Если же перейти к оценке святоотеческих свидетельств, то оценка их католиками неодинакова и порой неожиданна. Не будем обращаться к текстам позднейшим при наличии древних свидетельств. Таковые исключают постановку вопроса о текстах более молодых.

Казалось бы, что приведенные выше слова святого Василия Великого в кн. «О Святом Духе» достаточно ясно говорят об апостольском Предании призывать Святого Духа на Литургии: «Из догматов и проповедей, соблюденных в Церкви, иные мы имеем в учении, изложенном в Писании, a другие, дошедшие до нас от апостольского Предания, прияли мы втайне. Но и те, и другие имеют одинаковую силу для благочестия… Кто из святых оставил нам на письме слова призывания при показании Хлеба благодарения и Чаши благословения? Ибо мы, не довольствуясь теми словами, о которых упомянули Апостол и Евангелие, произносим прежде и после них и другие, как имеющие великую силу к совершению Таинства, приняв их из не изложенного в Писании учения». [499] Непредубеждённому читателю может показаться, что здесь идет речь об эпиклезе для освящения Святых Даров, т. к. это стоит вполне в контексте всей книги, учащей об освятительной силе Святого Духа. Но католическая наука видит здесь нечто иное. Это «призывание», оказывается, есть вовсе не призывание Святого Духа для преложения Даров, a вся евхаристическая молитва. Хорватский францисканец Маркович считает, [500] что слово έπ' άναδείξει не имеет значения «при освящении», «cum conflcitur», как это обычно понимается и переводится на латинский язык. (Например: перевод французского издателя Фронтон ле Дюка, том IV, стр. 1392-1394). Надо, по его мнению, переводить так, как это делал в свое время Эразм, «cum ostenditur», т. е. буквально «при показании». Этим, по мнению Марковича, «показание» не имело бы освятительного значения, не имело бы отношения к эпиклезе в нашем смысле слова. Но Маркович совершенно забывает, что именно в молитве эпиклезы литургии святого Василия стоит: «… И показати Хлеб убо Сей — Самое честное Тело Христа…».

Батиффоль тоже под словом «призывание» в тексте книги «О Святом Духе» хочет видеть не саму эпиклезу, a всю евхаристическую молитву, всю анафору, т. е. то, что в ней не заимствовано ни из Евангелия, ни из посланий апостола Павла. [501] Ho тот же Батиффоль считает, что святой Кирилл Иерусалимский раньше всех других выдвинул «теорию эпиклезы»: «Текст святого Кирилла (т. е. в его огласительном поучении), который относится к 348 г., есть самое древнее свидетельство об эпиклезе, которое мы, вообще, имеем». [502] То же о святом Кирилле говорит и Фортескью. [503] Возникает вопрос, исторично ли это? Соответствует ли это фактической действительности? В самом деле: святые Василий и Кирилл — современники. Они знали и совершали одну и ту же восточную Литургию так называемого иерусалимско-антиохийского типа, один в ее понтском чинопоследовании, другой — в чисто иерусалимском. Неужели же можно предполагать, что святой Василий, учащий об освящающем действии Третьей Ипостаси, говорящий о великой важности слов, заимствованных из Предания, и называющий Дары после установительных слов Господа в своей анафоре, но до эпиклезы «вместообразами», «антитипами», учил бы диаметрально противоположно своему современнику святому Кириллу? Т. е. можно ли думать, что святой Кирилл «первый ввел» эпиклезу, тогда как вся Церковь (например, святой Василий) освящала бы Дары установительными словами, и никакого разномыслия и недоразумения из этого не произошло бы?

То же в отношении Златоуста. Католики хотели бы представить его сторонником освящения установительными словами. Они с особым удовольствием останавливаются на беседе, в которой он словам установления придает значение, подобное словам Божиим «плодитесь и множитесь» (Быт. 1:28 [504]). Однажды сказанные, эти слова дают нашему естеству способность плодотворить и рождать; также и словам установления, однажды произнесенным, дано до наших дней делать Дары на алтарях совершенными (I беседа на предание Иуды). Но почему-то забывают и часто не приводят упомянутые выше тексты о призывании Святого Духа. Маркович в своей работе, цитируя текст из беседы «О кладбище и Кресте», намеренно пропускает слова: «Когда же Дух даровал благодать, тогда Он сошел и коснулся предложенных Даров…».

В приведенных выше словах святого Киприана о том, что приношение не может быть освящено там, где нет Святого Духа, Мерк видит некое нововведение. [505] Также и в упомянутых выше словах святого Иринея о призывании Святого Духа Батиффоль видит только «призывание вообще». [506] Точно так же и безо всякого объяснения — почему — и о. Каброль считает тексты Иринея и Фирмилиана молитвами «евхаристического освящения вообще» («prières de consécration eucharistique en général»). [507] То же повторяют и Варэн, [508] и Раушен. [509]

Мы приводили, говоря о литургии святого Иустина Философа, мнения разных ученых о значении его слов «пища, над которой совершено благодарение через молитву слова Его (Христа)…». Одни в этом видели установительные слова (Харнак, Маркович, Шерман, Мерк, Шикк, Шване, Раушен-Алтанер), другие — весь евхаристический канон (Катанский, Барденхэвер, Зееберг, Варэн, Герхард Раушен, Салавиль). Вунзен в этом видел Молитву Господню «Отче наш». Ваттерих — эпиклезу. Мы высказали выше свое мнение: эпиклеза не упомянута как таковая в этом повествовании, но она напрашивается всем контекстом молитв и всего рассказа, особенно если литургию Иустина привести в зависимость от литургии «Апостольского предания», как это сделал в свое время Пауль Древс. Возможность эпиклезы у Иустина в связи с известной ему молитвой «анамнезы» признает и Салавиль, хотя и оговаривается, что эта молитва вряд ли была тождественна с современной нам молитвой призывания. [510]

Каков же общий вывод католической науки о времени возникновения эпиклезы? Для Батиффоля — это время Константина Великого. Для Баумштарка — это время II Вселенского Собора и духоборческих споров. [511] То же в общем разделяют Шерман, Бухвальд, Раушен. О. Каброль стоит за время до конца ІV века. [512] С этим соглашается и Фортескью.

2. Какова же, по мнению католиков, была форма древней эпиклезы и объем ее содержания? Открытие проф. А. Дмитриевским Серапионова Евхология смутило многих. В этом древнем служебнике вместо призывания Святого Духа находится призывание Логоса. «Логос-эпиклеза» стала модной теорией в литургике. Об «александрийском влиянии» писали и пишут. Относясь, вообще, отрицательно к литургическому факту эпиклезы Святого Духа, хотели в призывании Логоса найти известное ослабление значения освятительной силы Третьей Ипостаси Святой Троицы. Некоторые ученые хотели признать александрийскую эпиклезу Слова, как древнейшую форму призывания, вообще. Так смотрит Раушен, [513] считая, что призывание Святого Духа началось только с IV века. Фортескью как будто бы присоединяется к этой мысли. [514] В значительной мере думает так и о. Грегори Дикс. [515] Варэн видит в этом даже влияние неоплатонизма. [516] Бухвальд создал целую гипотезу о том, что и Римская литургия имела когда-то свою «Логос-эпиклезу», о чем будет сказано ниже подробнее.

Кроме того, будучи не в состоянии отрицать факт древности эпиклезы Святого Духа и признавая ее существование даже, может быть, и в III в., римо-католические ученые вынуждены ограничить значение этой молитвы и в отношении объема ее содержания. Признавая ее древность, они все же не считают ее принадлежностью первохристианского литургийного обихода. «Ursprünglich ist allerdings die Epiklese nicht», — утверждает Rauschen. [517] «Плод сравнительно поздних богословских воззрений», — характеризует ее Vаrаіnе. [518] Но наряду с этим о. Каброль категорически заявляет: «Во всяком случае.., известное призывание Святого Духа, весьма древне, первобытно (primitive) и, если угодно, почти повсеместно (à peu près universelle)». [519] Поэтому Salaville считает, что эпиклезе надо дать иное значение и толкование, это не молитва освящения Святых Даров силою и наитием Святого Духа. [520]

Спросим: какое же это значение?

По мнению почти всех католических ученых, эпиклеза в самых своих древних формах была призыванием Святого Духа не для освящения Даров и претворения их в Тело и Кровь Господа, a для распространения на верующих благодатных даров Святого Духа и соединения причащающихся в единое мистическое Тело Церкви Христовой. Подтверждение этому ищут, прежде всего, в современном тексте литургии Златоуста: «…Низпосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащыя Дары сия, … и сотвори убо Хлеб Сей, a еже в Чаши Сей… преложив Духом Твоим Святым, якоже быти причащающымся во трезвение души…» и т. д.

Точно так же и в других литургиях древности находим этот момент в молитве эпиклезы. Например, в литургии СА VІІІ: «…Низпосли Духа Твоего Святаго на жертву эту.., чтобы Он явил этот Хлеб Телом Христа Твоего и Чашу эту Кровью Христа Твоего, чтобы причащающиеся Его утвердились в благочестии, достигли оставления грехов…» и т. д. [521] И в литургии святого апостола Иакова после слов молитвы эпиклезы о преложении хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы читаем: «Чтобы они были причащающимся их во оставление грехов и в жизнь вечную, во освящение душ и телес…». [522] В литургии апостола Марка: «…И низпосли на Хлебы эти и на Чаши эти Духа Твоего Святаго, чтобы Он, как всесильный Бог, освятил и совершил и соделал Хлеб — Телом, a Чашу — Кровью Новаго Завета Самаго Господа и Бога и Спасителя и Всецаря нашего Иисуса Христа.., чтобы они были всем нам, причащающимся от них, в веру, в трезвение, во исцеление, в целомудрие, во освящение…» и т. д. [523]

Это логическое ударение на ниспослании благодатных даров Духа Святаго на верующих защищали в свое время на Флорентийском соборе Торквемада и восточные делегаты, митрополит Исидор Киевский и кардинал Виссарион Никейский. Беллярмин впоследствии одобрил этот «выход из положения». B наше время это ударение ставят почти все: Markovic, [524] Höller, [525] Fortescue. [526] Приведем дословно аналогичное утверждение о. Каброля: «Во всяком случае.., известное призывание Святого Духа, весьма древне, если угодно, даже первобытно и почти повсеместно. Если судить по самым древним текстам (до IV в.), это была молитва Богу Отцу послать Святого Духа, a иногда и Слово на предложенные Дары, чтобы осуществить единение и освящение в сердце верующих. Это не было, конечно, эпиклезой, просящей Святаго Духа претворить хлеб и вино в Тело и Кровь Иисуса Христа. Эпиклеза в таких исключительных и абсолютных выражениях есть литургическое явление не первобытное и не повсеместное. Такая формула появляется около середины IV в., и она встречается в аналогичных выражениях в большинстве восточных литургий». [527]