Be that as it may, St. Simeon returns to the image of the sun in order to make the life-giving action of the Trinity more visible: "For the sun, if it is deprived of the splendor of light, will first perish itself, and then all creation, which receives from it the opportunity to be illumined and see, in the same way God, if He is deprived in the intellectual (world) of either the Son or the Spirit, will no longer be the Father, from Whom all are given both life and being" [877]. But we worship the Most Holy Trinity in the Holy Spirit: "Glory to Thee, Father, Son, and Holy Soul, Divinity indescribable, indivisible in nature, we all worship Thee in the Holy Spirit, having Thy Spirit, as having received Him from Thee, and seeing Thy glory, and we are not curious, but in Him (the Spirit) we see Thee, the unbegotten Father, and begotten, proceeding from Thee God the Word. Thus we worship the indivisible, unfused Trinity in one Godhead and principle and power. Amen" [878].

Ave. Simeon addresses the Most Holy Trinity as if She were one Person, and calls Her the "God of all": "I saw Thy Face and was afraid, although Thou didst appear to me gracious and approachable, and Thy beauty amazed and amazed me, O Trinity my God! One features of three in each, and Three one Person (πρόσωπον), O my God, Who is called the Spirit, the God of all" [879]. The vision of the Trinity is always a vision of the beauty of God. Or about the ineffable unity of the three Hypostases: "One Father, the Son also with the Divine Spirit, One Three and Three, One God is inexplicable" (880). God is above every name, He is Triune, but One, and His unity is inexpressible. "Even though Thou art called by many different names," says St. Simeon, "yet Thou Thyself is One, and this One is unknown to all nature and invisible and inexpressible, but, partially shown (παραδεικνύμενον), is called by all (names). This is the One (τό εν) Triune nature, one Godhead and one kingdom, one power, for the Trinity is One, because my God is One Trinity, and not Three, but Three One in Hypostases, co-natural with each other by nature, wholly co-powerful, consubstantial, united unmerged above the intellect, but again separated inseparably, Three into One and One into Three" (881). All praise is due to the Most Holy Trinity, because She created the world: "Glory, praise, singing, thanksgiving to Him Who brought all creation from non-existence into existence by one word and by His own will, the God of all, worshipped in the Trinity of Hypostases and one essence! For God is One, the Holy Trinity, the super-substantial essence, One in three Persons and three Hypostases, indivisible and indivisible, one nature, one glory, one power is She, and one will also. She alone is the Creator of everything" [882].

Although God, as has been said, is above every name, the hypostatic names are not arbitrary, and the very order of the Persons in the Trinity cannot be changed. "And if it is necessary to express it more precisely," says St. Simeon in one of the Catechetical Homilies, which is theologically very precise, "then what is One, is also Two. For the Three are in the same and are thought of as one essence and nature and kingdom. That which is called One is by nature contemplated in the others, except the "Father," that is, both the "Son" and the "Holy Spirit." In other words, except for "to beget," there is both "to be born" and "to proceed," because only these (names) follow the Holy Trinity naturally and indisputably by nature. Changes, or reverse movements, or changes of names in them, cannot be thought of or expressed to us. For by means of them the three Persons have become known, and neither the Son can be placed before the Father, nor the Holy Spirit before the Son, but must be said at once, "Father, Son, and Holy Spirit." Moreover, there should be no interruption, not even the smallest one, in time or moment, but together with the Father the Son is begotten and the Spirit is gone" [883]. As for the other divine names, with the exception of hypostatic designations, they are common to the three Persons and are used in the singular, as expressing the unity of God's revelations (a certain contrast to the Latin Filioque can be seen in all these theological explanations). "In all other cases," continues St. Simeon, "one name or example is contemplated both separately and in three. For example, "light," if you say, and each of Them is "light," and the Three are one light; "eternal life" — and each of Them also separately, the Son and the Spirit and the Father, is life, and the Three are one life; The Spirit (is) the Father and God, and the Lord is the Spirit, and God (is) the Holy Spirit. They are God one by one and Three together God. There is one Lord each and three Lords. One God is above all, the Creator of all, separately, and They are the One Creator of all, God" [884].

Ave. Simeon says that this mystery, the mystery of the trinity of God, is given to us by Christ Himself. "One God," he writes, "is and is said, sometimes contemplated and believed as a Unity (μονάς) singular and worshipped by us, and sometimes as a Trinity confessed, trinitarianly glorified in divided Hypostases, as we were initiated into mystery by one of the Triune Godhead, our Lord Jesus Christ Himself, who enjoins us to baptize in the name of the Father, and of the Son, and of the Holy Spirit... By this, therefore, grace enables us to contemplate all the unity of the Triune and consubstantial Godhead and Kingdom, and the identical and identical existence of His Hypostases of eternal glory and indivisible unity, so that we may know that there is the whole Father with the Spirit, where all the Son and God are named, and that there is the whole Son through the Spirit, where all God and the Father are glorified, and that all there is the Holy Spirit, where the whole Father confesses and is glorified with the Son" [885].

The Trinity, which contains everything, reaches every man. "The Holy Trinity," says St. Simeon in the Chapters, "stretching through all, from the first to the last, as from the head of someone to the feet, contains all, and sticks, and unites, and binds to Himself, and, containing (them), makes them solid and indestructible. In each of them She is one and the same and is known, and She is God, in whom the latter become first and the first as last" [886]. The Trinity, which is beyond everything, dwells entirely in man, and this is a great mystery for St. Simeon. "Do not doubt," he says, "He finds a place in one soul with the Father and the Spirit, and the whole soul within Himself. Thoughts, look, consider it! Because I have said that the unbearable and unapproachable light for the angels is within the soul, dwells again in the soul and does not scorch it at all. Have you learned the depth of the mystery? Small among visible things, man, shadow and dust, has all God within him, in whose finger hangs all creation, and everyone has being, life, and motion" (887). The soul with mind and understanding (λόγον) is the image of the Trinity: "Indeed," he says, "the soul of each man is the rational image of the Word... God is the Word from God, co-ordinated with the Father and the Spirit. In the same way, my soul is in His image, for, having mind and word, it possesses them in essence indivisible and unmerged, consubstantial also, and the three are united, but also separated" (888). In this depiction of the Trinity, the Word (Logos) is in the center. But then there is the Spirit in the beginning: "Without the Spirit there will be neither the Father nor His Son, but the Father is the Spirit and His Son... and God is again the Spirit, for They constitute the One in nature and in essence, as mind, soul, and word... As the mind is from my soul, or rather from my soul, so from the Father the Spirit, or rather, He remains in the Father and proceeds inexpressibly" (889). The purpose of these images is

This exact image, although it is a little dark, indicated my word" [890]. But St. Simeon is well aware of the insufficiency of such images and adds that only through the inner purification of the soul can one come to the knowledge of the Trinity: "You will never see this (image) and will never understand it, if you do not first cleanse it, if you do not first wash the dirt from your image, if you do not bring it out, buried in the passions... and you will not whiten like snow" [891]. But purification is not enough, the revelation of the Spirit is also needed! "But when you have done this, and have cleansed yourself well, and have become a perfect image, you will not see the prototype (Πρωτότυπον) and will not understand, unless it is revealed to you by the Holy Spirit" (892). Nevertheless, confession, repentance, tenderness and tears wash the soul from sins, and "it becomes the house of the Divine Trinity and Its dwelling place, seeing its Creator and God purely, and conversing with Him daily, it proceeds from the body and from the world and this air, and, ascending to the heavens of heavens, relieved by the virtues and wings of God's love, rests with all the righteous from its labors and is in the infinite and Divine light, where the ranks of the Apostles of Christ, the martyrs, the monks and all the heavenly powers rejoice together" [893]. Moreover, the whole person, body and soul, unites with God and becomes the image of the Holy Trinity. "Body, soul, and God, these three: God... mixed with a clever soul... in order to save the spirit and immortalize the flesh. This is what He promises, saying: "I will dwell in them and walk in them"... As in the Father, and the Son, and the Holy Spirit, one God is worshipped inseparably and inseparably, so, in turn, in God, both soul and body, man becomes God inseparably and inseparably by grace, and neither the body is changed into soul, nor is the soul changed into divinity, nor God is mixed with the soul, nor the soul is re-frozen into flesh, but God remains God as He is, and the soul as it is by nature, and the body as it was created, is dust... The Father, the Son, and the Holy Spirit, the one God whom we honor. God, soul and body, man, created in the image of God and vouchsafed to be vouchsafed by God" [894]. Thus, a person also becomes a triple hypostasis, as St. Simeon states: "O miracle! Man is united with God spiritually and bodily, since the soul is not separated from the mind, nor from the soul the body, but by unity essentially becomes trihypostatic (τρισυπόστατος) by grace and man, one God according to position (θέσει) from body and soul and the Divine Spirit, to which he has partaked" [895].

St. Simeon does not have a complete exposition of the Church's teaching on the Most Holy Trinity, which he fully shared, but rather some aspects of it that the monk considered the most important for spiritual life, or those that flowed from his visions. He insists, first, on the incomprehensibility and inaccessibility of the Most Holy Trinity, on an apophatic approach to the mystery. Further, with a force that makes us assume that very many have opposed him, the monk affirms the unity of the Triune God, without in any way denying the validity of the divine Hypostases. He also affirms, following the line of St. John of Damascus and St. Photius, the reality of the hypostatic names, the Father, the Son, and the Holy Spirit, and especially their unbearable and uncommunicable character, which is characteristic of each Person, which distinguishes the hypostatic names from the general names denoting the one revelations of the Godhead. On the mystical plane, he sometimes refers to the Holy Trinity as one Person, and the Divine Essence even speaks to him in the first person. On the contrary, the three Hypostases, the Father, the Son, and the Holy Spirit, also speak to him separately. In order to make his beliefs and trinitarian visions more illustrative, St. Simeon uses a number of images, more or less successful and original, such as the face and eyes, or the analogy with the faculties of the soul, the mind, the intellect, the spirit, but rejects others, purely physical, such as the three suns, and admits that all of them are insufficient, and that it is only by the grace bestowed upon those who have been purified, You can understand them. Only very rarely in St. Simeon do we find descriptions of the visions of the Trinity as something different from visions of light, except in the case of the Three Persons conversing with him separately. In contrast to this, he often speaks of the indwelling of the Holy Trinity in man and of Its union not only with the soul, but with the whole man, when man also becomes a threefold image, a triune – body, soul and God, as the third component of this union by grace.

5. THE MYSTERY OF SALVATION

In this chapter, we will deal with the saving Work of God in its entirety, beginning with creation, the incarnation of Christ, His cross and resurrection. This is how St. Simeon speaks about it – in various works, without much effort to systematize his statements. It is superfluous to insist that his approach to theological questions is primarily soteriological, he is interested in the salvation of man. Thus, in a long passage describing the creation of man and his fall, and in which the freedom of man is forcefully postulated, even after the transgression of Adam, St. Simeon speaks of the incarnation of the Son of God, who became like us in order to save us, and in all things identified with man, except sin. "God, having willed from the very beginning that the good should also be ours," he says, "... He granted to the first-created and our forefathers free will, and to us through them, so that if they... they will do His commandments, it will be considered that they have acquired virtues by their own labors and have brought them to the Lord as their own gifts, and by means of them have been raised by success to the perfect image and likeness of God, and have infallibly approached the Unapproachable without bodily death, each of them approaching Him from generation to generation. But when the first-created, the first, willingly obeying the enemy, became transgressors of the commandment of God, and not only fell away from the greater hope, that is, to be in the most unfading light, but were also brought down into corruption and death, and fell into darkness devoid of light, becoming slaves to the ruler of darkness, and, restrained by him, found ourselves in mortal darkness, and afterwards we, born of them, having willingly submitted to this tormentor, they were enslaved, and not by violence (for this was clearly shown by those who, before the law and in the law, pleased and laid their will on the Lord God, and not on the devil)" [896]. As can be seen, St. Simeon does not teach that original sin is inherited, we submit to the tyrant by a voluntary act, and the righteous of the Old Testament were able to please God through the fulfillment of the commandments. However, it was only through the personal intervention of the Son of God that all of His servants were saved. "The loving Lord," continues St. Simeon, "desiring to deliver from eternal darkness those who pleased Him before the law and in the law, and to grant freedom in grace to those who are after the law, and to free all those who pleased Him before the law and in the law and after the law from the violence of the devil, Himself, Who is able and not malicious, agreed to do all this by Himself" [897].

Спасение даруется человеку победою над диаволом Самого нашего Создателя, Который становится подобным человеку. Оно — выражение любви Бога к человеку. Бог воплощается, «чтобы более почтить и прославить наш род тем, что Он во всем уподобился нам и стал равным в человеческой части» [898]. «О несказанное человеколюбие и благость! — восклицает пр. Симеон. — Он не только не покарал нас, нарушителей и грешников, но, каковыми мы стали из–за преступления, таковым Он согласился стать, тленным человеком от тленного человека, смертный от смертного, став грехом от согрешившего, будучи нетленным, бессмертным и безгрешным, явившийся миру только обоженной плотию, а не самим обнаженным Божеством. Чего ради? Потому что Он не пришел судить мир, но спасти мир» [899].

Отметим здесь, что, хотя домостроительство спасения понимается пр. Симеоном как выкуп (λυτρώσασθαι), крест в этих текстах определенно не упоминается. Тут нет и следа той мысли, что выкуп состоит в удовлетворении гнева или правды Божией. С другой стороны, падение человека, для которого все было создано, было предвидено от начала Богом, также как и его спасение. «Потому что не для чего–нибудь другого, — говорит пр. Симеон, — но для меня (созданного) по образу Твоему и по подобию, Ты все привел из небытия и сделал меня царем всех земных во славу Твоего великого делания и благости» [900]. «Что делает тогда, — спрашивает себя в другом месте пр. Симеон, — Бог, создавший все и сотворивший его (Адама)?» И отвечает: «Зная до сложения мира, что Адам нарушит заповедь, и предопределив его жизнь и воссоздание от нового рождения (παλιγγενεσίας) через во плоти рожденного Единородного Его Сына и Бога, что Он делает?.. (Он хочет) чтобы тварь, поработившись человеку, для которого была сотворена, ставши тленной для тленного, когда тот снова обновится и будет духовным, нетленным и бессмертным, тогда и она, освободившись от рабства… сообновится с ним и станет нетленной и вся духовной. Потому что это до сложения мира предопределил многомилостивый Бог и Господь» [901]. Космическое одухотворение твари в человеке принадлежит, следовательно, к предвечному плану Бога, предвидевшего падение: «Именно поэтому Бог, предопределив прежде сложения мира его (человека) спасение через новое рождение, подчинил ему тварь … когда же Он обновит человека и соделает его нетленным и бессмертным и духовным, тогда и всю саму тварь … вместе с ним изменит и сделает ее вечной и невещественной» [902].

Пр. Симеон подчеркивает единство спасительных действий Божиих, их взаимную связь. Тем не менее, больше всего он говорит о воплощении, эта тема занимает у него преобладающее место. Главная цель воплощения — обожение человека через приобщение нашей человеческой природы Божеству воплощенного Господа. «Для того совершилось все домостроительство и снисхождение Сына Божия, чтобы чрез веру в Него и соблюдение Его заповедей сделал бы нас причастниками Его Божества и Царства» [903]. Необходим, следовательно, акт веры человека и усилие с его стороны, чтобы обожение посредством воплощения имело место. Но, с другой стороны, воплощение как таковое не производит никакого изменения в Боге. «Итак, кто Христос, — говорит пр. Симеон, рассматривая тайну воплощения в рамках троического единства, — если не Бог истинный и человек поистине природно совершенный… Для чего Бог стал человеком… Чтобы человека сделать Богом. Посредством чего делал это? Посредством плоти или посредством Божества? Ясно, что посредством Божества… Итак, если посредством Своего Божества Он сначала обожил плоть, которую восприял, Он и всех нас оживотворяет не посредством тленной плоти, но посредством обоженной, чтобы отныне мы ни в коем случае не знали Его как человека, но как единого Бога, совершенного в двух природах, ибо Бог един, так как тленное было поглощено нетлением и тело не исчезло, но изменилось и остается неслиянным, неизреченно смешанным и соединенным в несмешанной смеси с Троичным Божеством, дабы Един Бог был бы поклоняем во Отце и Сыне и Святом Духе и чтобы Он не получил какой–либо прибавки числом от домостроительства, ни Троица не претерпела бы какую–либо страстность от тела» [904]. Или: «Итак, Христос есть. Но Кто же Он? Бог истинный и человек всеистинно природно совершенный, для того ставший человеком, кем Он прежде не был, чтобы сделать Богом человека, кем он никогда не был, посредством Божества обожив и обоготворяя нас очевидно, а не посредством одной Его плоти. Да она и неотделима» [905]. И как воплощение Христово добровольно, так и наше обожение должно быть свободным: «Бог хочет сделать нас богами из людей, добровольно, а не против воли… Бог настолько этого хочет, что, не выходя, выйдя из недр Своего благословенного Отца, Он снисшел и пришел для этого на землю. Если, следовательно, пожелаем и мы, ничто никоим образом не сможет помешать нам в этом, только да устремимся к Нему теплым покаянием, и Он, приблизившись к нам и коснувшись наших сердец одним пречистым Своим перстом, зажжет светильники наших душ и больше не оставит их погаснуть вплоть до окончания века» [906].

В приведенных текстах воплощение рассматривается как полное выражение любви Бога к человеку и Его желания сделать человека причастником Своего Божества. В других отрывках, однако, пр. Симеон говорит о спасительном деле Христа в его целостности, о Его страданиях, о Его унижениях, о Его кресте, о кенозисе Сына Божия вообще, и о любви, которую они вызывают в нас к нашему Спасителю, Который был послан Отцом не для того, чтобы нас судить, но чтобы нас спасти. «Следовательно, — говорит пр. Симеон, — верующий этому от сердца… как не возлюбит Его от всей своей души и от всего своего помышления? И особенно, когда услышит, сколько Он пострадал, желая спасти его и всех?» [907] «И вместе с тем, — продолжает пр. Симеон, — когда он примет на ум прочие таинства Его домостроительства и не только это, но и какие страдания претерпел Он, бесстрастный по природе, для него» [908]. В подробностях рассказав о событиях земной жизни Христа, пр. Симеон заключает: «Потому что когда он (человек) помыслит, что, будучи Богом безначальным от безначального Отца, единоприродным и единосущным Всесвятому и поклоняемому Духу, невидимым и неисследимым, Он воплотился, сошедши, и стал человеком и пострадал все сказанное, и многое другое, ради него, чтобы освободить от смерти и тления его и сделать сыном Божиим и богом, подобным Ему, неужто, если даже он будет более твердым, чем камень, и более холодным, чем лед, не смягчится его душа и не разогреется его сердце к любви Божией? Я же так говорю, если кто поверит от сердца всему этому и из глубины души, то он сразу будет иметь в своем сердце и любовь к Богу» [909]. Унижения и страдания Христа имеют, следовательно, особенное значение в тайне спасения, так как они вызывают нашу любовь ко Христу и делают нас таким образом участниками Его спасительного дела. Тайна воплощения, прежде чем полностью открыться в воскресении, открывается тем, кто несет крест: «Знай, — говорит пр. Симеон, — что Слово, сущее в начале к Богу и сущее Богом, имеющее жизнь в Себе и все сотворившее и сущее светом … и в мире находящееся и миром не знаемое … пришло в мир, восприняв тело, чтобы тем, кто по вере принимают Его как Бога, и хранят Его заповеди, и крест берут, открыться как Бог и быть познанным, каков Он есть, теперь умеренно, насколько каждый вмещает, а в воскресении более ясно» [910]. Здесь последствия воплощения для человеческого рода полностью выявляются в всеобщем воскресении. Можно, следовательно, сказать, что полное обожение совершается только по воскресении, когда человек будет преображен телом и душой [911]. Причастие вечным благам начинается, однако, здесь, в этой жизни, иначе Евангелие было бы только пророчеством, а Христос пророком [912].

В Главизнах, обобщая значение воплощения в спасительном деле Христа, пр. Симеон особенно подчеркивает, что уже в этой жизни следует стремиться к сознательному приобщению Царству Божию: «Какова цель плотского домостроительства Бога Слова … если не, во всяком случае, причастившись наших, сделать нас общниками Своих (качеств). Потому что Сын Божий для того стал Сыном Человеческим, дабы сделать людей сынами Божиими, возводя наш род по благодати к тому, что Он есть по природе, рождая нас свыше в Духе Святом и вводя нас сразу в Царство Небесное, вернее же — даруя иметь его внутри нас, так что нам быть не в надежде только войти в него, но, в обладании им находящимся, кричать: «Наша жизнь сокрыта со Христом в Боге» [913].