И уже бывши блаженнеи отроковицы Феодулии 15 лѣт, и яко год бысть сочтати сию на брак прежереченному благовѣрному князю Мине Суждальскому. Родители же ея возвѣщают отроковицы сия. И отрицашеся сего блаженая, дѣвьство красити желающе. Слышаше бо божественая писаниа, како похваляют дѣвъ телеса чиста Богу представляющих. Святая та душа Богу яже о себе возложивши, и моляшеся со многими слезами Пресвятеи Богородицы извѣщению еи о предлежащих сподобитися. И явися еи Святая Богородица, глаголюще: «Прими, отроковице, заповѣдь Господню: чти отца и матере и не противися родителем своим, не прикоснет бо ти ся скверна мира сего, ни же сочтание обрученнаго ти, но Параклитом осѣняема будеши и в моеи обители девьственыхъ лицъ жилище имети имаши. Но иди скоро в Суждаль, аще ти сущи на пути грядущи, обрученныи ти к Господу отъидетъ, и не возвратися к родителем, да не ину ти нужю створят».

Пристрашна же бывши зело воспряну, но обаче упование на Богородицу возложши, сътвори многу молитву и благодарение со слезами, повинуся родителем своим. И скоро пути ся касает по гласу Святыа Богородица. И еще блаженная на пути, обрученныи еи к Господу въ отечествии своем отиде. Она же не рачи возвратитися к родителем си и по строению Божию устремися к Суждалю, в него же скоро прииде и обрете монастырь, вдалее от градныя стены, яко вержением камени, во имя Пресвятыя Богородица, честныя и славныя Ея ризы положение.

И влезе во нь и паде великои черноризицамъ на ногу, плачющи: «Богъ створи вначатце небо и землю и человека, и всю тварь, и вся на пользу строит; и родися от Девы и распятие пострада, да спасет человечество. Ныне убо ты, госпоже моя, приими мя, да ногы ваша умываю, да спасуся и азъ». И рече к неи великая: «Чадо, жестока суть жития мнишеская, имаши ли терпети напасти, и непрестанно молитися, и нощныя молитвы Вышнему воздати?» Она же приимаше словеса святыя старицы, и река слез исхожаше изо очию еа. И отвеща к великои, глаголюще: «Уже к тому не имам возвратитися к родителем моим, приидох же сѣмо спасениа ради. Молю тя, госпоже моя, причти мя в богоизбранную ти паству святыя ти руки, иже на пажитех духовных питают своа душа. И помолися, госпоже моя, за смиренную ми душу, да спасет ю Богъ, владыка Христосъ, от проныры». И воздвигъ ю, игумениа рече: «Боже, Боже, сведыи всякаго, еже на пользу ему преже рожениа его, Ты попецыся рабою Твоею, да добраго дна бывши достоина будетъ со всѣми угождьшими Ти». Дивляху же ся вси черноризицы, како отроковица к великои такыя смиренныя словеса имея разумно и отвѣт сладок, свершенъ смыслъ, бѣ же благообразна отроковица и добра очима, поне же благодати божественыа исполнена.

Видѣв же игумениа непреложныи разум отроковицы, рада бывъ своих воспомяну откровении, и прият ю по обычаю, и Феодулию проименова Еуфросиною, бѣ бо в тои день мѣсяца септевриа 25, творится паметь Змарагду преподобныя Еуфросинии Александрѣискыя. И со слезами великая благодаряше владыку Христа, истиннаго Бога нашего, всегда всем богатно Своя дары подавающа. И помолися за ню игумениа, воздѣвъ руцѣ на небо, глаголющи: «Царю небесныи Вседержителю, начавыи, Господи, в неи дело благо, Сам во смирении скончаи, и даждь еи по заповѣдем Твоим ходити, и да обрящет милость и дръзновение пред Тобою». И рече игумения: «Веселуеши ли ся, чадо, облекшися въ образ сеи?» И отвѣща Еуфросиния: «Си, мати моя, молитвами твоими вся преобидех и яко уметы вмених, да Христа приобрящю смирением образа сего». Рече же еи игумениа: «Христос, Ему же ты обручена, зять небесныи, Тъи тя достоину сотворит невѣстника Своего». И паки великая рече: «Блюди, чадо, и поспѣши, еже ся обѣща работати Богу, то скончаи. Бога, чадо, боися и сестры чти и работаи им съ всяцем смирением; не рцы, чадо, николи же въ умѣ си: яже рода велика есмь, подобаетъ да мнѣ работают, а не азъ онѣм, — не буди то тебе, чадо, но убожаи на земли, да сугубо на небеси обогатѣеши».

Увѣдѣвше же родители святыа отроковица, яже о неи болѣста сердцем, но обаче упование положиста на Бога и Того всенепорочную Матерь и судиша тако быти, яко Господеви тако бысть.

Еуфросин[и]а же добре подвизавшеся в подвизѣх, преспѣваше же разумомъ и мудростию, никому же стужая, и тружашеся, дѣлающи своими руками. Воздержание же имущи паче мѣры, простираяся в пощении: и первие от вечера до вечера не ядяше, таже чрез единъ вечер; потом же по двою и по трех вечерѣх, иногда же и всю седмицу без пища пребываше; и пияше мало воды; и пребываше по реченному: плоть изнуря[я], душу же просвещая в пѣниих и въ бдѣниих и славословениих, в чищениихъ в Дусе Святе, в силе Божии, в любви нелицемѣрне, въ словеси истинне. И пояше в церкви третью годину, и шестую и девятую; таже и вечерняя молитвы. И влѣзше с великою в хижю, без сна до утрени пребываху, молящеся Богу, псалмы Давыдовы поюще и почитаху книги Ветхаго завѣта, тако же и Новыя благодати. Недостаточная же словеса Еуфросинии протолковаше вели кая, и тако по вся дни славословляху.

Явижеся блаженнѣи Еуфросин[и]е в видѣнии отрочя зѣло красно, стоящи близ ея. И разумѣ, яже Господь есть, и прия дерзость, рече: «Како Ты воплотися бесплотныи нас ради, и како Тя, Господи, распяша июдѣи?» Господь же к неи рече: «Воплотися милости ради и распростеръ руцѣ крестаобразно». Показа еи, рек: «Сице Мя распяша июдѣи. И Мнѣ изволившю, ты бодръствуи, и крепися». Оттоле раба Христова и Того всенепорочныя Матере освященная от утробы забы тѣло си и аггельское житие показа. Задних забывая, и предним же простираяся день [от][678] дне, избирая жестокое пребывание, разжигаяся теплотою к теплоте и рвением ревнуя по Господе Вседержители, и прилагая спѣхъ ко спѣху, и постъ к посту, и молитву к молитве и слезы к слезам проливаа, чая милости Божия, избавитися Евжина запинателя и будущих не погрѣшити.

Господь же укрепи Еуфросину и дасть еи побѣду на пронырливаго, и просвятися всеблаженая от Духа Святаго. И показанна еи быша мира сего области дияволя, вся мечтания в кратце времени, и аки венецъ на главѣ его; бесовъскыя же полкы виде предстояща еи, акы тма. Злато же и сребро и всякую тварь, камение драгое, и бисеры виде яко калъ и скверъны сущая ласкания сласти гнусоту узрѣ. И виде духи различныа: пронырьства, забытия и лѣности, самолюбия и ненависти. Духъ же сребролюбия зияя, пожрети хотя мира. Призываху же праведную безстудно къ грѣху; она же призвав скорое заступление, твердую пред стателницу, всесвятую Богородицу, и створивъ крестное знамение, скоро разгна мечтание их. Сие же не утаися великиа оноя старица, и любляше Еуфросинию паче всѣх сестръ о утробе Христовѣ, видя ея Духом Святым осѣняему многообразною мудростию и благодатию преспевающу.

Во един же от дни рече Еуфросиния к великои черноризицам: «Како, госпоже моя, преложися существо бесовъское от существа аггельскаго?» И к неи великая отвеща: «Послушаи, чадо. Существо не приложися ничим же, но преложение нрава праведнаго и грѣшнаго». И рече раба Христова къ игумении: «Существо и составъ сотонин показа ми Господь, госпоже моя. Кая убо есть печаль тщание оного суетного труда и дѣла, им же дѣлаетъ и совокупляетъ къ святымъ брань?» И старица рече: «Чадо, супостату не сущу приснии воини цареви не бываем. Господь, чадо, да соблюдет тя и всесвятая Богородице, общая предстателница и заступница избавит тя от оного злыя хитрости, поне же в желѣзныя плесница обулся есть, ловя иноких. Никого же тако, чадо, тъи злодѣи не ратуетъ в родѣ человѣчестем, яко же отвергшихся мира и яже в мире суть и обещавшихся Христови». И рече Еуфросиния: «Проклята буди оного печаль и злая того дѣяния. Мы бо призываем Отца и Сына и Святаго Духа и всегда с нами есть, и посреде нас и Тъи въ Троицы единъ истинныи Богъ нашь; убьетъ его глаголом устъ Своих и упразднитъ явлением пришествиа Своего, пришествие бо Его к боготечным душам на потребление есть дѣтели сатанины».

Диявол же различными мечтании во сне устрашаше ю. И се на много время творяше, мня ше окаянныи, яко утрудився изнеможет преподобная и отбежит к родителем си добродѣтелнаго подвига. Блаженая же глаголаше к бесом: «Крестъ врачевство мое есть, стѣна же крѣпка имя Христово, сего ради не убоюся от страха нощнаго и от стрелы летящиа во дне. От вещи во тмѣ приходящия, от стряща и бѣса полуденнаго». Диявол же без вести бысть и с козньми своими, бе бо рука Господня на праведнеи, стояше же неподвижима, молящися Пресвятеи Богородицы со многими воздыхании и кравовыми очима, [усты][679] глаголюще: «О, Пресвятаа Госпоже Богородице Владычице, исхыти мя из рукы змиевы человекоубиица, борющюю мя лукавствомъ поглотити[680] до конца. Съкруши челюсти его, Владычице, молю тя, Госпоже, и козни его разори. Да избывъ, Всесвятаа, от нохтеи его, величаю, обрадованная Богородице, заступление Твое». [681]Диявол же преобразися во образе отца ея и влѣзе в хижю, иде же от труда почиваше блаженная Еуфросиния, и глагола еи: «Сдѣ ли сидит чадо мое? Сдѣ ли сѣдит утѣха душа моея? Сдѣ ли суть свѣт очию моею и утроба моя прекрасная Феодулия? И азъ мятуся с рожшею тя тебе ради, чадо мое. Почто такову скорбь створи нама, чадо? Почто не брежеши о родителех си? Не вѣси ли, чадо, ибо тебе ради приидох! Что седиши, дряхлуя измененымъ лицем, измененою плотию? Иди со мною, чадо, въ господство наше, иди въ отечьствие свое въ град преименитыи Черниговъ. Иди в дом наю, к рожешеи тя. Аще ли обрученныи ти отиде к тамо сущим в вечная благая пребывалища, к тому же не створим вдати тя на обручение брака. Чадо, идеве въ отечьство наше, гдѣ есть свѣтъ лица твоего, прекрасное чадо Феодулии. Кто тя прельсти? Нама, рождьшим тя, не повѣдати вещи сицевыя». Она же непщевавши, яко отецъ ея есть и рече к нему: «К тому не прииду, отче, въ град твои, Господня есть земля и исполнение ея, отрекох бо ти ся. Обещах же ся Христови, жениху своему, иже ни дрѣмлет, ни спитъ, храняи люди Своя новаго Израиля. Да не погублю си благородства». И в себе бывши, от сердца возопи, воздевъ руце на небо, створи молитву. И абие ищезе диявол. Тогда блаженная Еуфросин[и]а разуме, яко диявол есть, и рече в себе: «Мало не прельсти мене диявол».

Се пакы дияволъ во образе етера со юношами, нося блюда златыя и сребреныя, на них же бе всяка птица в снедь, и рече еи: «Присла к тебе обрученныи ти князь Мина, приими сия, госпоже моя». Она же воста противу видению, знаменавшися, рече къ дияволу: «Да прокленет тя Богъ, не мощне не рожю[682] о тебе, имам бо Бога заступника и Того всенепорочную Матере». И абие ищезнуша. И въздевши руце на небо, блаженая Еуфросиния, возопи гласом велиим, глаголюще: «Боже, створивыи небеса и измѣривыи пядию, слава имени Твоему! Избави мя, Господи, из рукы дияволя! Владыко всея твари, съдетелю, не забуди рабу Твою, слава Тебе в вѣкы, аминь».

Лютъ убо есть диявол, доброта же Христос диявола да победит и козни его. Толико лют завистливыи, ненавидяи добра, завистивыи злодѣи искони величаяся, присно глаголя: «На небо взиду и верху облак небесных поставлю престолъ свои и буду подобен Вышнему».

Видя ся сам побежа емъ от преподобныя беспрестанными алчьбами и молитвами, изнемогающа всѣми прилоги его различь, къ праведнои пришед, не возможе ту никако же прельстити, скрегча убо на блаженую зубы, нача убо влагати еи помыслы скверныя. От них же во снѣ искушена бывши върста ея, яряся убо о сих святая та душа, и крѣпко в перси своя бияше, горко плачющи, да бещинныа мысли сердца своего проженетъ. Глаголаше убо къ своему тѣлу, надѣяся на Господа да на предстателницу християном, Того рождьшую: «Азъ тя акы бесловесных удержю, да не еще живеши, да не царствует грѣхъ тобою, да не единоващи в седмицы питаются, но чрез двѣ седмицы подам ти мало брашна и жажею тя уморю, труды тя тощными преклоню, да не раслабленных стыдкых[683] помыслъ ражаеши». Паче убо жестокыми алчьбными житии иждимаше свое тѣло. Толма убо преболством алчьбным исушися, яко же едва костем ея от телеснаго видѣния сдержатися.

Во едину убо нощь молят и, и нача слышати дѣтьская гласы вопиюща и смѣсны нѣкыя и безразумия гласы, и клопоты великия безвѣстныя и мног мятежь и нѣкак глас, яже от того явѣ разумѣти, яко вражии бесовъ его суть находи мечтании[684]. Знамением убо крестнымъ знаменався и щит вѣры и во всеоружие Божие одѣвся. Прият мечь духовныи, еже есть глаголъ Божии, преклонивъ колѣни, протяжно моляшеся Богу: «Владыко Боже Отче Вседержителю и Господи Сыне единородныи Исусе Христе и Святыи Душе, осѣни над главою моею в день брани, не предаи же мене крамолѣ змиинѣ, да не хвалится врагъ страшными своими мечтании, устрашая мя. Господи Исусе Христе, помози ми». И пред очима ея раступлошися земли, всяка вражиа сила пожерта бысть. Тогда, славя Господа, пояше, глаголя: «Коня и снузницы его вверже в море. Помощникъ и покровитель бысть мнѣ во спасение. Сеи ми есть Богъ и прославлю И. Ти бо спяти быша и падоша, мы же востахом и управихомся». И по сих не борося с нею дияволъ.