Положение Коринфской Церкви рисуется, по разбираемому памятнику в таком виде. Община эта уже древняя в христианском мире (47:6). Апостолы уже умерли: «[…] благодаря ревности и зависти, величайшие и праведнейшие столпы (Церкви) подверглись гонению и пострадали даже до смерти. Представим себе святых апостолов. Вспомним Петра, который по неправедной ревности не раз и не два, но много больше претерпел мучений и, засвидетельствовав таким образом свою веру, прошел к должному месту славы. Благодаря ревности и злобе, и Павел воспринял награду терпения: он семь раз претерпел узы, изгнания, побиение камнями; будучи проповедником на Востоке и на Западе, он заслужил справедливую славу своей веры, научив праведности весь мир и дойдя до границы Запада» т. е. до Испании (V 2–7). Умерли и первые пресвитеры Церкви (XLIV 5).

Ныне Церковь управляется епископами и диаконами (XLVII 4–5), но упоминаются и пресвитеры (XLIV 5; LVII1). Автор утверждает, что такое устроение не ново (XLII 5). Апостолы — от Господа Иисуса Христа; Христос же от Бога послан. И это в воле Божьей. Апостолы, благодаря воскресению Господа Иисуса Христа, посланы на проповедь грядущего Царствия Божия. Проповедуя по селам и городам, они поставили епископов и диаконов. От древних времен написано о епископах и диаконах. Так и Писание где–то говорит: «поставлю епископов их в правде и диаконов их в вере.» Это является вольным перифразом из пророка Исайи (9:17): «дам правителей твоих в мире и епископов твоих в правде.»

Характерно для эсхатологического настроения памятника это место об апостолах и их наследниках. Апостолы благовествовали грядущее царство Божье. Точно так же и их наследники, епископы и диаконы, призваны на проповедь «веры в будущее.» Ударение ставится здесь именно на том чаемом царстве, а никак не на земном, пребывающем граде. Интерес христианской проповеди в глазах людей того времени лежит в будущем. Эта аскетическая незаинтересованность в настоящем обосновывается ожиданием близкой «парусин» Господа. Интересы земные: семья, нация, общество, государство — все это преходящий призрак.

Вообще же слова о епископах и диаконах надо ставить в связь с прощальной беседой ап. Павла, обращенной к мелитским епископам (Дн. Ап. 20:7 и след.), и наставлениями ап. Павла ап. Титу (15 и след.). Понятие епископа и пресвитера еще не вполне разграничено. Дело епископов (пресвитеров) — приносить Дары (XLIV 4–5).

Литургия называется не преломлением хлеба, как в Дидахи, а приношением Даров. Известны уже «пространные молитвы и моления (ходатайственные)» (LIX 2).

Богословское содержание этого послания, понятно, не отличается глубиной. До богословской проблематики сознание автора еще не дозрело, да и время к тому не побуждало. Тем не менее ряд вероучительных истин могут быть почерпнуты из этого памятника.

Бог — есть Отец и Творец этого видимого мира (XIX, XXIII, XXIX, XXXV). Ясно выражена вера в св. Троицу: «един Бог, един Христос, и един Дух благодати, излившейся на нас» (XLVI 6) или «жив Бог, жив Господь Иисус Христос и Святый Дух» (LVIII 2). Духом Святым говорили «служители благодати» (VIII 1; XLIV 2). Христос Господь призывает через Св. Духа (XXII1).

Христос послан от Бога (XLII). Христос — Сын Божий, но Он я человек с плотию и душею (XLIX 6). Его страдание есть жертва за людей (VII) для их покаяния и искупления (XII 7). Воскресение Христово есть основание и нашего воскресения в будущем. Ночь пройдет, и день воскресения воссияет (XXIV). Через воскресение и наша вера в грядущее Его царство (XLII).

Проповедуется учение и о воскресении людей, умерших от века. В подтверждение приводится аллегория сгнивающего в земле и прорастающего семени и легендарной птицы феникс (XXIV–XXV).

Послание учит о богоустановленности церковной иерархии. Католические писатели в самом факте послания из Рима видят обоснование примата римского епископа и первый прецедент вмешательства его в дела ДРУГИХ Церквей.

Так называемое Второе Послание Климента.

Автор.

Евсевий (НЕ III 38, 4) пишет: «должно существовать еще второе послание Климента, которым, насколько мы знаем, старшие поколения никак не пользовались.» Блаж. Иероним (De vir. ill стр. 15) повторяет приблизительно то же. В некоторых кодексах Священного Писания, действительно, после послания св. Климента к Коринфянам прибавлялось второе послание с его же именем. Кодекс Александрийский содержит его, однако, в неполном виде, обрываясь на гл. XII 5. Только после открытия Вриеннием Иерусалимского манускрипта, содержащего Учение 12–ти апостолов, удалось восстановить полный текст этого «послания» в размере двадцати глав.

Из самого содержания и из формы этого произведения видно прежде всего, что это не послание. Не эпистолярный его характер, отсутствие обычных вступлений и заключений, обращение не к читателям, а к слушателям — «братие," — все это заставляет думать, что перед нами скорее проповедь, чем послание. То, что оно писалось в кодексах Священного Писания непосредственно после книг боговдохновенных побуждает ученых думать, что это поучение, составленное для чтения в богослужебных собраниях после прочтения Писания.