Этотъ случай относился къ древности, но такое же точно отношеніе видимъ мы и у современнаго намъ оптинскаго старца. Въ жизнеописаніи старца о.Варсонофія мы ниже приводимъ случай, когда онъ запретилъ С. А.

Нилусу возставать на епископа, допустившаго варварское реставрированіе чудотворной иконы Тихвинской Божіей Матери. «Только не идите войной на епископскій санъ», заключилъ свою рѣчь Старецъ, «а то васъ накажетъ Сама Царица Небесная».

Приведемъ теперь примѣръ идеальнаго взаимоотношенія одного изъ величайшихъ епископовъ — Аѳанасія Великаго къ одному изъ величайшихъ старцевъ, наставнику десятковъ тысячъ монаховъ: Ѳеодору Освягценнму.

Послѣдній «взялъ съ собою болѣе уважаемыхъ въ братствѣ, и имѣющихъ лучшій голосъ въ пѣніи и пошелъ навстрѣчу святому Аоанасію, который, пользуясь миромъ Церкви, посѣщалъ Египетъ и въ то время по Нилу плылъ въ Ѳиваиду. Онъ встрѣтилъ его повыше округа Герміопольскаго. По обоимъ берегамъ рѣки было безчисленное множество народа, среди которыхъ находились епископы, великое число клириковъ и множество иноковъ, которые стекались туда изъ всѣхъ сосѣднихъ мѣстъ.

Святый Аѳанасій, увидавъ Ѳеодора съ иноками, сказалъ словами пророка: «Кіи суть, иже яко облацы летятъ, и яко голубіе со птенцы ко мнѣ?» (Ис. 60, 8). Онъ съ любовію привѣтствовалъ Ѳеодора и съ отеческимъ участіемъ спрашивалъ о состояніи его обителей.

Св. Аѳанасій, выйдя на берегъ, сѣлъ на осла, котораго св. Ѳеодоръ, взявъ за узду, провелъ черезъ толпу народа, шедшаго съ горящими факелами, при пѣніи иноками псалмовъ и священныхъ пѣсенъ. Аѳанасій, видя смиреніе Ѳеодора и ту радость, съ которою совершалъ свое дѣло, сказалъ окружающимъ слова, свидѣтельствуюгція о смиреніи, какъ Ѳеодора, такъ и самого Аѳанасія: «Смотрите, съ какой ревностію идетъ впереди насъ сей начальникъ множества иноковъ! Вотъ истинные отцы, болѣе заслуживающее носить сіе имя, чѣмъ мы, по своему смиренію и покорности ради любви Божіей. Какъ блаженны и достойны уваженія тѣ, кто постоянно носятъ крестъ своего Спасителя, славу свою полагаютъ въ уничиженіи, покой въ трудѣ до тЬхъ поръ, пока воспріимутъ вѣнецъ изъ рукъ ихъ Владыки»…

Въ лицѣ этихъ двухъ святыхъ: старца и епископа, мы видимъ образецъ идеальнаго отношенія. Старецъ смиряется передъ епископомъ, какъ если бы былъ предъ нимъ Самъ Христосъ, а епископъ предъ старцемъ, т. к. чрезъ него непосредственно открывается воля Божія. Въ этомъ сотрудничествѣ, въ этомъ синергизмѣ, епископскаго сакраментально–административнаго служенія и старческаго, руководительнаго–пророческаго, въ ихъ гармоническомъ сочетаніи–симфоніи кроется залогъ расцвѣта духовной жизни Церкви. Разительный примѣръ этого мы находимъ въ сотрудничествѣ Митрополита Гавріила (Петрова) съ Архимандритомъ Ѳеофаномъ Новоезерскимъ, что создало цѣлую эпоху расцвѣта монашества и духовной школы.

Изъ свойствъ старца вытекаетъ и безграничная его власть.

По поводу власти старца проф. Смирновъ говоритъ: «Неизвѣстно точно, съ какого момента времени, но повидимому очень рано, въ монастыряхъ и игуменскимъ и старческимъ епитиміямъ стали придавать большее значеніе, чѣмъ простому дисциплинарному наказанію. Эпитимія признавалась не разрѣшимой никакой иной властію кромѣ наложившей ее. Происходило это изъ представлепія объ абсолютной игуменской и старческой власти, а также отъ того, что въ эпитиміяхъ старцевъ стали видѣть проявленіе связующей и рѣшающей власти, данной Господомъ Апостоламъ, хотя большая часть иіуменовъ и старцевъ не имѣла іерархическаго сана» (Смирновъ. «Исп. и пок. въ древ, м–ряхъ Вост.». Бог. Вѣст. 1905, стр. 743). Наложенную старцемъ эпитимію никто, кромѣ него, не можетъ отмѣнить. Въ подтвержденіе этого Ѳеодоръ Студить («Огласит. Поуч.» Изд. Опт. Пуст. Поуч. 33) приводить разсказъ:

«Одинъ старецъ не разъ приказывалъ ученику своему исполнить нѣкоторое дѣло, но тотъ все откладывалъ. Недовольный этимъ, въ негодованіи старецъ наложилъ на ученика запрещеніе не вкушать хлѣба, пока не исполнить порученное дѣло. Когда ученикъ отправился исполнить порученное повелѣніе, старецъ умерь. Послѣ его смерти ученикъ желалъ получить разрѣшеніе отъ наложеннаго на него запрещенія. Но не нашлось никого въ пустынной мѣстности, кто бы рѣшился разрѣшить это недоумѣніе. Наконецъ, ученикъ обратился съ просьбой къ Константинопольскому Патріарху Герману, который для разсмотрѣнія этого дѣла собралъ другихъ архіереевъ. Но ни патріархъ, ни соборъ (Ясно, что дѣло идетъ здѣсь о такъ называемыхъ «Εύνοδος ένδυμοΰτα» это соборъ изъ епископовъ, случайно пребывающихъ по дѣламъ въ данный моментъ въ столицѣ, созываемый патріархомъ въ случаѣ нужды) не нашли возможнымъ разрѣшить эпитимію старца, о которомъ даже неизвѣстно, имѣлъ ли онъ степень священства. Посему ученикъ до смерти принужденъ быль питаться пищею изъ однихъ овощей.» (Этотъ примѣръ приводить Смирновъ въ своей статьѣ въ Бог. Вѣстн. 1905 г. (февр., мартъ., апр.) «Исп. и пок. въ др. м–ряхъ Востока». Наша работа произведена незаисимо отъ этого изслѣдованія проф. Смирнова. Несмотря на это принципіальные взгляды и выводы совпадаютъ).

Другой случай помѣщенъ въ прологѣ 15го октября. Приведемъ цѣликомъ эту необычайную повѣсть, которая ярко изображаетъ всю силу власти старца «вязать и рѣшить».

«Въ скиту жилъ монахъ, который въ продолженіи многихъ лѣтъ быль послушливъ своему отцу. Наконецъ, по зависти бѣсовской, отпалъ отъ послушанія и безъ всякой благословной причины ушелъ отъ старца, презрѣвъ и запрещеніе (эпитимію) за непослушаніе. Пришедши въ Александрію, онъ былъ схваченъ и принужденъ тамошнимъ княземъ отречься отъ Христа, но онъ остался непоколебимъ въ твердомъ исповѣданіи вѣры и за то былъ мученъ и преданъ смерти. Христіане того града взяли тѣло новаго мученика, положили въ раку и поставили въ святомъ храмѣ. Но въ каждую литургію, когда діаконъ возглашалъ: «елицы оглашеніи изыдите» рака съ тЬломъ мученика, къ удивленію всѣхъ невидимою силою выносилась на паперть, а по окончаніи литургіи сама собою поставлялась опять въ храмѣ. Одинъ Александрійскій вельможа молился о разрѣшеніи этого недоумѣнія. И ему было открыто въ видѣніи, что замученный монахъ былъ ученикомъ такого то старца и за непослушаніе былъ связанъ запрегценіемъ старца. Какъ мученикъ, онъ получилъ вѣнецъ мученическій, а какъ связанный епитиміей старца, не можетъ оставаться при совершеніи Божественной Литургіи, пока связавшій не разрѣшитъ его. Тогдаже отысканъ былъ старецъ, который пришелъ въ Александрію и разрѣшилъ связаннаго оть запрегценія. Съ того времени рака уже не трогалась со своего мѣста.».

Ссылаясь на эту повѣсть, проф. Смирновъ дѣлаетъ слѣдуюгціе выводы:

«Изъ этого разсказа выходить, говорить онъ, что старческая епитимія имѣетъ полную каноническую силу. Она есть проявленіе апостольскаго права «вязать и рѣшить», и никакіе личныя подвиги связаннаго, даже мученическая смерть за Христа, не освобождаютъ отъ ея узъ.» 'Смирновъ. «Исп. и пок. въ древ, м–ряхъ. Вост.» Бог. Вѣст. Апр. стр. 744).