Старец Паисий занимает совершенно особое место в истории возрождения русского монашества и аскетической жизни. Он сам прошел длинный путь духовных исканий и внутренних колебаний и в течение своей более чем семидесятилетней жизни жил и подвизался в различных местах. Может быть, именно эти скитания были знаком ослабления монашеской жизни в России.

Паисий происходил из семьи священника. Он родился в 1722 г. в Полтаве и уже с молодых лет тесно соприкасался с жизнью Церкви. Сначала он изучал Псалтирь и Часослов, однако скоро этого показалось ему слишком мало. Он ушел из дома и углубился в изучение Священного Писания и творений святых отцов. В его юной душе возникло стремление оставить мир и принять равноангельный монашеский образ. Он любил молчание; говорят, что даже со своей собственной матерью он разговаривал очень редко. Он был стеснительным человеком, и не только с чужими, но даже со своими родственниками.

После смерти старшего брата — Паисию было тогда тринадцать лет — он благодаря покровительству Киевского архиепископа поступил в Киевскую духовную школу. За четыре года он показал себя прилежным и одаренным учеником, но не получил внутреннего удовлетворения. В тишине все более укреплялось в нем желание монашества. С некоторыми своими единомышленниками и соучениками он, таясь, беседовал об этом по ночам, часто до самого утра. Говорили о далеких паломничествах в Иерусалим, на святую гору Афон, где процветал во всей красоте действительный христианский аскетизм, или на гору Синай, или в пустыни египетские, духовную атмосферу которых Паисий познавал, читая творения прп. Ефрема Сирина; жития египетских святых глубоко запали в его сердце, дав ему еще в юности мудрость, кротость и разум старца. Однажды ночью он тайно покинул школу, ушел из Киева и отдался странничеству, подобно паломнику, ищущему своей небесной родины.

Судьба направила его сначала в монастырь города Любеча на Днепре. Игумен встретил его дружелюбно, принял в братию, предоставил ему келью и поручил различные работы.

Паисий чувствовал, как возрастали в нем глубокая благодарность и радость, когда он наблюдал, с какой любовью относится братия к своему духовному отцу, который в благости и мудрости руководил ими, сознавая всю ответственность своей должности. Три месяца протекли так, среди подвизающейся братии, как вдруг был назначен новый игумен, человек грубый и властолюбивый, и вся жизнь монастыря во мгновение ока изменилась. Страх и смущение овладели братией, многие убежали, и для Паисия жизнь с каждым часом становилась все тяжелее. Зимней ночью он подошел к реке и по льду перешел на другой берег.

405

И опять брел он черен широкие степи на юг, пока и один прекрасный день Не очутился перед стенами монастыри св. Николая, построенного па острове посреди реки 1ясмин, уже в Молдавии. 11аисия по его просьбе приняли туда. Снова он стал выполнять различные работы и послушания, и притом с таким усердием, что через некоторое время игумен монастыря в день Преображения Господня постриг его в рясофор с именем Платон. Ему было тогда девятнадцать лет. Здесь ввиду оторванности Тясмина от населенных мест его душа смогла отдохнуть и созреть. Однако произошли внешние и неожиданные События: начались гонения на православие со стороны униатов. Церкви закрывались, братия изгонялась из монастырей. Тогда он снова пошел назад, в Киев. В типографии Киево–Печерской лавры нашел он приют и дело для себя, овладел искусством чеканки икон на меди.

Между тем сохранялось в нем стремление к отшельничеству, к удалению от мирского шума; он желал спасаться под духовным руководством старца, которому мог бы довериться на трудном пути аскетического обучения. Когда однажды два монаха отправились в паломничество, Паисий присоединился к ним. После длительного странствия через Украину, Молдавию и Валахию они остановились, намереваясь в дальнейшем достичь Афона.

Некоторое время он оставался в скиту святителя Николая Чудотворца (Трейстены), и после в Кыркуле, который был знаменит своей красотою и плодородием почвы. Под руководством опытных старцев Василия и Онуфрия, а также под отеческим покровительством Феодосия, игумена монастыря Кыркул, он быстро шел вперед и вскоре достиг настоящего монашеского безмолвия, которое, по словам св. Исаака, есть «мать покаяния и молитвы».

Около трех лет провел Паисий в Валахии и за это время в совершенстве изучил местный язык, потому что надеялся когда‑нибудь позже перевести св. отцов на молдавский. Затем пришел день, когда его заветное желание — достичь святой горы Афон — должно было исполниться. Ему было тогда 24 года. С монахом Трифоном, имевшим священный сан, получив благословение настоятеля, отправились они в путь. Это был важнейший момент в его жизни. После разных приключений и лишений, которые естественно сопровождают путь по земле и морю, они достигли Афона. Со своими спутниками он сошел с корабля и поднялся к лавре св. Афанасия.

Ему разрешили поселиться в маленькой келье. Вокруг него жили в полной нищете монахи, погруженные в безмолвие. В поисках духовного отца для себя посещал он их всех, но Богу не угодно было, чтобы он нашел там желаемое. Тогда Паисий отдал себя в руки Божьего Провидения и остался один.

«Кто мог бы описать всю его борьбу, — сказано в житии, — когда он один перед Единым Богом в пылающем усердии своей души стремился к совершенству! Он возложил на себя нужду, лишение, пост и жажду, сокрушение и покаяние. Сколько вздохов и молитв исторгалось из глубины его сердца! Какая борьба с искушениями гнева, блуда и гордости, которую понять может только тот, кто обращается к Богу! Какое сражение с немощью, постоянно посещающей молчащего, какие злые страсти приходится преодолевать! С какими искушениями борются душа и тело! Л еще приходят сомнения разного рода, колебания и потери надежды на то, что когда‑либо можно будет ияба406

виться от этого бесовского наваждении, и суровая и тяжелая борьба с помышлениями. Но все это преодолел молодой монах, обращаясь со всей любовью к Богу и ощущая Его помощь. Сколько благодарственных молитв Христу Богу вознес он из освобожденного сердца!»

Почти три года прошло в трудах счастливого отшельничества и плодоносного молчания. «Каждый день означал для него более высокую ступень восхождения, желание новой борьбы, возгоравшееся от огня Божественной любви».