То, что «по образу», уже принадлежит всем людям, а то, что «по подобию», мы имеем лишь в потенции. «…Все люди, — замечает Григорий Палама, — по образу Божию и, возможно, также по Его подобию»[30]. Достижение богоподобия — цель человеческой жизни; исполнения этой задачи Бог не требует от человека, но предоставляет его свободной воле. С одной стороны, свободно подчиняясь Божией воле, человек может совершенствовать в себе «образ», развивая в себе «подобие» Богу[31]. С другой стороны, у человека есть возможность пренебречь Божией волей, сводя на нет цель своего создания, хотя в таком случае его существование теряет смысл. Именно это и случилось с Адамом, когда он послушался диавола. Отпав от Божией благодати, он лишил себя сияния божественной славы, в которую был облечен, и разрушил в себе «подобие», возделанное им при свете благодати Божией[32]. Другими словами, грехопадением человек лишился возможности общения с Богом и причастия божественной жизни, то есть лишился истинной жизни, ибо как дух человека сообщает жизнь телу своей животворной силой, так и Дух Божий наделяет человека богоподобной жизнью с помощью Своей благодати: ««… Он заключает в Себе Самом жизнь, и причастные Ему живут боголепно, стяжав жизнь божественную и небесную». Жизнью же божественной и причастием всякого блага для достойных является, несомненно, светлость божественного естества»[33].

И наоборот, следствием удаления души человека от животворящего Духа Божия является ее смерть; точно так же смерть тела наступает, когда его покидает животворящий дух человеческой души[34]. Григорий Палама, сравнивая «образ» и «подобие» человека и ангелов, приходит к выводу, что по «образу» человек превосходит ангелов, а в «подобии» явно уступает им. Ангелы, облеченные сиянием благодати Божией, суть светы, в славе уступающие только Самому Богу, тогда как бесы, лишенные Его славы и даров, исполнены мрака[35].

Из утверждения, что истинная и вечная жизнь человека обретается только в близости к Богу, святитель Григорий не делает вывода, что душа смертна; напротив, он твердо придерживается учения о бессмертии души. Человек получил от Бога бессмертную душу, не разрушающуюся вместе с телом, но живущую вечно. Именно ответственность, налагаемая на человека бессмертием, оправдывает и делает понятными нескончаемые мучения, уготованные грешникам.

Таким образом, человек, отвергнувший Бога, представляет собой парадокс обладания мертвой душой, хотя по природе своей она и бессмертна. «И есть смерть души, бессмертной по естеству, — замечает Григорий Палама, —… и именно смерть души есть смерть в полном смысле слова»'.

Сравнивая человеческую душу с душой животных, святитель Григорий отмечает, что душа животного имеет только действие жизни и поэтому умирает вместе с телом, а человеческая душа, обладающая как действием, так и сущностью жизни, бессмертна[36]. Истинно живая человеческая душа не только бессмертна и разумна, но и исполнена Божией благодати. Отвратившись от Бога и умирая, душа становится духовно безобразной и злой[37].

Однако последствия духовной смерти не ограничиваются лишь душой; они влияют и на тело, которому душа дает жизнь. Болезнь, тление и окончательная телесная смерть — плоды той духовной смерти, которую человек навлек на себя грехопадением. Смерть — не наказание Божие, а естественное следствие отпадения человека от Бога. Первым отпал от Него и первым подвергся такой смери диа- вол. Соблазнив человека своим лукавством, он вовлек его в непослушание и заставил разделить с ним лишение жизни[38]. «Чем дальше человек от жизни, — говорит святитель Василий Великий, — тем ближе он к смерти. Но жизнь — это Сам Бог, и лишение жизни есть смерть»[39]. Бог не является источником смерти ни души, ни тела, — учит Григорий Палама, следуя общей традиции святых отцов: «Бог не сотворил смерти ни души, ни тела. Ибо Он не сказал вначале, повелевая:«Умрите в день, в который вкусите», но» Умрете, воньже аще день снесте»(Быт. 2, 17). И не сказал:«Возвратись в землю», но:«В землю возвратишися»(ср.: Быт. 3, 19), предсказывая, попуская и не запрещая того, что случилось после»[40].

Таким образом, смерть — плод греха и существует в мире вопреки Божией воле. Грех — жало смерти, и через смерть он правит миром[41] (1 Кор. 15, 56. Рим. 5,12, 21): «Грех, царящий в человеке через власть диавола и смерти, вызывает страх, страдание и стремление к самосохранению. Так через страх и самолюбие сатана вселяет грех в человека… и препятствует осуществлению его изначального предназначения»[42].

Смерть тела для находящихся в состоянии духовной смерти — благодеяние Божие, ибо таким образом ход греха прерывается и зло не становится вечным[43]. Но Христу, Иоанну Крестителю и другим святым, ради их послушания воле Божией и того, что они были врагами зла и греха, не подобало умирать естественной смертью. Палама говорит, что им подобало подвергнуться насильственной смерти во имя добра, которую они претерпели посредством мученичества[44].

Через смерть конец времен уже присутствует в мире, а завершение его последует во время Второго Пришествия[45], когда упорствующие в грехе будут ввергнуты в геенну огненную, лишившись временного преимущества телесной смерти, а покаявшиеся и обратившиеся к Богу войдут в жизнь вечную и обретут обожение.

Возрождение человеческой природы во Христе

Хотя человек и отпал от Бога, Бог не перестал заботиться о нем, желая его спасения. «Чего не сделал благолюбивый Владыка для улучшения нравов и наставления к добродетели?»[46] Во–первых, Он дал человеку чувственный мир, который, будучи своего рода отражением вышнего мира, возвысил человека до познания Творца[47]. Такое представление о мире соответствует во многом картине, изложенной отцами Церкви и церковными писателями, особенно Оригеном, который разъяснял смысл различных явлений видимого мира, желая наполнить сердца своих последователей изумлением перед величием Божиим. Во–вторых, Бог удержал человека от полного развращения и подготовил его к богоусынов- лению и возрождению во Христе, даровав ему внутренний нравственный закон. Святитель Григорий считал этот закон непогрешимым судией и неложным учителем[48].

Однако для Григория Паламы откровение, данное человеку Богом в чувственном мире и во внутреннем нравственном законе, имеет предварительный и подготовительный характер и менее значимо, чем откровение Христа[49].

Чтобы подготовить мир к откровению Христа, Бог избирает народ, среди которого воздвигает пророков и учителей и совершает чудесные знамения. Наконец Он дает этому народу «писаный закон, помогающий закону, вложенному в разумное наше естество, и познанию, полученному на основании созерцания твари»[50]. Но всю полноту Своей любви и долготерпения Бог показал, послав Сына Своего единородного в мир.

В проповеди на Великую субботу святитель излагает богословски точно и красноречиво причины божественного воплощения: «Сын Божий стал человеком, чтобы показать, на какую высоту Он нас возводит; чтобы мы не превозносились, будто сами превозмогли поражение; чтобы, будучи сугубым, воистину быть посредником, соединяя посредством каждой каждую из двух частей; чтобы разрешить узы греха; чтобы очистить скверну, происходящую от греха плоти; чтобы показать Божию любовь к нам; чтобы показать, в какую глубину зол мы впали, так что для нас необходимо было воплощение Божие; чтобы стать для нас примером смирения, принадлежащего плоти и страданию, и целительным врачевством против гордости; чтобы показать, что наше естество было создано Богом благим; чтобы стать начальником и свидетелем воскресения и жизни вечной, уничтожив отчаяние; чтобы, став Сыном Человеческим и причастившись смерти, соделать человеков сынами Божиими, сотворив их причастниками божественного бессмертия; чтобы стало ясно, что человеческое естество, в отличие от всех созданий, было создано по образу Божию, ибо оно настолько сродно Богу, что и смогло соединиться с Ним в одной ипостаси; чтобы почтить плоть, и притом смертную, дабы гордые духи не считали себя и не считались более достойными чести, чем человек, и не обоготворялись ради бесплотности и мнимого бессмертия; чтобы соединить удаленных друг от друга естеством человеков и Бога, сделавшись Сам сугубым по природе посредником»[51].