Апостол Иоанн Богослов говорит о таком состоянии человека, что рожденный от Бога не может грешить[128].

Поскольку грех коренится не в природе, но в произволении, то понятно, что воля крещеного человека может склоняться к греху, но не в силу «закона греха», действующего в человеке невозрожденном. Заметим, что и свт. Иоанн Златоуст[129], и свт. Феофан Затворник[130] относят слова апостола Павла о «законе греха действующего в членах плоти»[131] к состоянию падшего невозрожденного человека.

Крещеный может согрешать вследствие неопытности, неискушенности, либо от несовершенства воли или нападения падших духов. Слова апостола Иоанн Богослова: «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя» (1 Ин 1. 8) надо понимать не как представление о неодолимости греха, а как учение о необходимости очищающей грех благодати Божией.

Свт. Иоанн Златоуст говорит: «В том состоянии, в каком мы были прежде, т. е. в состоянии ветхого человека, мы были мертвы; теперь же сделались тем чем не были. Тем творением мы призваны к жизни, этим же соделаны способными к жизни доброй»[132]. Таким образом, в Крещении дух освобождает волю от рабства греху. Свт. Феофан замечает: «В Крещении освобождается дух от греха, но страсти еще живут в душе и теле»[133], вследствие чего диавол искушает человека и христианин как воин, получает раны на поле битвы с «духами злобы поднебесными»[134].

Надо понимать, что в силу свободы человек и после Крещения сохраняет способность сознательного противления истине. Поскольку Крещение, как духовное рождение, оставляет, по слову свт. Кирилла Иерусалимского, «неизгладимую печать»[135], возникает отдельный вопрос: как может, например, сохраняться эта печать, этот «начаток духа» в крещеном богоотступнике? В Свящ. Писании мы находим только указание на то, что осуждение таковых будет гораздо более суровым, нежели тех, кто не получал начаток Духа[136]. На это возможно ответить следующее. Поскольку дар Крещения — это дар спасающей любви Божией, он и пребывает в любом грешнике как проявление попечения Бога о человеке, как свидетельство того, что Бог хочет всякому спасения и ожидает покаяния от любого отступника.

Для того, чтобы понять, каким образом телесная смерть не нарушает представления о возрождении природы человека в таинстве Крещения, обратимся к следующей весьма важной мысли прот. А. Шмемана: «Современный человек, даже если он христианин, рассматривает смерть как явление полностью биологическое; он не слышит христианского Благовестия о разрушении и уничтожении смерти,. не понимает, что то, к чему он стал слеп и глух, является фундаментальным христианским видением смерти,. Ибо в христианском понимании смерть есть прежде всего, духовная реальность»[137]. Действительно, вот причина того, почему нам трудно понять, как возрожденный может умереть.

Апостол Павел учит о совоскресении человека со Христом (Кол 2. 11-13). Свт. Иоанн Златоуст говорит, что смерть духовная «уже упразднена в каждом крещеном»[138]. Происходящее в Крещении можно назвать воскресением прежде воскресения. Ибо христианин получает Духа, как результат победы Христа над смертью. Душа уже получает залог нетления, и воскресение души можно созерцать еще в этом смертном теле, как об этом говорит прп. Григорий Синаит[139]. Смерть телесная остается по домостроительству, а это значит, действует в нас не в силу первородного греха, а в силу не отмененного определения Божия, данного Адаму за преслушание заповеди: «Ибо прах ты и в прах возвратишься» (Быт 3. 19). Поэтому прп. Симеон говорит, что «после, по воскресении, и тело воспримет нетление, которое душе Бог даровал теперь, оживотворив ее в настоящей жизни»[140].

В заключение приведем слова прп. Иоанна Дамаскина о таинстве Крещения: «Посему Он дал нам, как я говорил, второе рождение, чтобы как, родившись от Адама, мы уподобились ему, унаследовав проклятие и тление, так и, родившись от Него, мы уподобились Ему и унаследовали нетление, и благословение, и славу Его»[141]. Замечательная мысль. Действительно учение о возрождении природы человека в таинстве крещения или о восстановлении Образа Божия является основанием для духовной жизни человека, которая есть не что иное, как путь богоуподобления. Как в результате повреждения образа Божия в грехопадении человек утратил возможность богоуподобления, так в результате восстановления образа Божия в таинстве крещения человеку возвращается способность к богоуподоблению. Только возрожденный в Таинстве Крещения человек получает возможность «изобразить в себе Христа»[142], сделаться подобным Ему.

Иеромонах Варфоломей (Денисов) (СарДС). Таинство Крещения в контексте юридического и святоотеческого осмысления Искупления

Дело спасения человека — это центральная тема в христианском богословии. Ее важность и значимость определяется отнюдь не отвлеченной философией, а конкретным путем опытного богопознания и богоуподобления. Этот внутренний мистический путь не остается сокрытым, а отражается в словесных формулировках, запечатленных как в вероучительных, так и нравоучительных книгах Православной Церкви. И именно они служат ориентирами для тех, кто стремится к христианскому совершенствованию. Церковь всегда отстаивала чистоту вероучения, поскольку от их истинности зависит ни что иное, как направление духовных сил человека ведущих к спасению его души.

Одно из центральных мест в догматической системе христианского богословия занимает сакраментология, но ее рассмотрение вне контекста всей церковной догматики представляется невозможным. Нельзя говорить только о таинстве Крещения, не затронув при этом учение о первородном грехе, Крестной Жертве Спасителя и Божественной благодати. Пришествие в мир Спасителя, Его рождение, земная жизнь, учение, Крестная Смерть и Воскресение суть средоточие христианской сотериологии. Поэтому, следуя из того, как понимается цель спасительной миссии Христа, можно рассматривать и осмысливать вытекающие из этого остальные аспекты христианского вероучения — и в частности, таинство Крещения.

Необходимо сразу отметить, что единства в осмыслении Жертвы Христовой в христианском богословии нет. При рассмотрении конфессиональных догматических систем, мы найдем значительную разницу во взгляде на смысл Искупления у православных, католиков и протестантов. Эти расхождения заключаются не в каких-то мелких деталях, а проходят по самым основам вероучения, касающегося самого сокровенного в межличностных отношениях человека и Бога. Архиеп. (будущий Патриарх) Сергий (Страгородский) писал: «Крайности на Западе не случайны, они — естественный вывод из ложного основного начала. Необходимо, следовательно, прежде всего, отвергнуть это основное начало (правовое жизнепонимание) и потом уже, независимо от него, приступить к изучению истины»[143]. Таким образом, по его мнению, именно юридический подход при осмыслении христианских вероучительных истин в западном богословии и явился одной из причин догматического расхождения.

В то же время, необходимо отметить, что юридические образы и символы применяются для истолкования Жертвы Христовой не только в трудах западных отцов. Они существуют и в Священном Писании, и в творениях отцов Востока. Поэтому, нельзя однозначно отрицательно относиться к ним и совершенно исключать их из употребления. Тем не менее, архиеп. Сергий (Страгородский) замечает: «несмотря однако на все эти многочисленные следы правового жизнепонимания в Священном Писании и творениях отцов Церкви, признать это жизнепонимание отеческим или библейским жизнепониманием нельзя, или можно в том лишь случае, если мы будем пользоваться Священным Писанием или Преданием только, как сборником бессвязных изречений, а не как единым словом Божиим, не как выражением единого цельного мировоззрения»[144].