В качестве сборщиков податей в XVII в. и позднее выступали поповские старосты, упраздненные только в 1764 г. Наряду с ними задачу административного надзора за духовенством (до 1764 г.) исполняли заказчики, наличие которых по указу Святейшего Синода от 1737 г. было обязательным. Их помощниками являлись десятильники, собиравшие подати с духовенства в так называемых десятинах — более мелких церковно–административных подразделениях епархий. Начиная с царствования императрицы Елизаветы, заказчики стали именоваться благочинными — термином, вошедшим в употребление епархиальных канцелярий лишь теперь, хотя он встречался уже в Наказе поповским старостам патриарха Адриана от 1698 г. и в «Духовном регламенте» [890].

Назначавшиеся епископом благочинные получали от него инструкцию. В 1745 г. появилась инструкция в Воронежской епархии, затем, в 1751 г., инструкция Московского архиепископа Платона Малиновского (1748–1755), а в 1760 и 1764 гг. — инструкции для Тверской епархии. В 1775 г. архиепископ (позже митрополит) Московский Платон Левшин издал свою Инструкцию благочинным приходских церквей, которую Святейший Синод объявил обязательной для всех епархий. В 1857 г. она была исправлена и дополнена, а в 1892 г. вышла новым изданием. Согласно Уставу консисторий 1841 г., назначение благочинных было делом «усмотрения епархиального архиерея» (ст. 67 в издании 1841 г. и ст. 63 в издании 1883 г.). Епархии были разделены на благочиннические округа с 10–30 общинами в каждом. В 60–х гг. XIX в. утвердился было обычай избрания благочинных духовенством, но указ Святейшего Синода от 1881 г. отменил его. Планы реформ, обсуждавшиеся в публицистике 1905–1906 гг., предусматривали возобновление выборности благочинных, но практических результатов они не имели [891]. Благочинные осуществляли надзор за нравственностью духовенства, за управлением церковным имуществом и за церковными книгами и были обязаны дважды в год объезжать церкви своего округа. Они имели право самостоятельно улаживать мелкие дела и налагать церковные наказания за незначительные проступки. О результатах своих объездов они должны были делать подробные отчеты епископу. Относительно вознаграждения за эту службу никаких предписаний не было, обычно оно производилось за счет отчислений из доходов клира. В 60–е гг. стали возникать благочиннические советы. Первым, кто созвал в 1865 г. собрание благочинных своей епархии для обсуждения вопросов религиозного воспитания и нравственности, был Минский архиепископ Михаил Голубович (1848–1868). Его примеру последовали епископы других епархий. После издания в 1867 г. Уставов духовных училищ и семинарий в повестку дня таких собраний стали включаться также учебные дела, выборы делегатов на окружные и епархиальные училищные съезды, изыскание средств для учебных заведений. К началу 80–х гг. эти собрания были где–то прекращены, а где–то ограничивались обсуждением административных вопросов [892].

Достойно упоминания, что еще в начале XVIII в. опыт подобного рода собраний был предпринят Тобольским митрополитом Филофеем Лещинским. Из–за невозможности лично посещать все церкви своей огромной епархии он созвал в 1702 г. церковное собрание, на котором была принята инструкция приходскому духовенству, состоявшая из 51 статьи. Она касалась пастырской деятельности, благочинных, тайны исповеди, поведения клириков и др. Это начинание не нашло продолжателей ни в самом Тобольске, ни где–либо еще [893]. По указу от 1797 г., для надзора за монастырями епархии епископы должны были назначать благочинных из числа монастырских настоятелей. В 1828 г. они получили от Святейшего Синода особую инструкцию [894].

1865 г. был ознаменован созданием епархиальных ревизионных комитетов по проверке отчетности о (не охваченных государственным контролем) средствах консисторий, духовных учебных заведений, церковноприходских школ, братств и попечительств. Комитеты состояли из трех членов, назначавшихся епископом из приходского духовенства и преподавателей учебных заведений [895]. В 1823 г. на основе проекта, разработанного митрополитом Филаретом Дроздовым и утвержденного императором, были организованы епархиальные попечительства о неимущих духовного звания [896]. На созывавшихся в конце 60–х гг. епархиальных и окружных собраниях духовенства обсуждались наряду со школьными также сословные вопросы, такие, как взаимная помощь, пенсионные кассы, изыскание средств для попечительств и т. п. [897] Развитие церковноприходских школ повлекло за собой создание епархиальных училищных советов [898]. Следует упомянуть и об официальных «Епархиальных ведомостях», которые начали издаваться в епархиях с 60–х гг. С середины XIX в. организуются братства, а также церковно–археологические и церковно–исторические общества, которые приступают к изданию церковно–статистических описаний некоторых епархий [899].

ж) Средоточием епархиального управления и местопребыванием епископа, его свиты и слуг был архиерейский дом, откуда до 1764 г. осуществлялось управление вотчинами и всем движимым и недвижимым имуществом епархии. Персонал этого управления, обычно весьма многочисленный, назначался и оплачивался по усмотрению епископа и в зависимости от его средств [900]. Так, к началу XVIII в. персонал Ростовского архиерейского дома насчитывал 498 человек, Тверского — 240, Крутицкого — 151. По мере постепенного перехода церковных имений под государственный контроль число архиерейских слуг в 1–й половине XVIII в. сокращалось. И все же в 1742 г. в Ростове при архиерейском доме с доходом в 8000 руб. в год состояло 300 человек, включая сюда и причт шести церквей (73 человека). Обычно эти числа колебались от 30 до 135 человек [901]. Доходы складывались из подворной подати с крестьян епископских вотчин и налогов с духовенства [902]. После создания Монастырского приказа, а позднее — Коллегии экономии подворная подать, за вычетом отчислений на содержание архиерейского дома, стала уходить в эти учреждения. О размерах отчислений с начала XVIII в. до 1764 г. шли оживленные споры. В 1707 г. для 15 епархий они были установлены в пределах от 1000 до 1500 руб. Вопрос об установлении штатных окладов для архиерейских домов стоял на повестке дня Святейшего Синода уже в 1724 г., но лишь в 1764 г., после его временного предварительного урегулирования при Петре III, он был решен окончательно. После секуляризации 1764 г. 26 архиерейских домов Великороссии получили штатные оклады. Среди них Новгороду было определено свыше 11 000 руб., Москве — 7500 руб., Петербургу — 15 000 руб.; все три епархии относились к первой степени. Архиерейские дома второй степени получили по 5500 руб., третьей — по 3232 руб. Вскоре к этим штатам были сделаны прибавки [903]. Теперь можно было сократить число персонала, так как отпала необходимость содержать аппарат управления вотчинами. Тем не менее некоторые хозяйственные функции за архиерейскими домами сохранились, поскольку в их владении остались луга, мельницы и т. д. В последующие годы государственное законодательство предоставило архиерейским домам право владения ненаселенными землями (пашнями), домами и пр. Законодательное урегулирование проблемы церковного землевладения было предпринято в 9–м томе Свода законов и в некоторых позднейших законах. В Уставе духовных консисторий от 1883 г. содержались указания епископам управлять домами через экономов. Это дало законное основание для покупки доходных домов и приобретения в Петербурге и Москве собственных архиерейских подворий, где епископ останавливался, будучи вызван в Святейший Синод или при других обстоятельствах [904].

В 1867 г. разделение епархий на степени было отменено, а оклады повышены. При этом ориентировались на местные условия, которые сильно отличались друг от друга. Штатный оклад архиерейских домов устанавливался в пределах от 3110 до 4300 руб. (за исключением столиц, где он составлял 5000 руб.), штатный оклад соборов — от 400 до 700 руб. [905] Так, Тверской архиепископ Савва Тихомиров в 1879 г. получил кроме личного содержания штатный оклад в 3200 руб., из которых 1200 руб. ушли на содержание персонала, а остаток — на прочие нужды. К персоналу архиерейского дома принадлежали: эконом, казначей, два иеромонаха, иеродиакон, псаломщик, келейник и церковный хор из 27 певчих. Собственные доходы архиерейского дома от земельных владений дали дополнительно 10 481 руб. 35 коп. [906] При этом Тверская епархия не относилась к числу богатых. Доходы Петербургской, Московской или Волынской епархий были гораздо больше. По воспоминаниям митрополита Евлогия Георгиевского, одна Почаевская лавра принесла епископу в 1913/1914 г. 25 000 руб. дохода. В 1903 г. штатные оклады девяти архиерейских домов были повышены до 22 500 руб. Бюджет Святейшего Синода 1909 г. на содержание 75 епископов предусматривал сумму в 200 768 руб. В 1911 г. расходы на архиерейские дома (включая сюда соборы и оклады епископов) составили 939 302 руб., а в 1916 г. — 937 472 руб. Члены Святейшего Синода с 1909 г. получали дополнительно по 7148 руб. в год [907].

з) Нижнюю ступень в епархиальной структуре образовывали приходские общины, или церковные приходы. Промежуточными звеньями между ними и епископом были поповские старосты, заказчики, благочинные и духовные правления. Количество приходов было весьма важным для архиерейского дома в налоговом отношении. В некоторых епархиях приходы компактно располагались на небольшом пространстве, в других — оказывались разбросаны далеко друг от друга из–за размеров епархий или наличия чересполосного иноверческого населения. Число приходов в епархиях сильно колебалось. Для многих епископов объезды епархий были чрезвычайно затруднительны, а иногда по недостаточности средств сообщения почти невозможны. Лишь в XIX в., с улучшением средств сообщения, интерес епископов к приходам стал возрастать. Однако теперь возникли и новые препятствия — частые перемещения епископов с одной кафедры на другую.

От XVII в. было унаследовано деление церквей на кафедральные соборы, городские соборы (в уездных городах), приходские церкви и домовые церкви. Кафедральные соборы в финансовом отношении принадлежали к архиерейским домам, но и городские соборы в большинстве случаев также не имели собственных общин. Городские соборы и некоторые другие городские храмы получали ругу, т. е. государственную субсидию или финансовую поддержку от епархиального епископа, отчислявшего часть своих доходов на содержание клира. Кроме того, ряд городских соборов и церквей владели землями. В XVIII и особенно в XIX в. открывалось много храмов, которые не имели своих приходов, — при учреждениях, учебных заведениях, в войсках. Все они, кроме войсковых, подчинялись епархиальному архиерею, но содержались за свой счет. Наконец, были безалтарные часовни и молитвенные дома, выступавшие в роли временных церквей [908]. Следующая таблица показывает рост числа храмов:

В 1722 г. всего 15 751 церковь

1737 около 18 000

1762 19 813

1799 26 196

1825 27 585 (включая часовни)

1855 48 318