Богу же попустившю праведныи гнѣвъ свои на Русьскую землю грѣх ради наших, иже по плѣнении злочестиваго царя Батыя безстудная его заповѣдь обдержашеся, яко князем Русьскимъ ходити въ Орду и от тамо царствующихъ комуждо ихъ приимати отеческиа хоругви же и дръжаву, княжениа же и господствиа и мѣстоначалиа. Нѣкогда же идоша князи Рустии въ Орду, купно же с ними тамо прииде и сеи блаженныи князь Феодоръ и дары многими удовли царя же и царицю его. Царица же, яко видѣ святолѣпное благородие лица его, яко же Египтяныня Иосифа, и уязвися сердце ея, еже любити его; и на Русь не хотя отпустити его, мужества ради и красоты лица его: благодать бо Божиа сиаше в души его. Царь же всегда повелѣ ему предстояти у себе и чашю от руку его приимаше и три лѣта дръжаше его у себе. Царица же мысляше дщерь свою дати ему в жену. Онъ же сему не внимаше, но повѣда имъ, яко имать супружницю, внуку Всеволожу, и прошашеся на свое ему господство въ Ярославль. И о семъ моляше царя же и царицю, овогда собою, овогда же посланики и велможами их. Царь же, умоленъ бывъ, отпусти его любочестно и дарованми же и грамотами одари его. Благовѣрныи же князь Феодоръ прииде ко граду Ярославлю и услыша, яко супружница его умре, сынъ же его князь Михаилъ въ градѣ бяше. И хотяше во градъ внити. Теща же его и боляре не приаша его и нелѣпая словеса глаголаша съ града женьскимъ умышлениемъ: «Мы таковаго обычая не имамы, еже отинуду пришедша прияти. Довлѣеть намъ отечеству наслѣдникъ князь нашь Михаилъ, сынъ твои». Святыи же князь Феодоръ велми сжалися о сем, и паки шед во Орду, и возвѣсти царю тщету свою и моли царя собою и велможами царевыми о управлении дръжавы своея. И тако царь скоро посла ко граду Ярославлю съ своимъ великим опальствомъ и страшными грозами, дабы приали его на свою ему дръжаву въ град Ярославль. Они же посланиа царева не внимаху и блаженнаго Феодора на княжение приати не хотяху. Ему же тогда пребывающю у царя въ Ордѣ и честь велию приемлющю от него, царица же сугубо любляше его и царю глаголаше, еже бы вдати дщерь свою в супружьство за него. Глаголаше же царь: «Можаше ли тако быти, еже за нашего улусника и служебника вдати намъ дщерь свою, паче же не единовѣрна закону нашему». Царица же велми печаловашеся о немъ и многими слезами глаголаше: «О царю! Азъ убо от многа времени велико желание имѣю, дабы дщи наша вѣровала въ Господа Бога, иже сътворил есть небо и землю и всю тварь, в Него же христиане вѣруютъ». Царь же абие прекланяется молениемъ ея и присваяетъ его в зятьство себѣ. Блаженныи же князь Феодор рече цареви: «О господине царю! Разумно да будет ти, яко по заповѣди Творца Бога и Спаса нашего Исуса Христа и по проповѣданию апостольскому, по научению же и по правиломъ святых отець не повелѣно намъ християном невѣрных поимати в супружьство себѣ. Аще же крестится дщи твоя, то не отрицаюся поняти ея по христианьскому закону церковному». Царь же, слыша сиа словеса, възрадовася радостию великою зѣло и глагола ему: «Буди тебѣ, яко же хощеши, господине мои». По сем же посла царь к патриарху въ Царьградъ с писаниемъ, еже бы от него получити благословение дщери его. Патриархъ же посла благословение дщери царевѣ, вкупѣ же и самому царю посла писание, яко да повелитъ крестити дщерь свою и да не пороченъ будетъ бракъ ея, православнѣи вѣре приобщаяся кромѣ всякиа скверны. Крещенѣ же еи бывши, и нарекоша имя еи въ святомъ крещении Анна. И посла царь писаниа по всѣмъ градовомъ царствиа своего, повелѣ служащимъ ему царемъ и велможамъ своимъ приносити честная дарованиа зятю своему, князю Феодору, и новопросвѣщеннои дщери своеи, царевнѣ Аннѣ, еже и бысть. И браку бывшю, яко же христианьскии закон объдръжьство имать, сам же царь паки сугубо даруя ему грады многи, яко тридесять и шесть; в них же именовашася: Черниговъ, Блъгары, Кумане, Корсунь, Туру, Казань, Арескъ, Гормиръ, Баламаты. К сим же вдаде ему на послужение князеи и боляр Русьских, еще же и полъ града вда де ему своего, идѣ же царствова, злата же и женчюгу и камениа многоцѣннаго и сребра множество и вся, елико довлѣетъ царскои чести. По сем же царевъ посолъ прииде из Русьскиа земли и сказа царю вся подробну, како князя Феодора не приаша на княжение. И паки царь дръжаше его у себе въ мнозѣи чести и любви велицѣ и всегда противу себе сѣдети повелѣваше ему и царскии вѣнець свои по вся дни полагаше на главу его и въ свою драхму по всякъ час облачаше его и в прочая царская одѣяниа. Повелѣ же ему домъ устроити и полаты украшати и вся, елика довлѣетъ господству его, вдати на потребу ему. Пребывающю же ему в таком великом любочестии у царя и у царици, и о всѣх сих не вознесеся сердце его и слава мира сего не отлучи его от любви Христовы; наипаче же преспѣваа в заповедех Господнихъ и въ правиле велицѣ пребываа, на молитву къ Богу упражняяся, и славословию прилежа и церкви многи въздвигнути повелѣ и прослави Святую Троицю, Отца и Сына и Святого Духа. И тако ему въ благозаконном супружьствѣ богоугодно пребывающю и вся по Бозѣ благочестно правящу, родися ему сынъ и нареченъ бысть въ святомъ крещении князь Давыдъ. И прочее еще пребывающу ему во Ордѣ, родися ему вторыи сынъ и нареченъ бысть во святомъ крещении Констянтинъ. По сем же приидоша к нему вѣстници с Руси, повѣдающе сына его князя Михаила преставившася, иже родися ему от первыа его княгини. Благовѣрныи же князь Феодоръ сиа возвещает царю, вкупѣ же и прошение предлагает, яко да отпустит его на Русь съ княгинею и с чады. Царь же и царица по воли его створиша и отпустиша его с великою честию и царскии венець возложи на него и великим княжениемъ Ярославьским почти его. Святыи же великии князь Феодоръ Ростиславичь прииде во славныи град Ярославль въ славе велице, с ним же приидоша многи силы Рускиа и царева двора татаръ многое множьство и преже бывшаа ему обиды отмстиша царевым повелѣниемъ. И потом отпусти татаръ къ своему имъ царю во Орду с великою честию.

Сам же великии князь Феодоръ во граде Ярославле державьствова по прежнему своему благому обычаю благочестно и богоугодно и о Божиих церквах велми печашеся. Княгини же его постави церковь въ имя святого архистратига Михаила, честнаго его собора, и соборъ устрои: протопопа и ереевъ и диаконы. И ины многи храмы воздвиже и на славословие Божие подвизашеся и святую икону Божиа Матери чюднѣ украси. Часто же прихождаше в монастырь Святого Спаса Христа Бога нашего, и молениа къ Богу совершаа и братию доволно учрежаа и милостынею издоволяа, и прочитанию божественыхъ книгъ день и нощь прилежаше и всяко земных благъ наслаждение ни во что же вменяше, но паче желаше будущих благъ в Небеснемъ Царствии въ вѣки бесконечныа получити, и страх Божии всегда въ сердци своем имыи. Разсмотряше же суету свѣта сего и скороминующую прелесть житиа сего тлѣннаго, поминаа же реченное Господемъ въ святемъ Еуангелии глаголющее: «Аще кто отставитъ отца или матерь, жену или чада, братию и сестры и сродство, стократицею приимет и жизнь вѣчную наслѣдитъ; и аще кто всѣх сих не отвержется, не может быти мои ученикъ». И в таком благоразумии и благоденьствии старости маститы достиже и болѣзнию одержим бысть и разумѣ, яко близ скончаниа болѣзнь его, и возъжела облещися во иноческии образ аггелоподобнаго чина, яко да во смирении и в покаании житиа своего конець достигнет. И призва княгиню свою и дѣти своя и завеща им в любви пребывати и въ единьствѣ мирнѣ и в совокуплении богоугоднѣ. И повелѣ вести себе в монастырь и тамо со всяцем смирениемъ и покорениемъ по вопрошению игумена предо всею братиею въздасть обѣтование пострижениа своего. И тако радостною душею всяко земное попечение отлагаа и Богу единому работати обещеваася, постризаетъ власы главы своея и великое благодарение воздаа Богу, яко сподоби его таковаго дару полу чити, его же от многых лѣт желаше; и весь день пребысть, радуяся и славя Бога во исповѣдании сердечнемъ. В четвертыи же час нощи видѣ себе конечно изнемогающа и повелѣ на себе и схиму возложити, и всѣх сущих ту целовавъ, всѣмъ исповѣдаяся и предо всѣми повинна себе творя во всякои совѣсти и от всѣх прощениа прошаше, и сам тако же всѣм прощение дааше и миръ и благословение. Во время же утреняго пѣниа, начинающим стихословити третию славу псалмопѣниа, и знаменався крестным знамениемъ и предасть душу свою в руцѣ Божии, Его же измлада възлюби. Дни же свитающу, снидеся весь град множество народа бесчисленаго от всякого возраста, и вси плакашася неутѣшно, яко лишени бяху: князи и боляре, яко отца и учителя, иерѣискии чинъ и мнишескии, яко наставника и промыслителя, сироты и вдовици, яко заступника и питателя. И пѣвше над ним подобающая пѣниа надгробна, и положиша его въ церкви Святого Спаса честнѣ и благолѣпнѣ, идѣ же по мнозѣх лѣтех чюдесно обрѣтены быша цѣлы святыя его и многоцѣлебныа мощи, иже и до нынѣ всѣми видимы быша, съдѣвающе многа чюдеса благодатию Христа Бога нашего, Ему же слава со Отцемъ и со Святым Духомъ, нынѣ и присно и въ вѣки вѣком. Аминь.

О проявлении мощем чюдотворных князеи Феодора и Давыда и Коньстянтина[553].

В лѣто 6971. Въ граде Ярославли въ честнѣмъ монастыри въ церкви Святого Спаса, идѣ же лежат наверьхъ земли въ едином гробѣ честныя мощи святаго и блаженнаго великаго князя Феодора Ростиславича Смоленьскаго и Ярославскаго и боголюбивых сыновъ его, Давыда и Коньстантина, съвѣт же сотвори игуменъ и весь священныи соборъ съ благовѣрным великимъ княземъ Александром Феодоровичемъ Ярославьским, да съшедшеся положатъ мощи ихъ въ земли с великою честию в тои же церкви Святаго Спаса на том же мѣстѣ и гробницю мышляху устроити камену. И егда снидошася священници, и иноци, и великии князь Александръ Феодоровичь, и князи, и боляре, и народа множество, и открыша мощи ихъ. Тогда Господь Богъ посла милость Свою на удрученныя ихъ кости, и абие начаша быти от нихъ чюдеса и исцѣлениа многа, Богу прославляющу Своих угодников. Игумен же и священницы и князь Александръ и весь народ видѣша таковая чюдеса и исцѣлениа, удивишяся и прославиша Бога и Его угодников; и начяша проповѣдати всюду дивная их чюдеса. Священицы же молебны пѣвше, и воду с мощеи ихъ освятиша и князя и народ окропиша и, с великою честию и радостию покланяющеся, целоваху святыя их мощи и, многа исцѣлениа от них приемлюще, отхожаху. И не смѣша положити ихъ в землю, но в том же гробѣ съкровены быша, и камень честенъ връху гроба ихъ наложиша и царьским же багромъ того покрыша, и нищихъ доволно одароваша. Быша же и по сихъ многа чюдеса осенениемъ Святого Духа. Многа же исцѣлениа и до нынѣ вѣрою приходящимъ подавают о Христе Исусѣ Господѣ нашемъ. По сих же, в лѣто 6975, возвѣстиша архиепископу Трифону Ростовьскому и Ярославьскому, яко многая чюдеса бывают и исцѣлениа у гроба святых с вѣрою приходящим.

Чюдо о архиепископѣ Трифонѣ и о протопопѣ Константинѣ[554].

Архиепископъ же слышавъ, яко многа чюдеса[555] и исцѣлениа у гроба святых бываютъ въ граде Ярославли от мощеи новоявленных чюдотворцевъ, благовѣрнаго великаго князя Феодора Ростиславича Смоленскаго и Ярославьскаго и сыновъ его, Давыда и Костянтина, и бысть невѣрием одержим о чюдесех святыхъ. И непщева, яко ложь есть и посла въ град Ярославль видѣти и извѣстно испытати Ростовьскаго протопопа именем Констянтина, иже бѣ мужь честенъ и сановит и божественному писанию рачитель, но естествомъ гордъ бѣ. Бѣ же град Ярославль растояние имѣя от Ростова яко 60 поприщь. Прииде же протопопъ Костянтинъ въ град Ярославль в монастырь Святого Спаса, идѣ же лежат чюдотворныа мощи святых благовѣрных князеи, и возвысися умомъ и негодова и, претя игумену, глаголя: «Что ради не прииде игуменъ съ братиею противу мене? Или не вѣси, яко протопопъ есмь, посланъ от архиепископа дозрѣти ваших чюдотворцевъ, како будуть, в тѣле ли лежат, и како исцѣлениа многа творят. Истинна ли то будеть или лжа на прелесть человѣком?» И тако яряся на игумена, поиде въ церковь Святаго Спаса, идѣ же лежат мощи святых. И прииде къ гробу и повелѣ открыти раку и видѣ преподобнаго князя Феодора, во иноческомъ образѣ лежаща, и сыновъ его с нимъ. И гордынею и свѣрѣпиемъ безумнѣ побѣжен, коснуся мощех блаженнаго князя Феодора и напрасно прерва плети схимы, хотя обнаживь смотрити. И абие невидимо сила Божиа и святых Его верже протопопа на землю, и бысть яко мрътвъ. И приатъ ужасъ всѣх, бывших с нимъ, и сиа вся сказаша игумену. Игумену же скоро притекшю в церковь, и видѣ протопопа яко мрътва лежаща. Игумен же и священницы начаша молити о немъ Господа Бога и Пречистую Его Матере и святых новоявленных и от Бога прославленых чюдотворцевъ. И пѣвше молебны и воду освящавъ, начаша кропити его. И милостию Божиею и Пречистыя Его Матери и молитвами святых нача болныи яко от сна пробужатися и, в себе пришед, нача плакатися и каятися грѣх своих и прощениа просити у игумена, еже невѣрием и безумиемъ къ святымъ чюдотворцемъ съгрѣшилъ и на игумена съ гордынею нелѣпая глаголалъ, о всемъ томъ плача и каяся и не хотя отступити от гроба святых. Игумен же и священницы послаша къ архиепископу в Ростов и възвѣстиша ему вся бывшая. Слышав же сия архиепископъ, и еще невѣриемъ одръжимъ бяше къ святымъ чюдотворцемъ; и внезапу абие въздрогнувъ всѣмъ тѣломъ, и бяше разслабленъ. И помянувъ свое маловѣрие, еже къ святымъ, преподобному Феодору и сыновъ его, Давиду и Константину, и нача плакатися и каятися греховь своихъ. Остави же архиепископию и повелѣ вести себе въ Ярославль в монастырь Святаго Спаса, идѣ же лежатъ мощи святых чюдотворцев. Егда же привезоша его, тамо срѣте его игуменъ и священницы съ братиею честно. И снидеся множество народа людеи видѣти архиепископа в смиренномъ образѣ и благословитися от него. О великое чюдо, братие! В том часѣ облегча недугъ, и поиде в церковь Святаго Спаса, идѣ же лежать мощи святых чюдотворцевъ; и начаша молебны пѣти, и припадая с вѣрою и съ слезами к мощемъ святых, каяся о своемъ съгрѣшении и маловѣрии. И оттолѣ здравъ бысть и даде милостыню доволну монастырю на създание святѣи церкви. Игумена же и братию учреди и нищих дов[о]льно напита и милостынею одари. Бѣ же сеи архиепископъ житиемъ чистымъ от юны връсты свѣтяшеся и в добромъ наказании и в пощениих и в молитвах непрестанных пребывая к Богу; и от того времени неисходимо из монастыря пребывъ, ту же и преставися и погребенъ бысть.

Чюдеса святыхъ[556].

Нъкоему человѣку слѣпотою одръжиму, именемъ Василию, славных и богатых родителеи сынъ, много же время слѣпъ бѣ. Многим же врачемъ приходящимъ к нему, и не успѣша ему ничто же. Слышав же о преподобнѣм Феодоре бываемая чюдеса, и повелѣ себе вести в монастырь Святаго Спаса, идѣ же чюдотворцы лежаху, и приведоша его къ гробу святыхъ. Он же с вѣрою и съ слезами прикоснуся к мощемъ ихъ и абие прозрѣ и видѣ вся, яже в церкви, и велиимъ гласомъ възпи, благодарение въздаяше святым о прозрѣнии своемъ и иде в домъ свои, радуяся и славя Бога и святых чюдотворцевъ Феодора и Давыда и Коньстянтина.

Бѣ нѣкии человѣкъ именемъ Михаилъ, ему же зубною болѣзнию одръжиму бывшю и множащюся недугу зѣло, яко мнѣтися челюстемъ его съкрушеннымъ быти от належащиа болѣзни, ни сну, ни пищи на многи дни не причастися. И тако ему злѣ стражющю много время, и явися ему въ снѣ святыи Феодоръ глаголя: «Аще хощеши здравъ быти, иди в монастырь Святаго Спаса и тамо ползу обрящеши». Он же, въспрянувъ от грькаго сна, и повелѣ себе вести въ монастырь Святаго Спаса. И видѣвъ гробъ святых чюдотворцов, и припаде с вѣрою и съ слезами; и молебная съврьшивъ, абие исцѣление получи и иде в домъ свои, радуяся и дивяся зѣло своему скорому исцѣлению.

Инъ человѣкъ Феодоръ именемъ, родомъ бѣ града Кашина, служаше велможи Тверьскому Борису Захарьину, иже бѣ ему честенъ и любим. И случися ему ума изступити до толика, яко не вѣдыи, камо градеть или что глаголеть, и нелѣпая глаголаше. Господину же его Борису много бысть попечение о немъ, поне же любим бѣ ему, и врачеве мнози прихожаху к нему, ничто же ползы сътвориша ему. Послѣди же прииде ему въ умъ, и посла клевреты его въ градъ Ярославль в монастырь Святаго Спаса, идѣ же гробъ святых чюдотворцовъ. Егда же бывшю ему на пути, нападе на него лютъ недугъ, яко и плоть свою огрызаше и клевретъ своих, везущихъ его, ураняше. Они же едва удръжаша его и наложиша на него южа желѣзна, тако же и на руку и на ногу. Егда же привезоша его въ град Ярославль, и поведоша его в монастырь Святаго Спаса с великою нужею, водим бѣ шестию человѣкъ. Егда же приведоша его въ церковь, идѣ же лежать мощи святых, архимарит же и священницы начашя молебны пѣти о немъ Господу Богу и Пречистои Богородици и святымъ чюдотворцемъ, и воду освещавъ, начаша его кропити. Он же молитвами святыхъ здравымъ смысломъ начатъ со слезами молитися Господу Богу и Пречистои Его Матери и святымъ чюдотворцемъ и приложися к мощемъ ихъ. О неизреченное чюдо, братие! И в томъ часѣ спадоша южа желѣзныя с выя болнаго и з руку и с ногу, и абие здравъ бысть человѣкъ тои и умомъ цѣлъ. Вси же ту видѣвше скорое чюдотворение, удивишася и прославиша Бога и святыхъ Его угодниковъ и чюдотворцовъ, Феодора и Давыда и Констянтина. Человѣкъ же исцелѣвыи здравъ и смысленъ отиде в домъ свои, радуяся и славя Бога.

Сице убо яже о блаженнѣмъ князѣ Феодоре и о богоугодныхъ чадѣхъ его, Давыдѣ и Коньстантинѣ, повесть до здѣ съврьшися и конець грани сказаниа, иже о девятомъ степени.

Текст памятника представлен первой частью Антониевской редакции без предисловия. Можно выделить две группы списков.

Первая группа:

1) ЯМЗ, № 15358. Сборник (л. 122—133), кон. 50–х — нач. 60–х годов XVII в. Филигрань: Щит с лилией под короной, под щитом литеры SLG — Дианова Т. В. Филиграни XVII века по старопечатным книгам Украины и Литвы. М., 1993. № 442 (1659—1661 гг.). Текст дополнен по Степенной книге; отметим: среди убитых в Батыево нашествие упомянут князь «Василей Долгая рука».