Важный материал специально по истории сношений России и Русской Церкви с православными патриархами Востока в XIX столетии дает подробный дневник архимандрита, впоследствии епископа, Порфирия Успенского († 1885). В дневнике интересны не только факты, но и взгляды одного из представителей Русской Церкви, который многие годы провел на Ближнем Востоке и смог воочию ознакомиться с местными условиями и «неофициальным» отношением греков к России и Русской Церкви. Книга служит прекрасным дополнением к взглядам на этот предмет Филарета Дроздова. Тем самым дневник заслуживает внимания не только как источник по истории Русской Православной Церкви в частности, но и потому, что содержит данные о положении православной Церкви вообще [81].

Как вышеуказанные материалы, так и другие публикации, рассеянные по страницам журналов и посвященные либо частным вопросам церковной жизни, либо коротким отрезкам времени, относятся все к XIX в., и их содержание не выходит за пределы начала 90–х гг. По последним 25 годам синодального периода данных неофициального характера значительно меньше, и проследить не только за внешней стороной церковной жизни, но и за ее внутренним ходом труднее.

Из этого периода следует назвать прежде всего письма обер–прокурора (1880–1905) Святейшего Синода К. П. Победоносцева († 10 марта 1907 г.). Они относятся к царствованию Александра III (1881–1894), который и был их главным адресатом. Длительное дружеское знакомство этих двух людей, связывавшее их благодаря во многом общим взглядам еще задолго до 1881 г., придает письмам отпечаток особой доверительности. Они характеризуют как деятельного монарха, так и преданного ему министра. Дополнением может служить другое собрание писем К. П. Победоносцева, в которых специально рассматривается вопрос старообрядческого раскола в России. Но их необходимо привлекать и при изучении других сторон церковной жизни эпохи Победоносцева, так как в них ярко отразились его церковная политика в целом и его общее представление об управляемой им Церкви. В этом отношении важны и все прочие писания Победоносцева [82].

Есть еще одно собрание документов, которое позволяет, несмотря на свой официальный характер, заглянуть в самую глубь русской церковной жизни начала XX в. Это отзывы епархиальных архиереев, некоторых духовных консисторий и собраний низшего духовенства о готовившихся в 1905–1906 гг., но так и не осуществленных реформах в Русской Церкви. Своеобразный характер этих отзывов определялся специфической политической ситуацией того времени. Растерянность правительства, неразбериха в настроениях общества, расколотого на множество течений, и временное ограничение свободы слова — все это вместе не могло не сказаться на настроениях епископата и духовенства вообще, которое в течение почти двух столетий до этого вольно или невольно если и не молчало, то во всяком случае вело себя сдержанно. Впервые за весь синодальный период епископы и духовенство осмелились наконец высказать свое мнение в полной уверенности, что запланированная реформа действительно будет осуществлена. Высказывания представителей Церкви относились не только к короткому отрезку времени 1905–1906 гг. — многие отзывы дают важный материал для изучения предыдущего периода. Большой интерес представляют и выходившие в 1906–1907 гг. «Журналы и протоколы Предсоборного Присутствия», которые знакомят нас с основными чертами задуманной реформы [83]. В известном смысле аутентичным историческим материалом можно считать и многочисленные статьи из богословских журналов за 1905–1907 гг. Они отражают взгляды на положение Церкви, существовавшие среди иерархов, профессуры духовных академий и духовенства. Свойственные этим сочинениям откровенность высказываний, порой поразительная, и критичность показывают, что все эти круги не оставались равнодушными к реформе [84].

Среди опубликованных источников мы находим мало материалов по истории отдельных епархий. С начала 60–х гг. в епархиях начали выходить «Епархиальные ведомости», во многих епархиях были созданы церковно–археологические общества [85]. Однако как «Епархиальные ведомости», так и публикации церковно–археологических обществ мало затрагивали историю XVIII и XIX вв., но все же и в них наряду с указами Святейшего Синода и распоряжениями епархиальных архиереев изредка встречаются документы этого времени. «Епархиальные ведомости» содержат больше материала по истории проповедничества, так как в них печаталось много проповедей, созданных в интересующий нас период. Печатавшиеся здесь статьи по истории большей частью не являются строго научными. Их авторами были почти сплошь представители белого духовенства или учителя местных семинарий. В то же время появление таких работ свидетельствовало о том, что в далекой провинции интерес к науке и краеведению был весьма высок. В публикациях церковно–археологических обществ выходило много зачастую весьма ценных документов, относившихся, правда, главным образом ко времени до XVIII в. Эти публикации также нужно учитывать, хотя теперь они почти недоступны [86]. Следует упомянуть еще о «Трудах» или «Известиях архивных комиссий», существовавших во многих губерниях. Опубликованные в них материалы по истории Русской Церкви относятся опять–таки ко времени до XVIII столетия. Среди сотрудников этих архивных комиссий было много духовных лиц и учителей духовных семинарий [87].

Сказанным исчерпываются наиболее важные собрания первоисточников. Как говорилось, множество материалов небольшого объема разбросано по различным журналам, публиковавшим работы по политической истории России или истории ее духовной культуры. Среди этих журналов можно особо отметить «Чтения в императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете», где в отделе «Смесь» публиковалось много важных документов официального содержания, в том числе и по синодальному периоду [88].

б) В нижеследующем обзоре литературы упоминаются лишь те труды, предметом которых являются либо синодальный период в целом, либо достаточно длительные его отрезки и которые рассматривают церковную жизнь в ее совокупности. Монографии, посвященные исследованию специальных вопросов или отдельных событий этого времени, мы обсудим во 2–м томе.

В 1805 г. появилась «Краткая российская церковная история» митрополита Платона Левшина († 1812). Это произведение можно рассматривать как первую попытку научно–критического изложения истории Русской Церкви. Однако автор доводит его лишь до последних лет патриаршества, а в заключение 2–го тома прямо сказано, что о церковной реформе и позднейших событиях XVIII в. митрополит Платон писать вообще не собирался. Он роняет только одно краткое замечание, из которого становится очевидным его отрицательное отношение к петровской реформе: «Какие были причины упразднения патриаршества, оные объяснены в «Духовном регламенте», в испытание коих входить не должно» [89]. Несколько лет спустя, в 1807–1815 гг., в Москве вышла из печати «История российской иерархии», которая обычно считается произведением епископа Амвросия Орнатского, хотя главным ее составителем был епископ Евгений Болховитинов. В книге дан обзор церковной хронологии, содержатся некоторые документы, а также краткие описания епархий и монастырей. В ней много ошибок, так как авторы публиковали документы, не проверяя их. В 1–м томе (с. 19) лишь кратко упоминается, что по указу царя Петра был основан Святейший Правительствующий Синод, состоявший из епископов и прочих духовных лиц [90]. Только из чисто библиографических соображений назовем двухтомное сочинение епископа Иннокентия Смирнова «Начертание церковной истории от библейских времен до XVIII века»; отнести его к числу научных никак нельзя. Во 2–м томе автор кратко замечает, что после упразднения патриаршей власти управление Церковью «было вручено шести иерархам (!), или Святейшему Синоду. Причины уничтожения патриаршества смотри в «Духовном регламенте» (т. 2. C. 576). Иннокентий не потрудился даже правильно указать количество членов Синода [91].

В «Истории Российской Церкви» А. Н. Муравьева, появившейся в 1838 г., синодальному периоду посвящены лишь десять последних страниц. Из историков Церкви Муравьев первым кратко передает содержание «Духовного регламента», которое, по его утверждению, «было обсуждаемо на Соборе»; Святейший Синод он также называет «Собором», который был признан Вселенскими патриархами. Хотя при описании периода до XVIII в. Муравьев использовал много документов и грамот, в том числе и неопубликованных, его сочинение сильно отставало от тогдашнего научного уровня [92].

И только «История Русской Церкви» архиепископа Филарета Гумилевского заслуживает названия вполне научного труда, который из–за примененного автором критического метода пострадал от цензуры. Часть этого труда — о «синодальном управлении в 1721–1825 гг.» была выпущена сначала отдельно в 1848 г., а позднее составила 5–й том «Истории». Уже первое издание этой части доставило автору неприятности в Святейшем Синоде, вызванные тем, что архиепископ Филарет позволил себе упрекнуть составителя «Духовного регламента» Феофана Прокоповича в протестантских симпатиях. Филарет обещал изменить это высказывание во 2–м издании, что не помешало этому последнему пролежать почти 10 лет в отделе цензуры Святейшего Синода. Оно увидело свет лишь в 1859 г., когда цензура несколько смягчилась. Предвидя эти препятствия, Филарет во 2–м издании не стал касаться деятельности Святейшего Синода. Он отказался также от сколько–нибудь ответственных или критических высказываний о положении приходского духовенства и епископата, потому что и здесь историка подстерегало немало подводных камней. Само собой разумеется, что Филарет с его строго православными взглядами не одобрял мистических увлечений и идей «всеобщего христианства», распространившихся при Александре I. Поэтому и о них ему пришлось умолчать. Позднее, во 2–м томе своего «Обзора русской духовной литературы», вышедшего уже в 1862 г., Филарет очень резко отозвался об этих явлениях и критиковал Феофана Прокоповича. Подобно А. Н. Муравьеву, он называет Святейший Синод «правомочным постоянным пастырским Собором». Несмотря на многие пропуски и завуалированное изложение, «История Русской Церкви» Филарета Гумилевского сохраняет свое значение хотя бы потому, что она явилась первым шагом в изучении истории синодального периода [93].

Пятый том труда Филарета Гумилевского, рассматривающий синодальный период до 1825 г., оставался некоторое время единственным сочинением на эту тему и послужил основой для ряда кратких общих обзоров истории Русской Церкви, составленных в 60–70–е гг. в качестве школьных учебников. Но их нельзя считать научными исследованиями [94].

На развитие исследований по истории синодального периода в 60–е гг. XIX в. оказали влияние два факта. Во–первых, в 30–40–х гг. Археографической комиссией были изданы собрания документов, которые содержали много материалов по истории Русской Церкви и которые смог использовать для своей работы, например, архиепископ Филарет Гумилевский; но относились они только ко времени до конца XVII в. Большое количество документов эпохи Петра I оставалось еще не изданным. Во–вторых, полемика между западниками и славянофилами, в центре внимания которой оказалось значение исторического перелома, начатого в России петровскими реформами, породила интерес как к самой реформе, так и к ее последствиям. Привнесение в полемику вокруг реформ религиозного момента, а именно вопроса о влиянии православия и церковной жизни на мировоззрение и нравы Московской Руси, привело к тому, что был поставлен и вопрос о значении этого момента для истории России вообще. Все это требовало знаний по истории Церкви как допетровского времени, так и после начала XVIII в. И вот в конце 50–х гг. совсем еще юная русская историческая наука совершает в известном смысле рискованный прыжок: без детального научно–критического исследования допетровской эпохи она приступает к изучению XVIII в., положившего начало реформам [95]. В такой ситуации, когда с особой силой стали проявляться любознательность и интерес к науке, в 1858–1864 гг. вышла широко задуманная, но не законченная работа Н. Г. Устрялова (1805–1870) «История царствования Петра I» (1858–1864). Пусть это скорее биография царя–реформатора, чем история его времени, написанная к тому же в определенном смысле с «официальных» позиций, все же «История» представляет собой первый шаг к лучшему пониманию петровской эпохи. Хотя Устрялов и не смог довести изложение до установления государственной церковности, он тем не менее коснулся различных аспектов конфликта между Московской и петровской Россией. На пользу исследованию послужил и тот факт, что Устрялову было разрешено пользоваться архивами. В приложении он опубликовал много документов, некоторые из них освещают и положение Церкви [96]. Несколько лет спустя, в 1868 г., вышла наконец и первая научно–критическая монография, принадлежавшая перу молодого профессора Петербургской Духовной Академии И. А. Чистовича (1828–1893), «Феофан Прокопович и его время». Как видно уже из заглавия, автор хотел дать больше, нежели просто жизнеописание Феофана. Чистович — первый, кто смог в полной мере использовать обширный материал из недоступных до того времени архивов. Его работа заложила краеугольный камень в исследовании синодального периода. Автор не только подчеркивает решающее значение деятельности Феофана, но и вникает в церковно–политическую атмосферу того времени, в борьбу старомосковской партии с Феофаном и петровскими преобразованиями. И пусть сегодня, спустя 90 лет, у Чистовича можно найти некоторые ошибочные или поспешные суждения, его работу следует признать все же большим достижением. Многие его выводы остаются непоколебленными до сих пор, и историк синодального периода должен иметь эту монографию всегда под рукой [97]. Работа Чистовича дает представление о начале синодального времени: она доведена примерно до начала 40–х гг. XVIII в.

Попытку дать более широкую картину синодального периода находим в «Руководстве по русской церковной истории» профессора Казанской Духовной Академии П. В. Знаменского (1836–1910). Здесь идет речь не только о деятельности Святейшего Синода, но также о епархиальном управлении, о религиозной жизни народа, о положении духовенства, о миссионерстве среди нехристианского населения империи и т. д. Первое издание книги появилось в 1870 г. В нем история синодального периода доведена лишь до конца царствования Елизаветы († 25 декабря 1761 г.). Книга написана в свободной повествовательной манере, хотя автор вовсе не стремился к упрощению. Это вполне самостоятельный труд: распределение материала, анализ исторических обстоятельств, показ взаимосвязей между различными явлениями и процессами в жизни Церкви, характеристика отношений между государством и Церковью — все это, а также научно–историческая оценка этих фактов обнаруживают талант автора. То, что ему был хорошо известен исторический материал исследуемой эпохи, видно и на примере других его специальных исследований, посвященных 2–й половине XVIII в., которые публиковались ранее, а затем и в 70–е гг. в журнале Казанской Духовной Академии «Православный собеседник». В последующих изданиях (1876, 1880, 1886, 1888) Знаменский пополнил свое «Руководство», доведя его в конце концов до эпохи Александра II (1855–1881). Исследование охватывает все области церковной жизни, факты и выводы поданы четко; автора интересует как история церковных учреждений, так и внутренняя жизнь Церкви, ее отражение в религиозно–нравственном состоянии народа, деятельность раскольников и сект. Знаменский подчеркивает историческое значение церковной реформы Петра I, которая, как он полагает, в лице Святейшего Синода с его отношением к государственной власти создала внешнее управление Церковью, ставшее частью общегосударственной администрации. Кроме того, Знаменский является автором двух работ, представляющих собой всестороннее исследование церковной жизни двух эпох в истории Русской Церкви, — «Чтений из истории Русской Церкви за царствование Екатерины II» и «Чтений из истории Русской Церкви за время царствования Александра I». Они дополняют «Руководство», причем главным образом благодаря приведенным в них источникам, от цитирования которых в «Руководстве» автор был вынужден отказаться; как и «Руководство», это не популярные работы, а самостоятельные научные исследования. В 1896 г. Знаменский переработал «Руководство» в «Учебное пособие по истории Русской Церкви», которое впоследствии стало учебником для духовных семинарий и даже академий (2–е издание — в 1904 г., 3–е — в 1912 г.). Кроме того, Знаменскому принадлежат несколько монографий о различных периодах истории, написанных с научно–критической точки зрения и по сей день необходимых для ученых [98].

Систематическое, но сухое по сравнению с работами Знаменского изложение истории синодального периода дает А. П. Доброклонский (1856–1937) в 4–й части (вышла в 1893 г.) своего «Руководства по истории Русской Церкви». Воспитанник Московской Духовной Академии и ученик Е. Е. Голубинского (1834–1912), Доброклонский был значительно осторожнее своего учителя. В первых трех частях своего «Руководства», охватывающих период до XVIII в., он следовал по большей части двенадцатитомной «Истории Русской Церкви» митрополита Макария Булгакова, а не критическому пафосу исследований Голубинского. Свою историю синодального периода, доведенную до начала 80–х гг. XIX в., Доброклонский строит на воспроизведении документального материала, не углубляясь ни в критику эпохи или ее последствий для церковной жизни, ни в их оценку. Автор очень точен при ссылках на источники (это качество он унаследовал от Голубинского), что дает читателю возможность проверить его выводы. Несмотря на отсутствие критики, которое объясняется конечно же тем, что работа писалась в эпоху Победоносцева, «Руководство» Доброклонского нельзя считать официозом, так как многие его характеристики вполне самостоятельны. Этот труд может быть очень полезен благодаря систематическому и методологически удачному расположению материала [99].