Он пишет Флорину: «Этого учения (которое проповедовал Флорин) не передавали тебе бывшие до нас пресвитеры, которые обращались с самими Апостолами. Я был еще отроком, когда я видел тебя в Нижней Азии у Поликарпа, тогда ты был знаменит при дворе царя и старался снискать благоволение его (Поликарпа). Тогдашнее я помню тверже, чем недавнее, ибо что мы узнали в детстве, то укрепляется вместе с душою и укореняется в ней. Так, я мог бы описать даже место, где сидел и разговаривал блаженный Поликарп; могу изобразить его походку, образ его жизни и внешний вид его, его беседы к народу, как он рассказывал о своем обращении с Иоанном и с прочими самовидцами Господа, как он припоминал слова их и пересказывал, что слышал от них о Господе, Его чудесах и учении. Так как он слышал все это от самовидцев жизни Слова, то он рассказывал согласно с Писанием. По Божией милости ко мне я и тогда еще внимательно слушал Поликарпа и записывал слова его не на бумаге, но в моем сердце, и по милости Божией всегда сохраняю их в свежей памяти».

Но и без этого прямого свидетельства самого святого Иринея из его учения ясно, что не мимолетным слушателем и не случайным малосмысленным ребенком (как хотят изобразить дело враги церковного предания) пришел святой Ириней послушать великого наставника Азии.

Все сочинения святого Иринея свидетельствуют, что он обильно, внимательно и продолжительно черпал среди пресвитеров, собиравшихся в Азии около Иоанна, ученика Господня, основы своей духовной жизни и своего учения, которое он так ревностно и плодотворно защищал всю свою жизнь. Старческому руководству в понимании Священного Писания он придавал решающее значение против ересей (Против ересей. IV. 32), сам ему последовал и других призывал учиться у старцев–пресвитеров, у которых вместе с преемством учительского достоинства — и жизнь и учения апостольские (Там же. IV. 26).

Решающее значение для своей духовной жизни придавал святой Ириней своим отношениям к старцам–пресвитерам малоазийским. Этой стороне своего жизненного и духовного опыта он придавал общецерковное и для всех обязательное значение.

«Надлежит, — пишет он, — следовать пресвитерам в Церкви, тем, которые, как я показал, имеют преемство от Апостолов и вместе с преемством епископства по благоволению Отца получили известное дарование истины» (дар понимания истины). «Надлежит… держаться тех, которые… и хранят учение Апостолов и вместе с чином пресвитерства ведут здравую и бессоблазненную жизнь к утверждению и исправлению прочих», — поясняет он в другом месте. «Итак, где находятся дарования Господни, там надлежит учиться истине у тех, которые имеют преемство от Апостолов, здравую и неукоризненную жизнь и неискаженное и неповрежденное учение» (Там же. IV. 26. 2, 4, 5). Указание на «здравую и неукоризненнуюжизнь» тех, кто является подлинными хранителями предания и истолкователями истины, опять нас приводит к ученикам Апостола Иоанна, среди которых особенно твердо соблюдалась истина в слове проповеди с истиной в жизни.

Под таким руководством созревает, по учению святого Иринея, «духовный ученик, истинно получая Святого Духа», — тот христианин, который способен с правом судить и об Истине Христовой, и об уклонениях еретических (Против ересей. IV. 32. 2; 33. 1–5). Здесь святой Ириней говорит прежде всего, конечно, о себе и о своем деле, ибо его главный труд был посвящен именно этому суждению об еретических уклонениях. Он сам в своих книгах «Против ересей» и в других сочинениях — тот «духовный ученик», который, по его выражению, «истинно получил Святого Духа и с помощью Его рассудил язычников, иудеев, испытал и учение Маркиона, и последователей Валентина, и тех, которые почитали Христа призрачным (призрачно воплотившимся), и лжепророков, и тех, которые производят расколы, — не имеющих любви к Богу и заботящихся больше о собственной выгоде, чем о единстве Церкви» (Там же. IV. 33).

Возвращаясь к личной жизни святого Иринея, еще раз подчеркнем, что для него решающее значение имела его встреча со святым Поликарпом.

Что–то основное, коренное для всей своей жизни и мысли узрел святой Ириней именно через святого Поликарпа. И это залегло незыблемо в глубине его духа. Во вдохновенных рассказах святого Поликарпа, многолетнего собеседника и сотрудника Апостолов — самовидцев Христа, святой Ириней ощутил живую историческую личность Христа Спасителя; он вплотную приблизился к Воплотившемуся Слову Божию — и именно Тому, о Котором проповедует и с Которым соединяет Церковь в своих Писаниях, своих Таинствах и преданиях — всею своею жизнью.

«Поликарп, который, — говоря его (святого Иринея. — Ред.) словами, — не только был поставлен Апостолами и обращался со многими из видевших нашего Господа, но Апостолами же был поставлен в епископа Смирнской Церкви в Азии, — всегда учил тому, что узнал от Апостолов, что передает и Церковь»[97].

Поликарп возвещал, что «он принял от Апостолов одну только ту истину, которая передана Церковью». Поликарп пересказывал, что слышал от Апостолов о Господе, Его чудесах и учении. «Он слышал все от самовидцев жизни Слова… он рассказывает согласно с Писанием», принятым Церковью.

Одна Церковь верно соблюдает во всей чистоте облик, слова, жизнь Спасителя — вот то основное, что усвоил Ириней от великого наставника Азии и чему учила вся жизнь, слова и сама смерть апостольского мужа.

Это дало решающее направление всей жизни и учению святого Иринея; сделало его тем незыблемым камнем, на котором, как на одном из своих оснований, навеки укрепилась Церковь, и прежде всего Церковь его времени, когда все более проявлялось «самодельное христианство». Кто только ни делал попыток по–своему использовать дело Христово и дать свой образ спасения и Самого Спасителя изобразить и истолковать по–своему! Количество новозаветных апокрифических писаний с исправленным и подправленным текстом трудноисчислимо. Каждая ересь стремилась иметь свое откровение, свое евангелие, свой канон новозаветных книг, своего Христа. Не всегда легко было христианину конца II века, через сто пятьдесят лет после Евангельских событий, разобрать, где подлинный голос Христов, где подлинный Христос (см., например, у Евсевия. VI. 12, где рассказан случай, когда такой знающий человек, как епископ Серапион Антиохийский, не сразу разобрался в докетическом апокрифе — «Евангелии Петра»). Это было тем более трудно, что многие еретики искусно подмешивали свое (свой яд) к подлинным Христовым и апостольским словам — искусно вплетая свой смысл в ткань подлинных евангельских событий или Апостольских Деяний.

С помощью учеников Апостола Иоанна и прежде всего святого Поликарпа святой Ириней с исключительною силой и ясностью ощутил и осознал, что именно в Церкви, в принятых ею писаниях, в ее преданиях и уставах слышен подлинный голос Христа и Его апостолов; что только церковными путями обретается Он Сам, Глава Своей Церкви, получается необманно Его Дух — Дух Истины, «Коего не причастны все те, которые не соглашаются с Церковью». Только согласующиеся с Церковью, наставленные ее пресвитерами–старцами, созревают, по его убеждению, в «духовного ученика, истинно получая Духа Святого» — достигая общения со Христом Спасителем и Главою тела церковного. Поэтому нужно с величайшим тщанием, говоря собственными словами святого Иринея, «избирать то, что относится к Церкви» и «следовать порядку предания, переданного тем, кому они (Апостолы) вверили Церковь».

В своей борьбе с еретиками он имел дело не только с людьми, которые должны были на слово ему верить, что так действительно учил великий старец малоазийский, ученик апостольский. И не только собственная жизнь и мученическая смерть святого отца служили ручательством, что он ученик истины. Но среди самих лжеучителей, современников святого Иринея, были, как мы видели, и такие, которые, как и сам святой Ириней, слушали наставления малоазийских старцев, слушали самого святого Поликарпа. И вот он, Ириней, в их собственной памяти и совести будит воспоминание об общем их наставнике. Не говорит: «Я слышал, я знаю от святых наставников Малой Азии нечто вам неизвестное», — но зовет вспомнить, например, гностика Флорина, что «этого учения не передавали тебе бывшие до нас пресвитеры (старцы), которые обращались с самими Апостолами», и напоминает ему, в частности, о святом Поликарпе, общем их наставнике. Помня «тогдашнее» тверже, чем «недавнее», он свидетельствует, что хотя он был тогда юн, но все же в таком возрасте, что мог «внимательно» слушать святого Поликарпа. Он настолько ясно, полно и твердо усвоил его учение, что не боится убеждать старшего себя по возрасту Флорина следовать своему учению, опираясь на эти общие им обоим воспоминания. Он не сомневается, что Флорин переменит свои мысли, согласится с ним, если внимательно вспомнит и последует тому, чему учил их ученик Апостола Иоанна и все пресвитеры Малой Азии, которые «обращались с самими Апостолами». Некоторые из их наставников «видели не только Иоанна, но и других Апостолов и слышали от них то же самое». Этим святой Ириней стремится убедить противника, что верно передает учение своих малоазийских наставников, в частности, святого Поликарпа.