Как принцип отношения человека к человеку, честность приобретает особую ценность там, где в человеческих отношениях добро и правда не имеют надежных гарантий. Легко быть честным и великодушным в. обществе благородных людей. Но в экстремальных условиях, где добро не ценится, достоинство унижается и честь попирается, быть честным человеком является настоящей нравственной доблестью. История Церкви представляет нам множество примеров святых, явивших подлинное достоинство и величие духа на фоне всеобщего мрака и беззакония. Когда все кругом лгали, они говорили правду; когда другие были преисполнены злой ненависти и коварства, они прощали и творили добро; когда каждый думал о собственном выживании или выгоде, они проявляли жертвенную любовь. Каждое жизненное испытание — это проверка степени ценности нашего человеческого достоинства. Нашу душевную жизнь могут нарушить потрясения, вызванные обманом, клеветой, притеснением или нечестным соперничеством, но все эти переживания могут потрясти душу настолько, насколько человек еще честолюбив и эгоистичен, насколько он еще далек от благородства, великодушия, смирения, святости и любви, то есть еще не достиг того подлинного царственного достоинства, которое воплотили в своем следовании Христу многочисленные сонмы святых.

Осуществление принципа "быть" означает в нравственном смысле быть человеком, находиться на высоте нравственного достоинства. Экстравертивная, интровертивная установки могут представлять собой два уровня, две ступени в плане осуществления достоинства, честности и благородства. Если для экстравертивной личности нравственное достоинство является залогом и гарантией ее уважения в обществе, то для интровертивной личности ее нравственное достоинство является естественным стремлением быть самой собой: следование внешнему нравственному авторитету сменяется для нее стремлением к духовному совершенству. Честность, вежливость и корректность могут в одинаковой степени характеризовать и экстравертивную, и интровертивную личность, однако в первом случае всех будут покорять демонстративно выставленные изысканность и галантность манер, тогда как во втором случае всех будут восхищать просвечивающие во всем стиле и облике естественная простота и особое изящество скромности. То же самое следует сказать и в отношении благородства. Если для экстравертивной личности смысл благородства заключается в правдивости и отзывчивости, то для интровертивной личности смысл благородства заключается в искренности и преданности. Интровертивный образ литературного героя или живой конкретной личности оказывается в своем благородстве, искренности и преданности выше экстравертивного образа. Даже такое качество, как скромность, является преимущественной привилегией интровертивной натуры.

Скромность характеризует личность с точки зрения ее отношений к самой себе, но она составляет неотъемлемую черту предельно честного отношения к жизни. Правильная ценностная ориентация человека не позволит ему переоценить свои заслуги и преимущества. В общении с людьми скромный человек будет прост, честен, отзывчив и искренен: забывая о собственных преимуществах, он будет с уважением относиться к достоинству и чести других людей.

Существует определенная закономерность в том, что чем благороднее, интеллектуально одареннее и духовно содержательнее человек, тем скромнее, искреннее и проще он держится в общении с людьми. Внешние доступность и скромность объясняются творческим характером интровертивной личности, тем, что она ориентирована на внутреннее созерцание и глубокое ценностное переживание бытия. Ее не могут заинтересовать внешние блага и преимущества и связанные с ними слава и почести, которые, отвлекая ее от истинного и вечного блага, могут служить причиной соблазнов и нечестного отношения к жизни, ее смыслу и ценностям. Созерцая здешние блага и видя, что они скоротечны и преходящи, душа обращается к вечным и непреходящим небесным благам и в них обретает источник и смысл существования. Ориентация на вечные блага всегда означает творческое осуществление принципа "быть", то есть стремление к самой возвышенной онтологии: к ценностному переживанию бытия и человеческого предназначения, которое лишь в отношении к идее вечного блага способно приобрести характер честного человеческого общения и сотрудничества.

Во всем многообразии путей и форм межличностного общения каждый человек оказывается честным в отношении к другому конкретному человеку в той степени, в какой он принимает участие в заботе о его благе и достоинстве. Но в той степени, в какой человек заботится о благе и достоинстве других людей, он становится соработником Бога в Его промыслигельных действиях по отношению к каждой человеческой личности. Будучи выражением человеческого соучастия в осуществлении путей Божией справедливости, честность определяет собой высокое и поистине богоподобное достоинство человеческой личности, и это обстоятельство является убедительным и ярким свидетельством величия и ценности честности как основополагающего принципа отношения человека к человеку.

Благочестие как принцип религиозного отношения человека к Богу

Почитание Бога, составляющее основное содержание религиозной жизни, выявляет самый существенный и, вместе с тем, самый идеально-возвышенный аспект человеческого достоинства. Честь и честность являются лишь нравственными предпосылками и необходимым условием религиозного благочестия, дающего право человеческой личности "со дерзновением" обращаться к Небесному Богу Отцу. Достигаемое в религиозном благочестии преимущество быть по благодати сыном Небесного Отца заключает в себе высшее достоинство личности в его идеальном и безусловном смысле. На это исключительное человеческое достоинство указывают слова молитвы, которой Господь учил Своих учеников: "Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое..." (Мф. 6:9). Молитва заканчивается торжественной доксологией — прославлением Бога: "Яко Твое есть царство, и сила, и слава во веки. Аминь" (Мф. 6:13).

В отношении к теме благочестия и достоинства понятия "святиться", "слава" и "дерзновение" имеют ключевое значение. Раскрытие филологического смысла этих понятий даст нам возможность для более глубокого и полного уяснения заключающегося в них богословского содержания. С этой целью мы должны обратиться к исследованию фрагмента из описания видения пророка Исайи, в котором говорится о Серафимах, стоявших вокруг высокого и превознесенного престола Божьего и взывавших друг к другу: "Свят, свят, свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея!" (Ис. 6:3). Семитское слово "кадош", означающее "святой", происходит от корня глагола "кодеш", имеющего смысл "отделять", "избирать", и заключает в своем абстрагированном значении идею нездешнего, неприступного и непостижимого. Этот же смысл заключают в себе и латинские слова "абсолютный" и "трансцендентный", означающие "отрешенный" и "пребывающий за пределами" чего-либо. В молитве Господней глагол "святится" заключает в себе безусловное признание святости Бога, то есть Его абсолютности и трансцендентности, которые адекватно переживаются в благоговейном восприятии религиозным сознанием Его святого имени. Греческое слово "????" (докса), переводимое как "слава", имеет, наряду с другими смысловыми значениями, значения "блеск", "сияние", то есть заключает в себе идею явления, открытия и манифестации того, что является по своей сущности абсолютным и трансцендентным, но что может стать имманентно доступным, открытым и явленным.

В то время как "святость" указывает на абсолютную непостижимость и неприступность Бога, "слава" указывает на откровение Бога миру в Его явлениях, теофаниях, представляющих ослепительное сияние Бога. В приведенном фрагменте небесного видения пророка Исайи религиозному сознанию человека преподносится трансцендентно-имма-нентный образ Бога, неприступного и непостижимого по Своей Сущности, открывающегося миру в Своей Божественной славе. Указание на святость и славу Бога содержится в начале и в доксологии молитвы Господней. Слова молитвы: "Да святится имя Твое" — означают благоговейное почитание имени Божьего, которое является "святым", то есть абсолютным и трансцендентным в отношении к миру, но которое открыто миру в миссии Пришествия в мир Сына Божьего, молившегося Своему Небесному Отцу: "Я открыл им имя Твое и открою" (Ин. 17:26), — и которое в силу этого откровения становится доступным для "славы", то есть для его достойного прославления.

Высшее достоинство человека здесь заключается в том, что он приступает к неприступному Богу и, прославляя Его, озаряется славой Его Божества; в том, что он имеет на это особое право — "дерзновение", которое дается ему не в силу каких-то его заслуг, а исключительно по любви и благости Божией. Человек открывает всего себя Богу, и в этой свободе откровенности заключается его "дерзновение" — качество, передаваемое Греческим термином "????????" ("паррисиа").

Слово "паррисиа" происходит от греческого глагола ???, имеющего два основных значения: "течь" и "говорить речь". Выступать в общественном собрании, свободно говорить, держать приветственную, обвинительную ж или защитительную речь — это в античном мире привилегия только свободного гражданина, но не раба. Право "паррисии" — атрибут достоинства и свободы. В религиозной жизни "паррисиа", или "дерзновение" перед Богом, есть высшее проявление благочестия, в основе которого лежат страх Божий, благоговение, нравственная чистота и любовь. Человек, потерявший свое нравственное достоинство, преступно нарушивший законы и нормы честности и уронивший свою честь, является по своему нравственному положению "рабом греха" и как "раб" уже не имеет "дерзновения" перед Богом.

Религиозное благочестие личности, определяющее ее достоинство и нравственное положение в мире, является одной из важнейших характеристик, имеющих ключевое значение в универсуме человеческого существования: онтология и аксиология здесь связываются с событиями священной истории. По внутреннему свидетельству нашего религиозного сознания, тайна создания и спасения человека связывается с ответственностью человека за свое достоинство перед Богом и прежде всего с ответственностью за свое религиозное благочестие. Создав человека и вручив ему, как высшую привилегию достоинства, свободу дара любви, Бог, по образному выражению Владимира Лосского, допускает "риск", поскольку знает, что человек свободен отвергнуть Его любовь, но именно только в свободе заключается ценность ответной любви. Поэтому и явление Бога во плоти есть для человеческого достоинства и свободы "великая благочестия тайна" (1 Тим. 3:16), совершившаяся в центре человеческой истории и определяющая собой судьбу всех людей и целых народов: "кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца, пославшего Его" (Ин. 5:23). В великой тайне Боговоплощения заключается право человека "со дерзновением" обращаться к Богу как к своему Небесному Отцу, но в этой же тайне кроется и вековая загадка религиозной истории человечества — почему большинство живущих в мире людей не являются христианами и не имеют истинного благочестия. В Своей трансцендентности Бог абсолютно не причастен миру и бесконечно далек от него, но именно поэтому Он в Своем Воплощении становится безмерно близок к человеку и является самой глубокой, самой интимной и самой имманентной основой каждой человеческой личности, ее достоинства и свободы. Тайна благочестия всецело связывается с тайной личной свободы человека.

Как принцип религиозного отношения человека к Богу и как высшее проявление реальности религиозной жизни, благочестие имеет своим основным содержанием переживание святости и славы Бога — Его абсолютной неприступности и Его непостижимой близости, открывающейся в благодатной стихии церковной жизни.