— и слова апостола о том, что в последние времена охладеет любовь. Именно христианская любовь и делает нас Церковью. Конечно, и Божественная литургия, но она без любви не может совершаться, это противоестественно. Литургия без любви — это почти святотатство. И тем не менее, как это ни страшно, но это стало для нас нормой. Более того, есть даже совсем страшные случаи, когда священники служат вместе, находясь во вражде. Вот это особенно ужасно, и это тоже есть страшный образ нашей жизни современной. И еще недавно, во времена советской власти, по инициативе уполномоченных специально старались в одном храме соединить священников, которые были несовместимыми по своим устремлениям, для того, чтобы между ними не было единства, не было единомыслия, чтобы они свою энергию тратили на борьбу друг с другом.

Здесь мне хочется вспомнить один исторический, очень важный для нас эпизод. Изучая новейшую историю Церкви, т. е. историю Церкви 20 века, вы услышите о том, что в 1927 году была издана Декларация митрополитом Нижегородским Сергием, которая повлекла за собой раскол, и среди ведущих, самых главных и авторитетных архиереев возникло несогласие. Несогласные с митрополитом Сергием были отправлены в ссылку или в тюрьму, а впоследствии расстреляны. До нашего времени сохранилась совершенно удивительная переписка между митрополитом Кириллом, который был назван первым местоблюстителем Патриаршего престола в завещании Патриарха Тихона, и митрополитом Сергием, которые друг с другом разошлись во мнениях о том, как следует устраивать церковную жизнь. В переписке обсуждается вопрос: почему митрополит Кирилл не служит литургию вместе с митрополитом Сергием или его сослужителями — теми священниками, которые ему подчиняются, т. е. поминают его на литургии. Означает ли это, что митрополит Кирилл считает служение митрополита Сергия и его последователей безблагодатным? И митрополит Кирилл отвечает на это: «Нет, я ни одной минуты не сомневаюсь в том, что литургия, которую вы совершаете, является благодатной. Конечно, совершается Тайна Христова. И не поэтому я не могу с вами служить, а потому, что общее с вами служение, при том, что мы с вами не можем согласиться в очень важных для нас проблемах, потому что мы считаем друг друга неправыми, было бы нам в суд и в осуждение. Не можем мы с вами служить вместе литургию, если между нами нет единомыслия».

Эти письма, которые являются мученическими актами, уже опубликованы и будут публиковаться, потому что являют удивительную высоту души митрополита Кирилла. Эти письма показывают, что в страшное время гонений (а митрополит Кирилл, один из крупнейших иерархов нашей церкви, был расстрелян в 1937 году, а до этого почти все время советской власти провел в разных ссылках и тюрьмах, почти не выходя из них — около 20 лет) для него вопрос о том, как он совершает литургию, — в единомыслии или нет, — был чрезвычайно важен. Он не мог совершать литургию с тем, с кем он не был единодушен, с кем он не был согласен.

А вот мы с вами дошли уже до такого страшного момента, когда у священников не находится мужества или они бывают равнодушными и готовы совершать литургию формально, когда между ними нет согласия, а они все-таки вместе служат. Хотя по-настоящему они должны были бы сказать: я не могу с тобой служить, раз мы не можем договориться, примириться, согласиться друг с другом.

Совершая Божественную литургию, мы должны быть реально единомысленными, мы должны друг другу все прощать, всем сердцем устремляться к тому, чтобы достичь единодушия, достичь единства. Мы должны уступать, смиряться, любовью покрывать ошибки друг друга. А если же вдруг оказывается такая ошибка, которую мы не в силах покрыть любовью — такое может быть, особенно если дело касается самой Церкви, т. е. не меня лично обидел священник, а я вижу, что он кощунствует, что так нельзя поступать, как он поступает, тогда христианский долг требует, чтобы я сказал: нет, я с тобой вместе служить не могу, потому что такое служение совместное при несогласии моем внутреннем будет мне в осуждение.

Таким образом, момент единодушия, единомыслия чрезвычайно важен. И сейчас все мы, совершая вместе Божественную литургию, должны ощущать, что мы — единое стадо Христово, единое тело Христово, Церковь. Между нами не должно быть каких-то недобрых чувств, обид непрощенных или вражды. Не должно быть даже и холодности, равнодушия, мы должны всем сердцем чувствовать свое единство. Это есть непременное условие благоговейного совершения Божественной литургии. Мы должны ощущать себя каждый частицей единого Тела Христова, только тогда наше служение не будет нам в осуждение.

После целования мира, которое сейчас совершается только в алтаре самими священниками, мы исповедуем свою веру. Пение Символа веры — это наше общее исповедание. При совершении Таинства от христиан всегда требуется исповедание веры. Это вполне естественно, потому что и Господь сказал:

«По вере вашей будет вам»

Таинство совершается по вере, так что исповедание веры есть не просто какое-то общее пение или молитва «на всякий случай» это есть существеннейшая часть литургии. Мы должны здесь засвидетельствовать, исповедовать свою веру. Именно только с этой верой мы можем приступить к вершине литургии, самой главной части, которая называется анафора или евхаристический канон.