Повѣдалъ намъ одинъ простой малограмотный старичокъ-монахъ такой случай изъ своей личной жизни. «Незадолго до поступленія моего въ монастырь я однажды какъ-то прочиталъ одинъ неболыпой разсказъ, какъ одинъ бѣдный мальчикъ, имѣя живую и крѣпкую вѣру въ Бога, просилъ у Господа во святомъ храмѣ необходимой для жизни пищи, т.е. насущнаго хлѣба, и что же? По вѣрѣ своей онъ нѣсколько разъ тутъ же въ храмѣ получалъ по большому ломтю бѣлаго хлѣба. Подивился я его вѣрѣ и Божіей къ намъ близости, какъ это такъ скоро Господь его услышалъ и такъ быстро исполнилъ его желаніе. У меня въ душѣ тоже загорѣлась вѣра въ Бога и сильное желаніе (конечно, дѣтское неразумное) увидѣть Христа и поклониться Ему. Прошло порядочно времени, а эта мысль изъ головы у меня не выходитъ, и вотъ однажды, предавъ себя промыслу Божію, я ночью тихонько вышелъ изъ дома и пошелъ самъ не зная куда, но только съ цѣлью увидѣть Христа и поклониться Ему. Пошелъ я по большой дорогѣ, не боясь никакихъ опасностей отъ звѣрей или отъ злыхъ людей. Пройдя верстъ десять, меня потянуло направо, въ сторону отъ дороги, въ дремучій лѣсъ. Я послушался этого внутренняго указанія и, свернувъ съ дороги, вступилъ въ лѣсную чащу. Мнѣ дѣла не было до того, что въ лѣсу, тѣмъ болѣе ночью можно легко повстрѣчаться со звѣрями. Я былъ спокоенъ и, держась крѣпко вѣрою въ Бога и въ Его промыслъ, управляющій всей вселенной, свой умъ съ его разсужденіями оставилъ совершенно въ сторонѣ. Дѣло было весной, только что стаялъ снѣгъ. Идти было хорошо. Только свѣта было немного, такъ какъ въ лѣсу и днемъ-то бываетъ не особенно свѣтло. Вдругъ я увидѣлъ, среди леса вдалекѣ блеснулъ маленькій огонекъ какъ искра. «Видно, — подумалъ я, — недалеко отсюда находится деревня. Пойду я прямо на огонекъ». Съ радостію пошелъ я по направленію къ нему. Огонекъ, нисколько не увеличиваясь въ размѣрѣ, продолжалъ таинственно свѣтить и привлекать меня къ себѣ, указывая мнѣ путь. Пройдя версты четыре отъ дороги, какъ я послѣ на обратномъ пути по часамъ провѣрялъ, идя между громадными деревьями соснами и елями, я вдругъ какъ бы наткнулся на такое дивное зрѣлище. На небольшомъ возвышеніи стоялъ величественно чудный крестъ съ распятымъ на немъ Господомъ нашимъ Іисусомъ Христомъ. Пречистое тѣло Господа нашего было не написанное на кресте, а какъ бы настоящій Человѣкъ висѣлъ, пригвожденный къ дереву. Глаза Его были закрыты. Глава Божественнаго Страдальца была увѣнчана терновымъ вѣнцомъ. Въ боку зіяла глубокая, прободенная копіемъ рана, совершенно свѣжая, такъ что и кровь еще только слегка загустѣла. На ногахъ — только ямочки, а не раны. Прекрасное шелковое полотенце прикрывало поясъ Спасителя, а концы отъ него, свѣсившись, спускались ниже Его колѣнъ. Огонькомъ же, который меня сюда привелъ, какъ оказалось, было Всевидящее Око, изображенное на крестѣ въ треугольникѣ немного выше Главы Спасителя. Это огненное Око какъ живое свѣтилось, освѣщая вокругъ всё-находящееся: и красивые елочки вокругъ креста, опоясывающія его и осѣняющія, такъ что св. Крестъ какъ бы въ какомъ прекрасномъ прикрытомъ шатрѣ стоялъ. Увидѣвъ всё это, я сначала остановился, а потомъ отъ страха и радости упалъ лицомъ на землю. Затѣмъ, нѣсколько успокоившись, устремился съ восторгомъ къ подножію Св. Креста, упалъ предъ нимъ на колѣни и со слезами и съ плачемъ сталъ горячо Ему молиться, какъ могъ, прося, чтобы Господь снялъ съ меня грѣховную тяготу и облегчилъ бы меня отъ грѣховъ и страстей. Говорилъ я Ему, какъ живому, что у меня въ то время было на сердцѣ, все излилъ. «Вотъ, Господи, — между прочимъ говорилъ я, — Ты сказалъ: Пріидите ко Мнѣ вси труждающіеся и обремененніи, и Азъ упокою вы. Вотъ, Господи, я и пришелъ къ тебѣ. Облегчи Ты меня отъ грѣховной моей тяготы и успокой меня отъ всѣхъ скорбей и страстей». Долго я такъ молился и плакалъ. Всего, должно быть, часа три. Затѣмъ поднялся съ земли съ великою радостію и страхомъ, облобызавъ Святѣйшія ноги Спасителя, я уже болѣе спокойно сталъ всё разсматривать вокругъ святаго Креста. И вотъ вижу: немного поодаль св. Креста небольшой колодезь со ступеньками для спуска въ него. Прозрачная вода показывала дно колодца, устланное чистыми досками. У меня явилась мысль и желаніе обмыться въ этомъ святомъ колодцѣ. «Господи! — сказалъ я, — благослови мнѣ грѣшному обмыться въ этомъ колодцѣ, чтобы спала съ меня грѣховная моя тягость!» Съ этими словами, быстро раздѣвшись, я взошелъ въ колодезь. Воды въ немъ было по поясъ. Погрузившись нѣсколько разъ въ него, я вышелъ и, стоя предъ Св. Крестомъ, снова съ вѣрою такъ помолился: «Господи! Благослови мнѣ концами Твоего полотенца, которымъ Ты препоясанъ, утерѣть мнѣ грѣшному лицо и грудь во облегченіе моей грѣховной тягости». И съ благоговѣніемъ подойдя ко Св. Кресту и съ любовію взирая на Спасителя, я обтеръ краями полотенца свое лицо и грудь. И что же я ощутилъ!? Повѣрьте. Словно кожа съ меня сошла или ровно какая-то тяжесть съ меня скатилась. На душѣ у меня стало радостно и легко-легко! Я одѣлся. Долго въ радостномъ чувствѣ стоялъ я предъ Спасителемъ, молясь Ему и любуясь на дивную окружающую мѣстность. Елочки были какія-то особенныя, мною никогда доселѣ не виданныя. Да и все-то кругомъ было настолько прекрасно, что и сказать нельзя! Но вотъ у меня въ головѣ явилась такая мысль. А что, если я еще дальше пойду въ лѣсъ и снова буду искать Христа? Но только что я успѣлъ это подумать, какъ неожиданно какъ громъ поразилъ меня Божественный гласъ съ вершины Креста: «Что же еще тебѣ надо? Ты вѣдь Христа уже нашелъ!» Отъ ужаса и страха я упалъ ницъ на землю и услышалъ за этимъ протяжно произнесенное: «Аминь». Мало-помалу придя въ себя и успокоившись, я, вновь приступивъ ко Христу и облобызавъ еще разъ Священныя ноги Спасителя, оглянулся снова, съ восхищеніемъ любуясь на дивную окружающую местность и твердо рѣшивъ въ душе непремѣнно еще побывать здѣсь въ ближайшіе дни, но только уже не ночью, а днемъ, чтобы снова поклониться Христу Господу. Помолившись на прощаніе Господу, я направился въ обратный путь къ своему дому. Вступивъ въ дремучій лѣсъ, я всё время шелъ оглядываясь и взирая на мерцающій мнѣ огонекъ со Святаго Креста, который какъ бы указывалъ мнѣ путь, и я, не перемѣняя направленія, черезъ часъ вышелъ на большую дорогу. Поблагодаривъ Господа около дороги, я сдѣлалъ на деревѣ замѣтку: вырѣзалъ крестъ и заломилъ вѣтку, чтобы въ слѣдующій разъ мнѣ было легко найти дорогу къ этому Святому и дивному мѣсту. Придя домой уже подъ утро, я никому ни слова не проронилъ, гдѣ я былъ и что видѣлъ. Затѣмъ спустя два дня я взялъ съ собой одного близкаго человѣка и мы съ нимъ вдвоемъ пошли туда. Придя на то мѣсто, гдѣ я сдѣлалъ при дорогѣ замѣтку, и найдя её, пошли мы по тому же направленіи, по которому раньше я шелъ. Днемъ идти было хорошо. Все хорошо видно кругомъ. Однако не могли мы никакъ найти этого мѣста, какъ его ни искали. Всю ту мѣстность исходили мы и вдоль, и поперекъ, но никакого даже и слѣда не нашли. Такъ ни съ чѣмъ и вернулись домой. Послѣ я многихъ мѣстныхъ жителей разспрашивалъ: не видалъ ли кто-нибудь изъ нихъ Крестъ въ лѣсу? Но никто никогда не только не видалъ, но даже и не слыхалъ, чтобы въ нашемъ лѣсу былъ Крестъ. Я же, поблагодаривъ Господа за утѣшеніе, сталъ собираться въ монастырь. И вотъ Всемилостивый Господь привелъ меня во святую обитель и удостоилъ меня грѣшнаго воспріять Ангельскій образъ».

Такъ закончилъ свой разсказъ престарѣлый инокъ. А я, чтобы не забыть, поспѣшилъ для памяти и для назиданія себя и другихъ записать сіе, помня слова Великаго Учителя монашества Преп. Исаака Сирина, который такъ пишетъ: «Часто и не зная сытости читай въ книгахъ учителей о Промыслѣ Божіемъ; потому что онѣ руководствуютъ умъ къ усмотрѣнію порядка въ тваряхъ и дѣлахъ Божіихъ» (Слово 56-е), и еще сказано въ Свящ. Писаніи: Тайну Цареву хранити добро; дѣла же Божія открывати славно!

37. МИРНАЯ КОНЧИНА СХИМОНАХА СИЛЫ

«Великая милость всякой душѣ христіанской, причастившейся Святыхъ Христовыхъ Таинъ и въ тотъ же день или часъ переселившейся изъ временной земной жизни въ вѣчную!» Это будетъ, действительно, христіанская кончина, непостыдная и мирная. Сподобляются ея люди добродѣтельные и глубоко вѣрующіе. По ученію нѣкоторыхъ святыхъ отцовъ, если человѣкъ въ день своей кончины причастится Святыхъ Христовыхъ Таинъ, то душа его уже не задерживается отъ злыхъ духовъ на воздушныхъ мытарствахъ. Враги даже не могутъ и приблизиться къ ней: по причинѣ соединенія ея съ Божествомъ. Такъ и въ «Добротолюбіи» пишется: «Если имѣющіе преселиться отсюду причастятся Святыхъ Таинъ съ чистою совѣстію, то, когда умрутъ, Ангелы ради сего причащенія доринося возносятъ ихъ отсюда» (Добротолюбіе т. 5 Каллиста, гл. 92).

Скончался у насъ на Валаамѣ 5-го Іюня 1921 года простой старецъ — схимонахъ Сила. Жилъ онъ въ Предтеченскомъ скиту, а когда уже ослабѣлъ въ силахъ, то перешелъ въ братскую больницу, гдѣ, постепенно угасая и изнемогая тѣлесными силами, приближался къ неизбѣжной для всѣхъ людей смерти. По обычаю нашему, его соборовали и часто причащали Святыхъ Таинъ. Въ послѣдній день его жизни больничный духовникъ поздно вечеромъ зашелъ его навѣстить и, видя его уже совсѣмъ ослабѣвшимъ, сказалъ ему: «Отецъ Сила! Я тебя сейчасъ причащу Христовыхъ Таинъ!» — «Хорошо! Причастите!» — такъ же просто отвѣтилъ умирающій. Духовникъ, быстро спустившись въ больничную церковь и, взявъ запасные Св. Дары и прочитавъ положенныя въ Требникѣ молитвы, причастилъ умирающаго старца. Затѣмъ, поздравивъ его съ принятіемъ Св. Христовыхъ Таинъ и попрощавшись съ нимъ, ушелъ отъ него домой къ себѣ. Въ часъ ночи отецъ Сила тихо и мирно предалъ духъ свой въ руцѣ Божіи. Лежащій съ нимъ рядомъ въ этой же келліи схимонахъ О. Мигдоній слышалъ во время разлученія души его отъ тѣла какое-то чудное и невыразимо прекрасное пѣніе, но только словъ, къ сожалѣнію, не могъ понять. Въ этотъ же самый часъ больничный духовникъ видитъ такой сонъ, который какъ-то особенно врѣзался неизгладимо въ его память, такъ какъ былъ яркій, живой и какой-то особенный. «Вижу,— говорилъ духовникъ, — будто бы я снова иду въ келлію, гдѣ лежалъ умирающій О. Сила. Мнѣ надо подниматься по лѣстницѣ во второй этажъ зданія больницы, и я вижу: по обѣимъ сторонамъ лѣстницы стоятъ какія-то ужасныя и злобныя страшилища въ человѣческомъ видѣ, которыя дышатъ на меня страшною и непримиримою злобою. Но ко мнѣ прикоснуться не могутъ! Я, хотя со страхом и трепетомъ, но все же прошелъ среди нихъ и, поднявшись наверхъ, отворилъ дверь келліи умирающаго. Вижу — келлія точно такъ же наполнена ужасными страшилищами. Вижу — идетъ ко мнѣ навстрѣчу отецъ Сила, но уже видъ его не тѣлесный, но какой-то особенный, духовный и пріятный. Лице у него — чистое, спокойное и радостное. Одѣтъ онъ въ голубой шелковый хитонъ и препоясанъ поясомъ. Подойдя ко мнѣ, онъ съ любезной улыбкой поцѣловалъ меня и сказал мнѣ: «У меня денегъ много. Да мнѣ еще Отецъ дастъ». Я о; тутъ же про себя подумалъ: видно, Отецъ Небесный , наградитъ его. Повернувшись отъ меня, онъ пошелъ въ уголъ келліи, гдѣ стоялъ гробъ. За нимъ по пятамъ шелъ злой духъ, самый свирѣпый изо всѣхъ. Силился схватить его, но это ему не удавалось. Какая-то невидимая сила не допускала его даже дотронуться до схимонаха. О. Сила взошелъ во гробъ, а я въ это время, поднявъ съ пола какой-то мѣшокъ, до половины наполненный, чемъ-то не знаю, положилъ его ему въ гробъ. Поцѣловавъ меня еще трижды, О. Сила сказалъ: «Ну! Теперь иди! Не бойся ихъ», — указывая на духовъ, повторилъ О. Сила. Я пошелъ будто бы тѣмъ же путемъ обратно въ свою келлію и, спустившись съ лѣстницы, пройдя мимо духовъ, проснулся. «Ужъ не скончался ли нашъ О. Сила?» — подумалъ я. Посмотрѣлъ на часы: часъ ночи. И что же оказалось? Именно въ этотъ часъ душа его разлучилась отъ бреннаго тѣла и перешла въ другой лучшій міръ на вѣчную радость и утѣшеніе, въ страну свѣта и вѣчнаго блаженства!»

38. ДѢЛА ПРОМЫСЛА БОЖІЯ О ЛЮДЯХЪ

1. Монахъ Ѳ. намъ повѣдалъ. «Однажды трудясь въ пустынькѣ, гдѣ былъ много лѣтъ хозяиномъ, поднялся я на водокачку высотою 3 сажени и вотъ во время работы какъ-то по неострожности упалъ оттуда внизъ головой въ канаву, наполненную водой, прямо на острые доски, образующія изъ себя плотину для задержанія воды въ канавѣ. Ударившись со всей силой головой объ острую доску, которая прорѣзала мнѣ голову и шею на затылкѣ, къ счастію, не повредилъ черепъ. Свалившись въ воду, я, однако, не потерялъ сознанія, но кое-какъ, съ помощію подоспѣвшаго инока, вылѣзъ изъ воды. Кровь ручьемъ лилась у меня изъ глубокой раны и изъ лѣваго уха. Привезли меня въ больницу. Кровь все время, не переставая, струилась у меня изъ раны. Сдѣлали мнѣ въ больницѣ перевязку, и через четыре дня я уже былъ здоровъ совершенно и снова пошелъ на свое святое послушаніе, окончательно исцелившись отъ всякой болѣзни».

2. Онъ же разсказывалъ намъ. «Когда я еще былъ 14-лѣтнимъ и жилъ при отцѣ въ деревнѣ, помогая ему въ его домашнихъ трудахъ, то однажды былъ такой случай. Послалъ меня, дѣло было зимой, отецъ съѣздить на лошадкѣ за сѣномъ. Недалеко отъ нашего села протекала рѣчка, очень быстрая въ своемъ теченіи. Чтобы по мосту переѣхать ее, надо было далеконько уклониться въ сторону. А если переѣхать по льду, то совсѣмъ было близко до мѣста, гдѣ находилось наше сѣно. Я избралъ второй путь, т.е. поѣхалъ по льду черезъ рѣку. Когда же я доѣхалъ до середины рѣки, то ледъ внезапно обломился, и моя лошадь, вмѣстѣ съ санями моментально провалившись подъ ледъ, быстрымъ теченіемъ рѣки была унесена вмѣстѣ съ санями подъ ледъ, и самъ-то я едва только успѣлъ выскочить изъ саней на ледъ. Ужасъ напалъ на меня. Вижу: скрылась моя лошадка подо льдомъ. Понялъ я, что уже теперь человѣческой помощи искать нельзя. Вспомнилъ я тутъ Великаго Чудотворца и скоропослушливаго помощника всѣхъ пребывающихъ въ нуждахъ, Святителя Христова Николая. Упалъ я на колѣни и какъ только могъ отъ всего своего дѣтскаго сердца съ вѣрою воскликнулъ: «Святителю Отче Николае, помоги мнѣ!» И что же? Внезапно дивное совершилось чудо! Въ нѣсколькихъ саженяхъ отъ меня какой-то сверхъестественной силой разорвало ледъ, и моя лошадка вмѣстѣ съ санями непостижимымъ образомъ буквально вылетѣла изъ воды изъ-подо льда и опять невидимой же силой была перенесена далеко на берегъ, гдѣ и была поставлена саженяхъ въ 5-ти отъ берега. Стояла лошадь какъ вкопанная, дожидаясь меня. Я же, возблагодаривъ отъ всея души своея дивнаго и преславнаго Чудотворца Николая, такъ быстро помогшаго мнѣ, поѣхалъ далѣе туда, куда послалъ меня отецъ мой».

3. Іеромонахъ О. М. разсказалъ о себѣ слѣдующее событіе. Во время сильнаго голода въ 1920 году онъ жилъ на послушаніи при Валаамской часовнѣ въ г. Петроградѣ:

«Жили мы тогда всѣ впроголодь, часто случалось — были неѣвши до вечера. Однажды, находясь въ такомъ состояніи, иду это я, томимый голодомъ, по Литейному мосту на Выборгскую сторону, и вотъ навстрѣчу мнѣ попадается молодая интеллигентная дѣвушка и, на ходу развернувъ свой свертокъ бумаги, достала изъ него порядочный кусокъ хлѣба и, отломивъ отъ него небольшой кусочекъ, стала его ѣсть. «Какая-то счастливая, — подумалъ я про себя, — а вотъ если бы она мнѣ хотя бы немножко удѣлила?» Въ этотъ моментъ эта дѣвушка, сравнявшись со мной, неожиданно, обратясь ко мнѣ, сказала: «Если не побрезгуете, батюшка, то я могу Вамъ удѣлить немножко хлѣба?» — «Пожалуйста. Очень былъ бы благодаренъ Вамъ!» — произнесъ я. Тогда она, отщипнувъ себѣ небольшую корочку хлѣба, остальной весь отдала мнѣ. «Спаси Васъ, Господи!» — съ чувствомъ искренней благодарности воскликнулъ я и, положивъ хлѣбъ въ карманъ себѣ, вдругъ спохватившись, подумалъ: «А какъ ея имя? Почему же я её не спросилъ? Для того чтобы по чувству благодарности помянуть её на молитвѣ?» И, быстро обернувшись, только что хотѣлъ произнести: «А какъ Ваше имя?» — но эти слова уже нѣкому было сказать, потому что кругомъ на далекое разстояніе не видно было ни души человѣческой. Не довѣряя себѣ, я глядѣлъ по сторонамъ, но народу почти никого не было. Мѣсто на набережной —широкое. Кругомъ далеко все видно. Тогда я подумалъ: «Да не спустиласть ли она съ моста по каменной лѣстницѣ къ рѣкѣ?» Я быстро подошелъ къ рѣшеткѣ. Но и тамъ у воды никого нѣтъ. У меня отъ радости потекли слезы изъ глазъ. «Да куда же она такъ мгновенно могла исчезнуть?» — подумалъ я, и вотъ даже до сего времени не могу я своимъ разумомъ разгадать этотъ дивный случай и это приписываю, по вѣрѣ моей, милости Промыслителя Бога, дающаго пищу всякой плоти (Пс. 135, 25) и птенцемъ врановымъ, призывающимъ Его (Пс. 146, 91). А посему и мнѣ, голодному, пославшему кусокъ насущнаго хлѣба.

39. ВИДѢНІЕ ПРЕПОДОБНЫХЪ СЕРГІЯ И ГЕРМАНА СОМНѢВАЮЩЕМУСЯ ИНОКУ

Икона Матери Божiей "Валаамская".

Повѣдалъ намъ монахъ К., что когда онъ жилъ еще въ новоначаліи, то часто слышалъ среди молодыхъ братій такія слова, что, дескать, наши Преподобные Отцы Сергій и Германъ находятся не здѣсь, гдѣ стоитъ ихъ рака, а гдѣ-нибудь въ другомъ мѣстѣ, а здѣсь въ соборѣ ихъ рака находится только для воспоминанія о нихъ, а сами-то они еще неизвѣстно гдѣ положены.

«Вотъ, наслушавшись такихъ рѣчей, однажды я, стоя въ церкви на хорахъ во время всенощной, когда читали каѳисмы, сталъ объ этомъ размышлять и, какъ бы соглашаясь съ прочими, подумалъ: «А кто знаетъ, можетъ быть, и въ самомъ дѣлѣ Преподобныхъ-то здѣсь нѣтъ? Вѣдь Валаамъ-то великъ! Они, можетъ быть, гдѣ-нибудь и въ другомъ мѣстѣ положены?» Но только что я успѣлъ это подумать, какъ въ душѣ моей произошло какое-то измѣненіе. Внезапно мое сердце умягчилось. Пришло нѣкое Божественное умиленіе, полились слезы изъ моихъ глазъ, и душа моя исполнилась каким-то дивнымъ духовнымъ чувствомъ. Взглянувъ на иконостасъ, я узрѣлъ съ правой стороны у колонны Преподобныхъ Отцевъ нашихъ Сергія и Германа, стоящихъ по обѣимъ сторонамъ иконы Божіей Матери, висящей на колоннѣ, именуемой «Валаамской». Одѣты они были въ мантіи и полное схимническое одѣяніе. На схимахъ были видны кресты и можно было прочитать слова: «Святый Боже, Святый Крѣпкій, Святый Безсмертный...» и т.д. Въ рукахъ они держали свитки. Лица ихъ были постническія, тощія. Глаза — чудные, голубые. Настолько видъ ихъ былъ дивный и божественный, что, кажется, глазъ бы отъ нихъ не отвелъ. Они смотрѣли внимательно на братію, какъ бы слѣдя и наблюдая за ними. Глядя на нихъ, у меня слезы лились изъ глазъ, а душа какъ-то неизреченно радовалась и утѣшалась и горѣла любовію ко Господу и Угодникамъ Его. Отъ избытка своей радости, желая подѣлиться ею со стоящимъ рядомъ со мною инокомъ, я хотѣлъ показать ему видимое мною. Но только что успѣлъ я это подумать, какъ видѣніе кончилось и Преподобные стали невидимы. По-прежнему висѣла на колоннѣ только икона Царицы Небесной. Послѣ этого видѣнія у меня всѣ помыслы и сомнѣнія о мѣстонахожденіи нашихъ Преподобныхъ совершенно исчезли и я твердо увѣровалъ, что именно здѣсь, а не въ иномъ мѣстѣ находятся Угодники Божіи Сергій и Германъ. Здѣсь они почиваютъ своими нетлѣнными и многоцѣлебными мощами, духомъ будучи внѣ всего видимаго и земнаго. Увѣровалъ я и убѣдился, что они назираютъ за братіею и помогаютъ всѣмъ съ вѣрою и любовію припадающимъ къ ихъ честной ракѣ, облегчая ихъ скорби и нужды и врачуя немощи и неисцѣльныя болѣзни».