В Карфагене «были задержаны оглашенные, то были Ревокат и Филицитата, двое рабов Сатурнин и Секунд, двое молодых людей и, наконец, Вибия Пер–петуя, знатного происхождения, изысканного воспитания, сделавшаяся в своем замужестве матроной (женой патриция. — С. М.). У нее были еще отец, мать, два брата, из них один был также оглашенный. Еще был у нее грудной младенец. Ей было 22 года. Она написала рассказ о своем мученичестве целиком своею рукою». Так начинаются Мученические акты святой Перпетуи и Филицитаты и других с ними пострадавших, после предисловия, позднее написанного, которое мы опустили. Кроме «автобиографического» рассказа самой святой Перпетуи, в Акты вошло еще описание ее кончины, сделанное каким–то очевидцем, запись видения одного из мучеников, с нею пострадавшего; запись допроса сотоварищей Перпетуи. Как и Лионское послание, эти Акты близко нас знакомят с внутренним миром мучеников. Поэтому мы приводим их почти целиком: как кто–то сказал, — подобный небольшой рассказ лучше знакомит с временем и с содержанием жизни мученической, чем многие толстые тома, о них написанные.

Рассказ святой Перпетуи без всяких предварительных объяснений вводит нас в случившееся в Карфагене в 202–203 годах. Поясним с своей стороны, что отец Перпетуи был язычник. Рассказ начинается с ее задержания.

«Пока мы были еще среди тех, кто нас искал (или преследовал), и мой отец со всей ожесточенностью пытался меня отвратить и погубить — он слушался только своего чувства привязанности.

«Отец мой, — сказала я ему, — ты видишь этот сосуд или вазу или как хочешь назови это?»

Он сказал: «Вижу».

Я продолжала: «Можешь ли ты назвать его иначе, чем сосуд (ваза)?»

Он сказал: «Нет».

«Так вот, — говорю я, — и я не могу назвать себя иначе, чем христианкой». Мой отец, вне себя от этих слов, бросился на меня вырывать у меня глаза, но, обойдясь со мною грубо, он удалился с своими вражескими убеждениями побежденный.

Он не показывался несколько дней, и я возблагодарила Бога; его отсутствие было мне облегчением. В течение именно этих нескольких дней мы получили крещение. Что до меня, Дух Святой внушил мне в то время, как я погружена была в воду, ничего другого не просить, как только крепости телу.

Несколько дней спустя нас поместили в темницу, и я пришла в ужас, так как никогда не переносила подобной тьмы. Ужасный день! От большого числа заключенных стоял тяжкий жар; сверх того приходилось терпеть грубости солдат (стражи ) и, наконец, одна мысль о моем ребенке лишала меня всякого покоя. Тердий и Помпоний, дорогие диаконы, которые о нас заботились, с помощью денег добились того, чтобы нам ежедневно на несколько часов предоставлена была прогулка. Выйдя из помещения тюрьмы, каждый заботился о себе. Что касается меня, то я кормила своего ребенка, полумертвого от голода. В страхе за него, я говорила со своей матерью, я укрепляла брата, я препоручала своего сына. Я страдала, видя страдания других за меня… Так продолжалось несколько долгих дней. Наконец, я добилась, чтобы ребенок оставался со мною в темнице, после этого я уже не страдала, все мои муки и заботы рассеялись, и тюрьма сделалась для меня местом отрады, которое я предпочитала всякому иному (местопребыванию).

Тогда мой брат мне сказал: «Госпожа, сестра моя, ты теперь удостоена великой степени (он разумел исповедничество), проси у Бога показать тебе, кончится ли все это смертью или нашим оправданием».

Имея общение с Богом, благодеяния Которого я испытала, я ему отвечала с уверенностью: «Я скажу это тебе завтра». После этого я помолилась, и вот что мне было показано: я увидела лестницу золотую, очень высокую, так как она поднималась до неба, и очень узкую, по ней поднимались только поодиночке. К подъему лестницы были привязаны разного рода железные орудия. Видны были мечи, копья, кинжалы, расположенные так, что если кто–нибудь поднялся бы (по лестнице) небрежно и не глядя наверх, он был бы растерзан на кусочки, и куски его тела повисли бы на этих орудиях. У подножия лестницы был громадный дракон, который готовил ловушки тем, кто подымался по лестнице, и пугал их, чтобы помешать им подыматься. Сатур (вероятно, катехизатор — наставник Перпетуи) поднялся первый — он сам предал себя в руки властей ради нас — он был в отсутствии во время нашего задержания. Он достиг верха лестницы, обернулся ко мне и сказал: «Перпетуя, я бодрствую о тебе, но берегись, чтобы дракон тебя не укусил». Я отвечала: «Во имя Иисуса Христа, он мне не сделает зла». Как будто опасаясь меня, дракон медленно поднял голову, но, достигнув первой ступени лестницы, я раздавила его голову. Я поднималась и обнаружила необъятный сад, среди которого увидела Мужа с белыми волосами, одетого Пастырем, высокого роста. Он сидел и занимался дойкой Своих овец и вокруг (Него стояло) много тысяч людей в белых одеждах».

ЦЕРКВИ ЗАПАДА В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ III ВЕКА

Общее положение христианства в Империи. Рим. Карфаген