На рубеже XIX и XX столетий были опубликованы две работы чиновника канцелярии обер–прокурора С. Г. Рункевича (1867–?), который усердно занимался изучением истории Русской Церкви. Сперва вышла его «История Русской Церкви под управлением Святейшего Синода». Т. 1: «Учреждение и первоначальное устройство Святейшего Правительствующего Синода: 1721–1725». СПб., 1900. Эта работа — типичный пример официозного произведения и одновременно попытка защитить тезис, будто Святейший Синод является учреждением, которое нельзя ставить в один ряд с государственными учреждениями или сравнивать с ними. Несмотря на такое неясное определение, Рункевич не рискнул назвать Святейший Синод чисто церковным учреждением. Хотя в распоряжении автора находились все, даже закрытые, документы Синодального архива, он ограничился главным образом рассмотрением внутренней организации Святейшего Синода, что, конечно, также может представлять интерес для историка, и уклонился от описания деятельности Святейшего Синода в эпоху Петра I. Лишь походя коснулся он истории начала церковной реформы и «Духовного регламента», так же как и его содержания. Намерен ли был Рункевич рассмотреть эти вопросы в следующем томе, неизвестно. По–видимому, резкая критика рецензентов отбила у него охоту продолжать свой труд. Год спустя Рункевич опубликовал другое свое произведение — «Русская Церковь в XIX веке», которое также носит печать официозности, а порой и «патриотизма», свойственного автору, но очень полезно в качестве введения. Сам автор называет свое сочинение «историческими набросками» и дает в нем многочисленные указания на источники и литературу. Работа удачно систематизирована — не без влияния Доброклонского, и в ней отражены практически все стороны церковной жизни [100].

Собственно работы Рункевича были последней попыткой систематического изложения истории всего синодального периода или достаточно больших его отрезков [101].

Здесь будет уместным назвать еще несколько больших монографий, в которых исследуются хотя и специальные вопросы истории синодального периода, зато на протяжении длительного времени. В этом отношении сохраняет свою ценность весьма полезная работа Н. П. Розанова (1809–1883). По окончании Московской семинарии он очень долго, с 1835 по 1863 г., был служащим, а потом секретарем Московской духовной консистории. Интересуясь исторической наукой, он имел возможность ознакомиться с делопроизводством консистории и ее архивом. В 1869–1871 гг. появилось его трехтомное (в 5 книгах) сочинение под названием «История Московского епархиального управления со времени учреждения Святейшего Синода: 1721–1821». В этой работе главное внимание уделено структуре управления и подробно представлены все его составляющие — консистория, городское и сельское духовенство и т. д. Ввиду того что методы управления в течение XVIII столетия были в сущности везде одни и те же, различаясь разве что в зависимости от личного характера и темперамента того или иного епископа, труд Розанова дает яркую картину положения дел почти во всех епархиях. Заслугой автора является и то, что он использовал такие источники, которые либо все еще погребены в недрах архивов, либо (что еще вероятнее) теперь вообще потеряны для науки [102].

К чрезвычайно важной проблеме истории Церкви и культуры обратился профессор Казанской Духовной Академии К. В. Харлампович († после 1922 г.), намереваясь посвятить ей пространное исследование. К сожалению, в свет вышел только 1–й том этого сочинения под заглавием «Малороссийское влияние на великорусскую церковную жизнь» (Казань, 1914, более 900 с.). На 1–ю половину XVIII в. приходится интенсивный приток в Москву и другие великорусские епархии монахов и епископов (реже — белого духовенства) с Украины, особенно выпускников Киевской коллегии (с 1701 г. — Киевской Духовной Академии). Петр I и его преемники (вплоть до Екатерины II), испытывая нужду в людях образованных, всячески способствовали росту их влияния. Харлампович подверг кропотливому изучению этот процесс, начиная с середины XVII в., тщательно рассмотрев все сферы деятельности названных лиц: школьное дело, управление монастырями, епархиальное управление, проповедничество, миссионерство, и попытался дать ответ на вопрос, каким образом, когда и в какой мере их деятельность оказывала отрицательное или положительное влияние на церковную жизнь. Эта книга может служить также справочником, потому что автор сумел по архивным данным проследить биографии всех этих людей. Она дает очень хорошее представление практически о всех сторонах церковной жизни до 1762 г. и особенно ценна для историка тем, что, будучи создана незадолго до 1917 г., являет собой последнее слово русской церковной науки, исправляя целый ряд прежних ошибочных суждений.

Не менее важна обширная монография профессора Петербургской Духовной Академии Б. Ф. Титлинова (†?, вероятно, после 1925 г.) «Гавриил Петров, митрополит Новгородский и Санкт–Петербургский: Его жизнь и деятельность в связи с церковными делами того времени» (Пг., 1916). Опираясь на биографию этого выдающегося человека времени Екатерины II, деятельность которого была чрезвычайно разносторонней, автор исследовал положение Церкви при Екатерине и нарисовал общую картину эпохи. Историк не только использовал по сути дела все, что было напечатано на эту тему, но и привлек обширные архивные материалы. Это позволило ему изменить взгляд науки на многие предметы [103].

Если Титлинов нарисовал историю того времени, когда созданная Петром государственная церковность стала прочной системой отношений между государством и Церковью, то профессор Варшавского университета П. В. Верховской († после 1920 г.) дал доказательную и, по–видимому, окончательную оценку причин и характера петровской государственной церковности. Его глубокую работу «Учреждение Духовной коллегии и «Духовный регламент» (Ростов–на–Дону, 1916) можно рассматривать как последнее слово на эту важную тему. Всякий, кто собирается заняться историей синодального периода, должен начать с тщательного изучения труда Верховского [104].

В заключение необходимо упомянуть еще о сочинении известного русского историка Церкви Е. Е. Голубинского (1834–1912). Его «История Русской Церкви» доведена лишь до 1563 г. Но в бурные 1905–1906 гг., когда так много спорили о необходимости кардинальной церковной реформы, престарелый и уже слепой ученый изложил и свое мнение на этот счет, высказав походя также несколько интересных суждений о синодальном периоде. Они заслуживают внимания, хотя Голубинский и не занимался историей этого времени [105].

Обзор литературы был бы неполон без работ русских специалистов по государственному и церковному праву, которые касаются главным образом двух важных проблем. Во–первых, они содержат оценки принципиальных моментов в отношениях между государством и Церковью после учреждения Святейшего Синода в сравнении с эпохой Московской Руси. Во–вторых, они пытаются разъяснить эти проблемы с точки зрения канонического права православной Церкви [106].

Среди публикаций, дающих систематическое изложение истории синодального времени и опубликованных за пределами России, самостоятельных исследований нет. Причиной тому, по нашему мнению, является прежде всего незнание русского языка, закрывающее доступ к источникам и прочей литературе. Сказалось также и то обстоятельство, что Восточная Церковь вообще, и Русская Церковь в частности, не вызывала интереса нигде, кроме России. Нередки были случаи, когда некритически принимались и тиражировались поспешные и легковесные взгляды на эту часть христианского мира. Православие считалось чем–то омертвелым, косным и даже нехристианским [107]. Несколько обзоров, совсем кратких и притом несамостоятельных, давали искаженное представление о развитии Русской Церкви в синодальный период [108]. Только в последние 20–30 лет можно отметить определенный рост интереса к восточному христианству, который проявляется в первую очередь в обращении к русским источникам и русской литературе, а затем — в появлении ряда специальных исследований, вполне заслуживающих внимания. Подробнее скажем о них ниже, во 2–м томе, здесь же коснемся только сочинений более общего характера. Несмотря на то что работа американского историка Дж. С. Кэртиса «Church and State in Russia. The last years of the Empire: 1900–1917» (New York, 1940) имеет в виду лишь краткой промежуток и не освещает в должной мере все стороны церковной жизни, она все же очень полезна для изучения последних лет интересующей нас эпохи.

Более значительное место в историографии о синодальном периоде занимает обширный труд католического историка Церкви, члена ордена иезуитов А. М. Амманна «Abriß der ostslawischen Kirchengeschichte» (Wien, 1950). Здесь отводится много места истории Русской Церкви и синодальный период изложен также достаточно обстоятельно. Автор концентрирует свое внимание главным образом на внешней истории Церкви, вопросы ее внутренней структуры и внутренней жизни отодвинуты на второй план, что может привести читателя к поспешным и неточным выводам. Несмотря на это, книга представляет интерес для истории данного периода, и особенно истории Русской Церкви. Ее достоинством является то, что написана она на основе подлинных источников и разнообразной русской литературы, сведения о которых (и это нужно отметить) весьма подробны.

Вдумчивым и благожелательным отношением к судьбам Церкви в России отличается работа Р. А. Клостерманна «Probleme der Ostkirche: Untersuchungen zum Wesen und zur Geschichte der griechisch–orthodoxen Kirche» (Göteborg, 1955). Хотя автор и не дает общего систематического представления о синодальном периоде, в его книге подробно рассмотрены многие важные явления этого времени: проповедь, миссионерская деятельность, секты, религиозная философия в России и др. Многочисленная библиография делает это исследование еще более ценным [109].

в) Если при изучении истории России до XVIII столетия многие события в области государственной политики можно ясно понять только с учетом событий церковных и господствовавших тогда религиозных взглядов, то историк Церкви, обратившийся к периоду, открывающемуся царствованием Петра Великого, т. е. периоду после установления государственной церковности, способен составить себе правильное суждение о многих или даже почти о всех процессах и явлениях церковной жизни России, лишь глубоко вникнув в гражданскую ее историю. Преобразования Петра вызвали огромные перемены в социальном, политическом и культурном развитии империи, но многие элементы старого уклада уцелели. Исследователь должен принимать во внимание и их, хотя на первый взгляд они, казалось бы, не имеют ничего общего с историей Церкви. Часто бывает недостаточно изучить только общие исследования и приходится обращаться к специальным работам.

Здесь нельзя обойти молчанием и разнообразную вспомогательную литературу. Очень полезны могут быть различного рода русские словари и энциклопедии. Ценный справочный материал содержится зачастую и в зарубежных энциклопедиях [110].

Что касается картографических материалов, то здесь предпочтительнее старые издания — до 1917 г. Они немногочисленны, но все же очень облегчают работу. При обращении к новым, вышедшим уже в СССР, атласам у неискушенного читателя могут возникнуть трудности из–за изменений в названиях населенных пунктов и в территориальном делении прежней Российской империи [111].