исповедания представляет учение о воплощении. Этот отдел обнимает 4–12 параграфы.

В нем можно различать прежде всего как бы введение, которое не стоит ни в какой связи с предшествующими разъяснениями и в котором раскрываются условия богопознания. Никто не может познать Бога, если не познает Сына, потому что Сын есть Премудрость, которою все создано, а Бог познается в премудрости. Но автор спешит предупредить возможность неправильных выводов из наименования Сына Премудростью: Премудрость Божия не такая, какую имеет человек, но совершенная и всегда пребывающая, — поэтому Он — не только Премудрость, но и Бог, не только Слово, но и Сын. Но и к Сыну невозможно придти иначе, как чрез Духа, ибо Дух есть жизнь и святое образование всего.

Вслед за этими разъяснениями автор решительно высказывает свое исповедание, что един Отец Бог, един Сын Слово, един Дух Жизнь. Если же кто станет утверждать, что Сын есть Бог только как исполненный Божества, а не как рожденный из Божества, тот отрекся от Слова, отрекся от Премудрости, потерял знание о Боге, ниспал в почитание создания, возвращается к нечестию эллинов и подражает неверию иудеев, которые не уверовали, что Он — Бог, и не исповедали его Сыном Божиим. A кто говорит, что Христос все совершает по повелению Слова, тот, во–первых, лишает деятельности само Слово и, во–вторых, утверждает явно несостоятельную мысль, что раб и создание может в свою очередь создавать другое. Далее, если кто скажет, что и Дух Святый есть освященная тварь, то он уже не сможет мыслить все освящаемым в Духе; потому что, кто отнимает у Духа силу все освящать, тот отрекается от источника освящения, закрывает для себя возможность сочислять его Отцу и Сыну, отвергает крещение и не может исповедать Троицу святою и достопоклоняемою. Или нужно говорить только об Единице, а не о Троице, или же не должно сочислять Создателю созданных тварей, Владыке — созданий, Освящающему — освящаемого. С вечным не должно воздавать поклонения тому, что получило начало во времени. Полагающий какое-либо начало жизни Сына и жизни Святого Духа тем самым отделяет Сына и Святого Духа от сочисления с Отцом. Должно же исповедывать и единое существо или Божество и единую вечность Троицы.

Главное же в нашем спасении — воплощение Слова. Мы верим, что воплощение Слова совершилось для обновления человечества так, что Божество пребыло неизменным, и Сила Божия не потерпела ни изменения, ни превращения, ни ограничения, но осталась тою же. Слово Божие, жительствуя на земле по–человечески, сохранило Свое божественное присутствие во всем. Произошло совершенно особенное срастворение с плотью, и во время страданий по плоти Сила сохранила свойственное ей бесстрастие. Поэтому нечестив тот, кто страдание относит к Силе: Господь славы явился в человеческом образе, воспринял человеческое домостроительство на земле и своими делами исполнил закон за людей, а Своими страданиями разрушил страдания, а смертью упразднил смерть, воскресением воссиял жизнь. Исповедание заканчивается выражением веры в славное пришествие Его, воскресение мертвых и воздаяние всем по заслугам, как бы буквально взятым из символа веры.

К этой же части произведения, по–видимому, можно отнести и следующие параграфы — с 17 по 25, в которых раскрывается учение о Св. Троице в противоположность савеллианам, замышляющим ужасное дело против Св. Троицы и своим утверждением, что нет трех Лиц, как бы вводящим безипостасное Лицо, и затем приводится целый ряд текстов Св. Писания в подтверждение учения о божественном достоинстве Св. Духа. Савеллий утверждает, что один и тот же есть Отец и Сын, что Отец есть глаголющий, а Сын есть Слово, пребывающее во Отце и открывшееся во время творения, потом же, по исполнении творения, возвращающееся в Бога. В противоположность этому учению автор исповедует, изъясняет и обосновывает веру в три Лица при едином Божестве. Божественное естество является собственным Отцу, прирождено (πατρωον) Сыну и присуще Духу. Но Лицо каждого показывает, что оно существует самостоятельно и ипостасно. Поэтому, когда говорится, что в трех Лицах единое Божество, то этим и троичность утверждается и единство не рассекается, и единство Сына и Духа с Отцом по естеству исповедуется.

Автор сознает, что вызванное характером савеллианской ереси особенное подчеркивание им различия Лиц Св. Троицы при единстве их сущности, может вызвать (и действительно вызывало) обвинение в тритеизме; поэтому он энергично защищается и против этого упрека. Если нечестивые скажут: как не будут тремя богами три Лица, если Они имеют Божество единым, то мы скажем: потому, что Бог есть начало и Отец Сына, а Сей есть образ и рождение Отца и не брат Его, и Дух есть равным образом есть Дух Бога. Автор особенно останавливается на учении о Св. Духе и в целом ряде мест из Св. Писания доказывает, что всюду в Писании Дух проповедуется Божиим и нигде не называется созданным. Господь послал учеников крестить во имя Отца и Сына и Святого Духа, — здесь дано указание на общение и единение, согласно которому должно исповедывать не три Божества, а единство трех; только так может быть надлежащим образом выражена вера и в посылающее и в посылаемое, поскольку Отец послал Сына, а Сын посылает Духа, — одно же лицо не может посылать самого себя. Назвать Отца воплотившимся значило бы стать в противоречие с догматами божественной веры.

Заканчивая разъяснение учения о Св. Троице против Савеллия, автор снова формулирует исповедание веры в ответ на предполагаемый вопрос: как три Лица и как единое Божество? Три Лица, — как говорит автор, — поскольку одно — Бога Отца, одно — Господа Сына и одно — Святого Духа; едино же Божество, поскольку Сын есть образ Бога Отца, и Духа равным образом называем Божиим, и именно по тожеству сущности, а не по причастию Бога. И едина сущность Троицы, чего нельзя оказать относительно тварей; ибо не одна сущность Бога и тварей. и ничто из последних по своей сущности не есть Бог или Господь, но един Бог Отец и един Господь Сын и един Дух Святый. Троица — единое Божество, единое господство и единая святыня, потому, что Отец есть начало Господа, вечно его родившее, и Господь — первообраз Духа.

Следующий отдел произведения состоит из исповеданий, в которых положительным путем раскрывается учение о Св. Троице и воплощении Слова (§§ 27–36). Исповедуем единого Бога истинного, единое начало, и единого Сына, истинного Бога от истинного Бога, по естеству имеющего Отчее Божество, т. е. Единосущного Отцу, и единого Духа Святаго, по естеству и пo истине освящающего и и обожествляющего всех, имеющего бытие из сущности Бога; а утверждающих, что или Сын или Дух Святый — создание, анафематствуем. Сын Божий соделался сыном человеческим, не по имени, но во–истину, принявши плоть от Марии Девы; Он — совершенный Сын Божий и Он же — сын человеческий, единое лицо и единое поклонение Слова и плоти, которую оно восприняло; поэтому анафематствуем творящих различные поклонения — одно божеское и одно человеческое, и поклоняющихся человеку из Марии, как иному по сравнению с Богом от Бога: когда Он сделался человеком ради нашего спасения, мы поклоняемся Ему, как Господу, принявшему образ раба. В заключение этого символа автор кратко исповедует страдание Господа по плоти, воскресение силою его Божества, восшествие на небо, славное пришествие его на суд живых мертвых и вечную жизнь святых.