Надо сказать, что католическое заблуждение здесь отчасти объясняется и смягчается тем, что у них нет литургии Василия Великого и Иоанна Златоустого. Они совершают мессу, которая имеет совершенно иной текст. Текст мессы очень древний, он не имеет строгого авторства, восходит к первым векам. Но, несмотря на свою древность, текст мессы не имеет тех достоинств, которые имеет литургия Василия Великого и Иоанна Златоустого. В ней нет такого четкого и ясного богословия, мысль не выражена так ясно и так стройно, с такой удивительной духовной красотой, строгостью и последовательностью. Молитва, которая содержится в мессе, тоже, конечно, очень умилительная, трогательная, но она не имеет такой ясной четкости. А такая нечеткость, может быть, легче допускает неправильное толкование. И можно в этом смысле несколько смягчить наше негодование на католиков, потому что они исходят из того, что у них есть, а у них текст мессы, а не нашей православной литургии.

После того, как священник сказал эти два возгласа — «Приимите, ядите» и «Пийте от нея вси» — он читает молитву в алтаре, опять тихо:

«Поминаюше убо спасительную сию заповедь и вся, яже о нас бывшая: Крест, Гроб, тридневное Воскресение, на небеса восхождение, одесную седение, второе и славное паки пришествие».

И дальше возглашает громко:

«Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся».

То есть, поминая Твою спасительную заповедь и все, что Ты совершил для нас: и Крест, и Гроб, и тридневное Воскресение, и восхождение на Небо, и седение одесную Отца, и Второе и славное паки пришествие — все это вспоминая, мы, Твоя от Твоих Тебе приносящие о всех и за вся, «Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим. Господи, и молим Ти ся, Боже наш». Во время этого священник или дьякон берет руками, сложенными крест-накрест, дискос и Чашу и возносит над престолом. И вот это и есть возношение — анафора. Именно со словами «Твоя от Твоих Тебе приносяще» он поднимает и возносит к Богу эти Дары. А хор поет в это время: «Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи, и молим Ти ся, Боже наш». Это и есть вершина евхаристического канона. В это время многие в храме встают на колени.

Хор поет обычно медленно и довольно протяжно, долго, потому что во время пения священник в алтаре произносит много молитв и происходят все главные действия анафоры. Священник говорит:

«Еще приносим Ти словесную сию и безкровную службу, и просим, и молим, и мили ся деем (т. е. умиляемся), низпосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащие Дары сия»,

т. е. и просим, и молим, и умоляем Тебя: ниспосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащие Дары сия.

Вся анафора обращена к первому лицу Святой Троицы — к Богу-Отцу, но эта особенная молитва (она называется по-гречески эпиклезис, в просторечии эпиклеза, что значит «призывание») обращена к Святому Духу. Это молитва призывания Святаго Духа на Святые Дары. После этой молитвы:

«И сотвори убо Хлеб сей Честное Тело Христа Твоего».

Говоря последние слова, священник благословляет Святой Хлеб крестом. Диакон отвечает: «Аминь». И говорит: «Благослови, Владыко, Святую Чашу». А священник говорит:

«А еже в Чаши сей, Честную Кровь Христа Твоего».

И благословляет крестом, — рукой совершая крест — Святую Чашу. Диакон: «Аминь. Благослови, Владыко, обоя» (т. е. и то, и другое). И священник благословляет одновременно одним большим крестным знамением и дискос, и Чашу со словами: