Соприкасаясь с Церквами Малой Азии — Смирнской, Ефесской, затем Римской, Лионской, наконец, Церквами варварскими (вероятно, германскими, лишенными тогда своей письменности), — он ощутил свой опыт, веру, знание как предание Вселенской Церкви. «Принявши эту веру и это учение, Церковь, хотя и рассеяна по всему миру, тщательно хранит их, как бы обитая в одном доме; одинаково верует этому, как бы имея одну душу и одно сердце», — говорит святой Ириней.

В этом единстве и неизменности веры Церкви святой Ириней видел существенный признак ее истины. «Проповедь Церкви повсюду постоянна и пребывает неизменно, и имеет свидетельство от пророков и Апостолов и всех учеников в начальные времена и в средние и последние… Этот дар Божий вверен Церкви, как дыхание дано первозданному человеку для того, чтобы все члены, принимающие его, оживотворялись; и в этом содержится общение со Христом, то есть Дух Божий, залог нетления, утверждение нашей веры и лестница для восхождения к Богу. Ибо в Церкви говорится — Бог положил Апостолов, пророков, учителей и все прочие действования Духа, коего не причастны все те, которые не соглашаются с Церковью, но сами себя лишают жизни худым учением и самым худшим образом действия. Ибо где Церковь, там и Дух Божий; и где Дух Божий, там Церковь и всякая благодать; а Дух есть Истина. Посему, кто не причастен Его, не питаются для жизни от сосцов матери, не пользуются чистейшим источником, исходящим от Тела Христова, но выкапывают себе сокрушенные колодцы из земных рвов и пьют гнилую воду из грязи, удаляясь веры Церкви, чтобы не обратиться, и отвергая Духа, чтобы не вразумиться. Отчуждившись от истины, они естественно увлекаются всяким заблуждением, волнуемые им, по временам думая различно об одних и тех же предметах и никогда не имея твердого знания»[100]. «Проповедь Церкви повсюду постоянна и пребывает неизменно», ибо «Апостолы, как богач в сокровищницу, вполне положили в Церковь все, что относится к истине, так что всякий желающий берет из нее питие жизни»[101]. Поэтому задача учителя Церкви, по святому Иринею, не сочинять новую веру, не изменять данное в откровении ее содержание, а углубляться в него, «тщательно хранить» веру и предание Церкви.

Святой Ириней верно и полно воспроизводил живое предание и веру, ссылаясь на Смирнскую, Ефесскую, Римскую Церкви как на самых ярких и бесспорных жизненных хранителей и свидетелей Христовои истины[102] .

Где находились дарования Господни, там надлежало учиться истине. В этих Церквах действительно было не только преемство церковное от Апостолов, но и «здравая и неукоризненная жизнь и неповрежденное (собственным произволом. — С. М.) учение»[103]. Они свидетельствовали для внимательного взора, что «где Церковь, там и Дух Божий… и всякая благодать». Свидетельствовали о плодотворности церковного пути. Святой Ириней эту плодотворность подлинной церковной жизни раскрывает с разных сторон, показывает на примере чрезвычайных духовных дарований, которыми не оскудевала Церковь, вскрывает созидательный и благодетельный характер этих дарований в противоположность магии еретиков, ибо дух сострадания, милосердия, твердости истины, любви неизменно сохранялся ими всегда.

Малоазийская, Римская, Лионская Церкви давали право святому Иринею засвидетельствовать: «И ныне имя Господа нашего Иисуса Христа оказывает благодеяния и истинно и несомненно исцеляет всех повсюду верующих в Него, а не имя Симона, или Менандра, или Карпократа»[104] (имена еретиков. — С. М.). А если они и совершают видимость чудес, то делают это «посредством магии и стараются обманом обольстить людей неразумных, ибо никакого добра и пользы не доставляют тем, над которыми, ,как говорят они, совершают силы, но привлекая мальчиков и обманывая зрение, они производят явление, мгновенно исчезающее и даже минуты не продолжающееся»[105] Этим еретикам с их призрачными чудесами святой Ириней противопоставляет Церковь, богатую истинными дарованиями, с людьми, исполненными благодати Божией и духовной силы для истинной пользы людей.

«Истинные ученики Его (Христовы. — С. М), получая от Него благодать, совершают во имя Его (чудеса) во благодеяние другим людям, сообразно с тем, как каждый из них получил от Него дарование. Ибо одни истинно и несомненно изгоняют демонов, так что сами освобожденные от злых духов часто делаются верующими (во Христа) и обращаются к Церкви. Иные имеют предвидение будущего, видения и пророческие речи. Другие же исцеляют больных чрез возложение рук и возвращают им здоровье. Даже и мертвые воскресали и пребывали с нами довольно лет. И что еще? Невозможно перечислить дарования, которые Церковь по всему миру получила от Бога во имя Иисуса Христа, распятого при Понтии Пилате, и каждодневно являет во благодеяние народов, никого не обольщая, ни от кого не требуя денег»[106] .

«Таким образом, у них (еретиков) заблуждение, обман и магическое обольщение нечестиво совершается в виду людей, а в Церкви сострадание, милосердие, твердость и истина оказываются, чтобы помочь людям, не только безмездно и даром, но и мы сами употребляем из нашего имущества на благо людей и весьма часто исцеленные неимущие получают от нас то, в чем нуждаются»[107].

ЦЕРКВИ ЗАПАДА В КОНЦЕ II И В НАЧАЛЕ III ВЕКА(РИМ И КАРФАГЕН В 180–212 ГОДАХ)

Латинское христианство. Новое положение христиан и его трудности

Начиная с мучеников Лионских (177–178 годы) и святого Иринея жизнь Западных Церквей делается все значительнее. Все более заметны христиане в Риме. Впервые слышно о мучениках христианских в Карфагене, тесно связанной с Римом африканской провинции (Сцилитанские мученики около 180 года[108]; мученики 197–202 годов). К концу II века Карфаген наряду с Лионом и Римом делается одним из крупных средоточий христианской жизни.

Появляются христианские писатели, пишущие на латинском языке. До конца II века на Западе писали, как, например, святой Климент, святой Ерм и другие римские христиане, только по–гречески, — таково было в первые два века преобладание всего греческого в жизни Западной Церкви. Самое Священное Писание читалось также по–гречески; по–гречески же совершалось богослужение. Выходцы с Востока (святой Ерм, святой Иустин, святой Ириней и другие) до конца II века были наиболее значительными руководителями западной христианской жизни. Но в конце этого века заметен уже некоторый перелом. Христианство начинает захватывать на Западе все новые и более широкие круги.

Это уже были не случайные обращения, не та вспышка христианства, как при Апостолах, когда веяние Духа занесло семена христианства во все концы мира и в самые разнообразные слои населения.

Теперь, как веком ранее в Малой Азии, о христианах на Западе стали говорить, что «число их необъятно», что «люди всякого возраста, пола, звания вступают в это общество». У латинских христианских писателей этого времени чувствуется, что христиане на Западе не только нравственно, но и численно уже представляли значительную силу (например, Тертуллиан утверждает, что взрослые христиане Карфагена составляли десятую часть его населения[109]).