В наличной нашей жизни церковной, везде и всюду существуют всевозможные попустительства и всевозможные послабления, очень часто уже преходящие всякую меру компромисса. Тем не менее, следует совершенно точно и твердо утверждать, что и в наше время брак с нехристианами во всяком случае совершенно невозможен и недопустим для православного человека. Это есть измена Церкви и выход из нее, и лучше для священников не дерзать на такие эксперименты и чрезмерные послабления. Это совершенно естественно: брак понимается Церковью как союз, как единство во Христе, как вечное единство в Царстве Божием. Какое же может быть единство с человеком, не имеющим даже веры во Христа? Каким может быть этот союз между людьми, которые не могут вместе причаститься, которые будут ходить в разные храмы? О каком единстве может быть речь между протестантом и православной, например? Это единство, конечно, будет сугубо временным, земным, и никакой полноты христианского брака здесь быть не может.

Католическая церковь отрицает развод в принципе, и есть мнение, что Православная Церковь разрешает развод. Так ли это? Нет, это не так,

«что Бог сочетал, человек да не разлучает»

(Мар. 10, 9). И никакого разрешения разводиться, никакого развода церковного быть не может в принципе. Есть, правда, слова Христа, которые продолжают уже процитированное мною место «что Бог сочетал, человек да не разлучает». Христос говорит:

«кроме вины прелюбодеяния»

(Мф. 5, 32). В том случае, если один из членов брака изменил, прелюбодействовал, тогда возможен развод, — можно так подумать, но это не так. Не возможен развод, а тогда брака уже не существует, брак разрушен, брак как единство исчез. Это единство умерщвлено, убито. Ему нанесена смертельная рана. Поэтому Церковь здесь вправе совершенно естественно признать, что брака больше нет. Он был заключен Церковью, это было Таинство, оно было совершено Церковью, но его больше не существует. Подобно этому Церковь воспринимает наличные разводы по другим причинам. Сейчас, как вы знаете, разводов чрезвычайно много. Церковь и раньше признавала разрушение брака в случае, скажем, психической болезни одного из супругов, когда была невозможна почему-либо супружеская жизнь и, таким образом, не было главного содержания брака, любви, не было единства. Если это единство почему-либо разрушилось, то Церковь признавала, что брака больше нет, и не разрешала развод, а принимала его, принимала это отсутствие брака. И теперь, конечно, когда браки, слава Богу, регистрируются не Церковью, а гражданскими учреждениями, Церковь точно также принимает, что брака нет, если совершен развод. Если бывшие муж и жена почему-либо разошлись, потому что разлюбили друг друга или изменили друг к другу, одним словом, они разошлись, брака больше нет, Церковь принимает это как факт. Она констатирует этот факт, и в порядке церковного послабления, пастырской заботы о спасении людей идет на уступки человеческой немощи и позволяет иногда второй брак, отнюдь не считая его равноценным первому браку, отнюдь не считая, что второй брак является точно таким же, как первый брак. Такой второй брак не должен быть повенчан так, как первый. Существует чин для второбрачных, и должна быть наложена епитимья, запрещающая приступать к евхаристической чаше таким разведенным.

Всякое чинопоследование имеет свою историю, более или менее сложную, очень часто эта история мало доступна в своей главной части, потому что история первых веков христианства редко доносит до нас первые богослужебные чины. Но если большая часть чинопоследований таинств уходит в глубокую древность, то чинопоследование брака составляет исключение. Это чинопоследование в основных своих чертах сложилось в 9-10 вв. и позже развивалось. Сохранилось много исторических источников, которые позволяют проследить это развитие. Таким образом, история этого чинопоследования может быть ярко и довольно полно прослежена. Сохранились очень полные рукописи: рукопись VIII в. — Кодекс Берберини, рукопись синайской библиотеки 957, IX-X вв., рукопись синайской библиотеки «Канон иклисиатикус» (середина XII в.), рукописи Лавры Афанасия Афонского 88 и 105 (XV в.). Эти рукописи дают яркую картину того, как постепенно формировалось чинопоследование таинства брака. Они очень полно и научно описаны в лекциях по богослужению проф. А. А. Дмитриевского.

Чинопоследование брака состоит из двух частей — обручения и венчания. Такое разделение на две части имеет очевидный духовный смысл: первая часть подготовительная и вторая часть главная, — подобно тому, как крещению предшествует оглашение, как Литургии верных предшествует Литургия оглашенных и т. д. Но здесь есть еще и историческая причина. Дело в том, что чинопоследование брака стремилось церковно оформить те обычаи, которые бытовали у разных народов издревле. Брак есть, конечно, кульминация в обрядовой жизни народа: брачные песни, наряды, традиции представляют наиболее яркую часть в творчестве разных народов. И сейчас, когда фольклористы собирают песни, они специально интересуются брачными песнями. Так было всегда, здесь всегда была развита народная традиция, народное искусство, обычаи разных религий находили здесь наиболее яркое воплощение. И христианство старается личную жизнь воцерковить и имеющиеся формы личной жизни очистить от всего несовместимого с христианством, остальное воцерковить и наполнить христианским смыслом, одухотворить.

В древности был обычай, когда браку предшествовал договор, сватовство, сговор, и у разных народов в разные времена это по-разному оформлялось, иногда нужно было давать выкуп за невесту, иногда подписывать некоторые соглашения. В древности у некоторых народов все это очень пышно оформлялось, и заключение договора — сговор — уже считался заключением брака. Это бывало по-разному, но всегда можно было выделить момент предварительного сговора и факт брака — свадьбу.