Свт. Кирилл Иерусалимский в своем таиноводственном поучении о Крещении, объясняя смысл православного обычая помазывать оглашаемого освященным елеем, пишет: «Итак, заклинательный елей означал участие во умащении Христовом, которое отражает всякий след сопротивной силы [здесь и далее курсив наш — свящ. В. Ш.]. Как дуновение Святых, подобно сильнейшему пламени, палит и гонит бесов: так и заклинательный сей елей, призыванием Бога и молитвою, такую приемлет силу, что не только, попаляя следы грехов, очищает, но и все невидимые лукавого силы изгоняет»[69].

О проникновении даруемой в Крещении благодати в «самые глубины» человеческой души и о совершенном очищении первородного и личных грехов учит и свт. Григорий Богослов: «Сия благодать и сила Крещения не потопляет мира, как древле, но очищает грех в каждом человеке, и совершенно измывает всякую нечистоту и скверну, привнесенную повреждением». И далее святитель говорит, что, поскольку мы состоим из души и тела, то получаем в Крещении «очищение двоякое, именно: водою и Духом; и одно приемлется видимо и телесно, а другое, в то же время, совершается нетелесно и невидимо; одно есть образное, а другое истинное и очищающее самые глубины». И это действие благодати настолько сильно, что уподобляется новому рождению, «из ветхих делает нас новыми, из плотских, каковы мы ныне, богоподобными, разваряя без огня и воссозидая без разрушения»[70]. «Итак будем креститься, чтобы победить; приобщимся очистительных вод, которые омывают лучше иссопа, очищают паче законной жертвы, которые священнее, нежели “пепел юнчий, кропящий оскверненная” (Евр 9. 15)». Ветхозаветные святыни «имели силу только на время очищать тело», тогда как Крещение «истребляет совершенно грех»[71]. В Крещении «благодать касается глубин, а не тело омывается на погребение». И этот дар очищения вполне «очевиден, а не сомнителен»[72].

Слова Григория Богослова об омовении «привнесенной повреждением» «нечистоты» подтверждает прп. Исидор Пелусиот. Он, в частности, пишет: «Ты просишь меня указать причину, почему крестят младенцев, еще не знающих греха? Некоторые говорят: «Для того, чтобы омыть нечистоту, внесенную в естество человеческое преступлением Адама». Признавая сие справедливым, я думаю, что Крещением доставляются и многие другие дарования, много превышающие наше естество. Ибо природа наша получила в Крещении не только то, в чем она нуждалась для уничтожения греха, но и украшена Божественными дарами. Ибо она не только освободилась от наказания и совлеклась лукавства, но и возродилась свыше пакибытием Божественным, превосходящим слово, и искуплена, и освящена, и удостоена всыновления, и оправдана, и соделалась сонаследницей Единородного и единым телом с Ним по участию в священных таинствах, и именуется Его плотию, и как тело соединено с главою, так и она со Христом. Мы не врачевство только получили, соответствующее болезни., но и благообразие, и честь, и славу, и достоинство. Посему, возлюбленный, признавай Крещение не очищением только грехов, но и доставляющим всыновление и бесчисленные другие блага, частью упомянутые мною, частью не упомянутые»[73]. Из слов святого отца явно видно, что он признает за Крещением силу реального очищения греха («уничтожения греха» и т.п.), освобождения крещаемого от власти диавола («совлеклась лукавства») и преображения его души Божественной благодатью («благообразие» и т.п.).

Прп. Симеон Новый Богослов выражает ту же мысль, но более лаконично. Он утверждает, что «в Божественном Крещении мы получаем отпущение прегрешений, освобождаемся от прародительской клятвы и освящаемся наитием Святого Духа» [74].

Сщмч. Киприан Карфагенский пишет о себе, что до принятия Крещения он был одержим сомнениями относительно того, что благодать Крещения способна уничтожить застарелые язвы греха. Но когда сподобился приступить к этому великому таинству, то ощутил его очищающую и освящающую силу, уразумел, что в Крещении человек умирает для греха и оживает для добродетели[75]. Благодать таинства Крещения, по слову этого святого отца, «дарует способность трезвенной чистотой, непорочной мыслью, чистым словом, непритворной добродетелью уничтожать ядотворную силу греха, очищать скверны развращенных сердец, возвращая им здравие»[76]. В своем письме к Юбаяну о крещении еретиков священномученик пишет против тех, кто во времена святого Киприана, подобно современным протестантам, учили о «получении прощения грехов по одной вере своей». «Если и у нас и у еретиков одна вера, то может быть и благодать одна», — пишет святой отец. Но поскольку, — продолжает он свою мысль, — вера еретика отличается от веры Церкви, еретик «получил то, чему верил. Но, веруя ложному, он не мог получить истинного, или лучше сказать, по ложной вере своей и получает одно подложное и нечестивое»[77].

Особое значение в решении вопроса о прощении первородного греха имеет древнейший православный обычай преподавать таинство Крещения младенцам. В письме к Фиду сщмч. Киприан Карфагенский сообщает о поместном Карфагенском Соборе 252 года и о сути соборного определения о Крещении младенцев.

Бог не взирает ни на лицо, ни на возраст, являясь Отцом в равной мере для всех в деле приобретения небесной благодати»[78]. Далее святой отец указывает на то, что не следует считать младенцев нечистыми, ибо их создал Господь. Наконец, Карфагенский епископ замечает: «Притом же, если и величайшим грешникам, много грешившим прежде против Бога, когда они потом уверуют, даруется отпущение грехов, и никому не возбраняется прощение и благодать; то тем более не должно возбранять это младенцу, который, едва родившись, ни в чем не согрешил, а только, происшедши по плоти от Адама, восприял заразу древней смерти чрез самое рождение и который тем удобнее приступает к принятию отпущения грехов, что ему отпущаются не собственные, а чужие грехи. И потому . на Соборе нашем состоялось такое определение: не должно нам никого устранять от Крещения и благодати Бога, ко всем милосердого, благого и снисходительного. Если этого надобно держаться по отношению ко всем, то особенно, как мы думаем, надобно соблюдать это по отношению к новорожденным младенцам, которые уже тем заслуживают преимущественно нашу помощь и милосердие Божие, что с самого начала своего рождения они своим плачем и слезами выражают одно моление»[79].

Свт. Игнатий (Брянчанинов) пишет, что младенцы «омываются от прародительского греха и сочетаваются Христу Крещением» и, в случае их ранней кончины, наследуют жизнь вечную, поскольку не осквернили «белую одежду души, в которую облекаемся Крещением», скверной личных грехов[80]. Вообще же «при Крещении человеку прощается первородный грех, заимствованный от праотцев, и собственные грехи, соделанные до Крещения»[81].

Карфагенский Собор 419 года по поводу совершения таинства Крещения над младенцами определил: «Кто отвергает нужду Крещения малых и новорожденных от матерней утробы детей или говорит, что хотя они и крещаются во отпущение грехов, но от прародительского Адамова греха не заимствуют ничего, что надлежало бы омыть баней пакибытия (из чего следовало бы, что образ Крещения во отпущение грехов употребляется над ними не в истинном, а в ложном значении), тот да будет анафема. Ибо реченное апостолом: “Единем человеком грех в мир вниде, и грехом смерть: и тако (смерть) во вся человеки вниде, в немже вси согрешиша” (Рим 5. 12), подобает разуметь не иначе, разве как всегда разумела Кафолическая Церковь, повсюду разлиянная и распространенная. Ибо по сему правилу веры и младенцы, никаких грехов сами собой содевать еще не могущие, крещаются истинно во отпущение грехов, да чрез пакирождение очистится в них то, что они заняли от ветхого рождения»[82].

В «Послании патриархов Восточно-Кафолической Церкви о правослвной вере» (1723 г.) читаем: «Веруем, что святое Крещение, заповеданное Господом и совершаемое во имя Святой Троицы, необходимо. Ибо без него никто не может спастись, как говорит Господь: «Аще кто не родится водою и Духом, не может внити в Царствие Божие» (Ин 3. 5). Посему оно нужно и младенцам, ибо и они подлежат первородному греху, и без Крещения не могут получить отпущения сего греха. И Господь, показывая сие, сказал без всякого исключения, просто: “кто не родится”; то есть по пришествии Спасителя Христа все имеющие войти в Царство небесное должны креститься. Если же младенцы имеют нужду в спасении, то имеют нужду и в Крещении. А не возродившиеся и посему не получившие отпущения в прародительском грехе необходимо подлежат вечному наказанию за сей грех и, следовательно, не спасаются. Итак, младенцам необходимо нужно Крещение. Притом младенцы спасаются, как говорится у евангелиста Матфея, а не крестившийся не спасается. Следственно, младенцы необходимо должны креститься»[83].

По выражению свт. Григория Паламы, в купели святого Крещения содержится «изливающаяся на всех Божественная благодать, объемлющая всех достойных и божественным образом просвещающая и искупающая от праотеческого проклятия»[84].

Прп. Максим Исповедник учит: «От прародительского греха освободились мы чрез святое Крещение, от тех же грехов, на которые дерзали мы по Крещении, освобождаемся не иначе, как посредством покаяния»[85].

Прп. Иоанн Дамаскин утверждает, что Крестом Христовым «смерть ниспровергнута, прародительский грех (προπάτορος άμαρτία) уничтожен, ад ограблен, даровано воскресение, дана нам сила презирать настоящее и даже самую смерть, устроено возвращение к первоначальному блаженству, открыты врата рая, наше естество село одесную Бога, мы сделались чадами Божиими и наследниками»[86]. Все эти блага мы воспринимаем благодаря Крещению, «ведь Крещением мы спогребаемся Господу» (Кол 2. 11), «ибо Крещение обозначает смерть Господа» (Рим 6. 4)[87]. Поэтому «отпущение грехов дается чрез Крещение всем равно», не исключая, конечно, младенцев[88].

Свт. Феофан Затворник учит, что для нашего спасения необходимо как очищение от «клятвы законной» чрез очищение первородного греха, так и оживотворение и восстановление посредством благодати поврежденного грехом естества нашего, «ибо если б мы и получили каким-либо образом прощение и помилование, но остались необновленными, никакой от того не получили бы пользы; потому что без обновления мы непрестанно пребывали бы в греховном настроении и непрестанно источали бы из себя грехи, а чрез грехи снова подвергались бы осуждению и немилости или все оставались бы в том же пагубном состоянии»[89]. Если до Крещения человек «носит в себе весь яд греха», имеет поврежденное грехом естество, все силы направляет «преимущественно на размножение греха, подчинен влиянию» действующего в нем через грех сатаны и является по естеству «чадом гнева» Божьего, то в Крещении он становится «новой тварью» и «сонаследником Христу», получает «исцеление греховной болезни и повреждения»[90]. Святитель пишет: «Сила благодати проникает внутрь и восстанавливает здесь Божественный порядок во всей его красоте, врачует расстройство как в составе и отношении сил и частей, так и в главном направлении от себя к Богу, — на богоугождение и умножение добрых дел. Почему Крещение и есть возрождение или новое рождение, поставляющее человека в обновленное состояние»[91]. Вышенский Затворник указывает, что святой апостол Павел, сравнивая новокрещеных с воскресшим Спасителем (Рим 6. 4), дает нам понять, «что и у них такое же светлое в обновлении существо, каким явилось человечество в Господе Иисусе, чрез воскресение Его в славе»[92].