...Ах, какой ты безумный! Пишешь мне, что "не веришь в Бога и в Его святой Промысел и в бытие бесов". Неужели ты настолько слеп духовно, что не видишь в творении Творца — всемогущего Бога! Все так чудно сотворено и всему дан условный закон, и во веки веков он не изменится; мне помнится, что я писал тебе о Боге и о творениях Его.

А о существовании бесов кратко скажу из своего опыта. Жил я один в маленьком домике в предтеченском скиту на Валааме; сам себе готовил еду, растил овощи, а хлеб брал из монастыря, а изредка и сам пек. Ночи любил проводить без сна, ложился всегда после двенадцати, в 2 или в 3 часа. Конечно, днем спал, сколько требовалось природе. Однажды, в 2 часа ночи, согрел самоварчик и вместо ужина стал пить чай; вдруг слышу, что кто-то идет в коридоре, отчетливо слышны шаги человеческие; хорошо помню, что двери заперты. У меня мурашки пошли по телу, а кот сгорбился и шерсть поднялась у него, точно ждет кого-то или что откроется дверь и войдет к нам. Я взял лампу, вышел в коридор, осмотрел везде, нет никого. Конечно, неверующий скажет, что это галлюцинация. Нет, это не галлюцинация, а именно бесы. Иногда были слышны стуки в раму, когда я читал свое правило, и еще были стуки, но всех не буду описывать.

Вот еще приведу доказательство о существовании бесов, как и в Евангелии говорится. У меня был брат, жил в Петрограде, держал трактир, торговал хорошо, а я в то время жил там же на подворье Валаамского монастыря. Однажды приходит брат ко мне. Когда он пришел в келлию, то почему-то стал очень волноваться. Я посадил его на стул, а вверху были иконы с мощами; вдруг брат вскакивает со стула и кричит: гадкие-гадкие иконы, и побежал из келлии. Я остался в недоумении и думал, что это такое с ним случилось? Неужели бесноватый? Оказалось, что действительно — бесноватый. На следующий день пошел я к ним, его жена и говорит мне: "Когда он пришел домой, очень взволнованный, то стал кричать, что «я больше никогда не пойду к брату, там у него гадкие иконы". А когда я буду говорить что-либо из св. Евангелия, он тревожится и говорит мне: "Не говори это мне". Если покропить еду св. водой, он уже не будет есть, хоть и не видел, что кропили». Мне нужно было ехать в монастырь на пострижение в мантию. Приехал я в монастырь и попросил св. игумена поминать на литургии болящего Иоанна,— его тоже звали Иоанном; еще попросил и некоторых схимников помолиться о нем.

Совершилось таинство пострижения в мантию. Поехал обратно в многомятежный мир, взял с собой ягод земляники корзиночку из монастырского сада, покропил святой водой, думаю, вот угощу брата монастырскими ягодами. Приехал я в город, взял ягоды и пошел угощать ими брата. Смотрю: он кушает и благодарит меня за хорошие ягоды. Затем говорит мне: "Как ты уехал в монастырь, как-то ночью, только что стал засыпать, вдруг очень ясно вижу, что подходят ко мне два схимника и говорят мне ласково: "Не скорби, не скорби, будешь здоров", и ушли от меня. Я сразу же и поправился. Потом он сказал: "Меня испортили худые люди по зависти".

Этого случая я никогда не забуду. Верую в Бога и в Его могущество, в чудное Его творение; куда ни посмотрю, все меня удивляет и чувствую Его творческий промысел о судьбах мира и человека.

Как вы, безбожники, неужели не можете признать Бога Творца, смотря на все это чудное творение? Господь по своей благодати чудно все сотворил, дал условный закон и поддерживает свой мировой порядок, до своего второго пришествия на землю, тогда этот чудный мир упразднится и будет вечная жизнь, не имущая конца.

Письмо 95

18.1.1955 г.

На вопрос Х., "как надо решать, предстоит ли ему идти старой дорогой или начать по новой", вопрос загадочный, именно — какие дороги? Впрочем, я полагаю, надо идти старой дорогой, ибо ему известна она и есть опыты, а на новой неизвестно, что там может встретить его. Указывает на подвижников; они ломали свою жизнь, бросали все и меняли свою жизнь. У подвижников была одна цель, спасти свою душу, и глубокая у них вера в Божию помощь. А у Х. интересы материальные — большая разница между ними. Х. понимает смирение во внешнем виде, вот и говорит: до чего оно должно распростираться? Истинное смирение вот до чего должно распростираться: до полного сознания, в чувстве сердца, что он на всем земном шаре, хуже всех человеков, даже скотов. Св. отцы сказали: "Смирение божественно, оно преклонило небеса и сошло на землю, принял нашу плоть и бысть Богочеловек". Наверно, вам это непонятно, вопрос философский, а ответ богословский. О выборе пути надо руководствоваться Святым Писанием, а не инстинктом.

Письмо 96

20.1.1955 г.

...Едва собрался написать тебе; затирает старичка — лежал в больнице 11 дней, очень помогли мне, ибо Господь лечит посредством докторов; и врача Господь сотворил, говорит Св. Писание. Когда обращаешься молитвенно к Спасителю или к Божией Матери или к святому какому, все они небожители слышат — в этом не сомневайся. Молись вот так: в уме не надо представлять чувственно Спасителя, Божию Матерь или святых, но ум надо заключать в слова молитвы, а внимание в верхней части груди. Повторю: из головы внимание спусти в словесную часть груди, как выше сказал, такой образ молитвы самый правильный и пусть будет у тебя навсегда. Конечно, сперва трудно будет спуститься из головы в грудь, но потом уже без труда будет внимание в груди. Хорошо бы об этом поговорить лично. Что будет непонятного в молитве, напиши мне, я объясню.

Желаю вам от Господа мира, любви и согласия.

Письмо 97