(3.11–12)

Это духовный меч, который проникает до разделения души и духа (см. Евр. 4, 12) [514]. Именно этим мечом, по матери Марии, было пронзено сердце Божией Матери на Голгофе, и это таинство меча (души каждого человека, которая должна уподобиться Деве в своей пронзенности мечом Духа) навеки запечатлено на небесах, ибо все время повторяется в истории:

И прах, и небеса заполнил гром.

И лезвием блестящим рассекала

Струя огня храм, душу, камень, дом:

Впивалось в сердце огненное жало.

Ослепшие, как много вас теперь,

Прозревшие, как вас осталось мало.

Дух ведает один число потерь,

Дух только горечи и воли ищет.

Мать Иисуса и Давида дщерь,

Что херувимов огнекрылых чище,

Внесла свой обоюдоострый меч

На небеса небес, в Его жилище.

(3. 32–35)

Сама апокалиптическая битва для матери Марии связана, как видим, с образом Жены, рождающей в муках младенца мужеского пола, о которой говорится в Апокалипсисе."Жена, облеченная в солнце… имела во чреве и кричала от болей и мук рождения"(Откр. 12, 1–2). В отеческих толкованиях на Апокалипсис под Женой понимается Церковь, рожающую в муках христиан:"Она болит, перерождая душевных в духовных… преобразуя их по подобию Христову"[515]. Мать Мария не оспаривает эту трактовку, но связывает этот образ с муками Божией Матери, которые Она претерпела у Креста Своего Сына – образец для каждой души, испытывающей муку рождения в Дом Отчий.

Собственно, Апокалипсис свершился в момент смерти Спасителя, ибо в этот момент был пик противостояния Христа силам зла. Всякий другой апокалипсис – "подражание"этому:"То, что пронзает каждую отдельную душу в течение ее земного пути, пронзило некогда все человечество в целом. На кресте пересеклось время и вечность, история наша на какое‑то мгновение соединилась с тем, что за нею. Сын Божий вознес свою человеческую плоть на крест"[516]. Это цитата из статьи"Прозрение в войне", в которой речь идет о Второй мировой войне, но в действительности говорится о возможности"превращения"мировой войны в апокалипсис, то есть во встречу с живым Богом.

Для матери Марии (как видно из ее статей и Третьей песни поэмы) содержанием войны является не противостояние государств, народов и цивилизаций. Во время войны должен быть рожден"младенец мужеского пола"(Откр. 12, 5). Речь, разумеется, идет о явлении образа Христова человеком – богосыновства.

Если же взглянуть на вещи по–другому, то само написание поэмы"Духов День"было ни чем иным, как рождением"слова". Вместе с тем, речь в поэме идет о Христе (Слове Божием), рождаемом в апокалиптических муках человеком, Русью и всем человечеством. Такая аналогия между тем,"о чем"говорится, и тем,"что"делается, подтверждает наше ощущение подлинности поэмы матери Марии. Рождению"младенца"из Апокалипсиса соответствует – в плане творческом – рождение поэтического слова. Недаром поэма кончается строчкой:"Пасет народы предреченный Вождь", а о младенце в Апокалипсисе сказано:"И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти народы жезлом железным"(Откр.12, 5)."Логос"поэта, его слово, уже ему не принадлежащее, родилось в муках, являющихся образом мук Богородицы, стоявшей у Креста. Это слово обняло собой и индивидуальную судьбу матери Марии (парадигма которой узнана в Библии), и путь ее народа (точнее, русских святых, Церкви), и, наконец, судьбу человечества, в которой ночь"распятия"Св. Духа должна быть рассеяна Светом Воскресения.

Состоящая из трех песен поэма матери Марии явилась своеобразным откликом на"Божественную Комедию"Данте с ее"Адом","Чистилищем"и"Раем", только"Духов День"матери Марии был не восхождением в рай, но пасхальной мистерией трех дней – Пятницы, Субботы и Воскресения.

***