Происходила она из родовитых дворян Костромской губернии. Особенно отличалась благочестием ее мать Домника Ивановна, которую соседние небогатые помещики и их жены нередко называли своим ангелом-утешителем.

Потеряв мужа в 1797 году, Домника Ивановна несколько лет не могла расстаться со своей младшей дочерью Александрой, и только когда той исполнилось четырнадцать лет отдала ее в старшие классы Екатерининского института. (Старшая дочь Анна уже заканчивала к тому времени курс в Смольном институте.) Государыня Императрица Мария Федоровна, супруга Императора Павла I, искренне полюбила одну из лучших своих пансионерок, Александру Щулепникову, и до конца жизни благоволила ей.

В 1806 году сестры Александра и Анна оплакали кончину матери Домники Ивановны и переехали на жительство к своей родной сестре Елизавете Сергеевне, а после смерти последней переселились в село Еремейцево все той же Костромской губернии, чтобы быть поближе к родной тетке Н.И. Бартеневой.

На ее именинах в сентябре 1808 года Александра Сергеевна познакомилась с боевым генералом С.С. Готовцовым и вышла за него замуж. Несмотря на очень большую разницу в возрасте (двадцать лет) брак их можно было бы назвать счастливым. Но, увы, счастье было недолгим. В 1809 году во время шведской кампании, "в битве при Севаре", Семен Степанович Готовцов был убит.

Полтора месяца семейного счастья — и безмерное горе от потери любимого мужа. Горе было вдвойне тяжелым, ибо Александра Сергеевна носила под сердцем его дочь. После рождения крошки Анны молодая вдова вся отдалась заботам о ее воспитании.

Однако пять лет материнского счастья сменились новой безысходной печалью: в день своего Ангела дочь Анна скоропостижно скончалась. Над гробом дочери генеральша Готовцова и дала обет уйти в монастырь, выполнить который не решалась еще долгие пять лет, все "торговалась с Богом", как она говорила. Но однажды ей пришлось повторить свое обещание вновь, когда при переправе через речку она чуть не утонула.

И вот наконец Великий пост 1818 года стал тем рубежом, что отделил ее от мира. Александра Сергеевна была духовной дочерью старца Феофана (Соколова) и по его благословению поступила в Горицкий Воскресенский монастырь, где он был благочинным и духовником. Генеральша Готовцова приехала туда со своей горничной Дуней, которая тоже пожелала остаться в Горицах и впоследствии была пострижена с именем Ермиона. А госпожу свою Дуня любила и была ей искренне предана до самой смерти.

В конце Великого поста Александра Сергеевна была уже одета в черное послушническое одеяние и стала жить в келье в игуменском корпусе. Через полгода она переселилась с двенадцатью крепостными девушками, которые не пожелали расставаться со своей госпожой и тоже остались в Горицах, в выстроенных для них кельях — двухэтажном домике.

16 сентября1, в день рождения ее горячо любимого отца, которого она потеряла на одиннадцатом году жизни, Александра Сергеевна была пострижена в рясофор с именем Феофания.

Вступив в обитель с твердым желанием "сжиться в монастыре, все претерпеть за послушание на одном месте", она и не предполагала, сколько скорбей и лишений должна будет вынести. Впоследствии горицкие монахини говорили: "Матушку Феофанию искушали, аки злато в горниле".

Часто невыносимо тяжело было приспосабливаться новоначальной монахине к новому образу жизни, к которому она по своему воспитанию была совершенно не готова. Она не отказывалась ни от какой черной работы: месила хлебы в пекарне, работала на огородах, копала картофель, носила воду в прачечную. Но еще тяжелее было выслушивать суровые замечания монахини, учившей ее читать по-церковному, или выговор игуменьи Маврикии о том, что не нужно пить чай даже по немощи, потому что она "не так слаба силами и не так стара, чтобы давать такое послабление".

И с чувством признательности, и с горькими слезами воспринимала мать Феофания назидания своей возлюбленной игуменьи. Посылая в Горицы свою духовную дочь, старец Феофан учил ее оказывать полное отвержение от своей воли — "своя воля есть медная доска между Богом и человеком".

Сама игуменья Маврикия проходила высокую подвижническую жизнь и, скрывая свои подвиги, часто повторяла: "Чем я могу быть для вас примером? Я человек необразованный, как простая невежда".

Когда она была поставлена в игуменьи, в 1810 году, в монастыре было не более шестидесяти насельниц, а через сорок лет ее управления в нем подвизались уже около шестисот сестер.