К истории изучения творческой биографии Н. А. Скабалановича

«Русская церковно–историческая литература чрезвычайно богата ценными работами монографического характера по всем отраслям и более или менее важным вопросам»,[1] — имел все основания утверждать Η. Н. Глубоковский (1863–1937) — богослов, филолог, член–корр. Российской Императорской Академии наук и Болгарской Академии наук, блестящий историограф русской богословской науки.

Успехи церковно–исторического направления были обусловлены, с одной стороны, процессом саморазвития русской богословской мысли, с другой — влиянием светской исторической науки, которая, в свою очередь, испытывала нужду в расширении поля исследований. «Церковная и светская наука здесь очень близки, так как переплетены во всей истории Византии, — писал проф. Η. Н. Глубоковский, — поэтому и академические профессора (т. е. профессора Духовных академий. — Г. Л.) даже по требованиям своей специальной кафедры вынуждались обсуждать светские темы».[2] В своих статьях, посвященных историкам Византийской церкви, мы неоднократно говорили о том, что лишь условно можно разграничивать светскую — университетскую — и церковно–историческую византинистику конца XIX — начала XX в. и вообще неправомерно противопоставлять одну другой.[3] К сожалению, такое противопоставление вошло в практику. При этом, если о В. Г. Васильевском и других основоположниках так называемой светской византологии в России никогда не забывали, то труды отечественных историков Византийской церкви в послеоктябрьский период фактически были исключены из историографии Византии.[4]

Подобно многим другим, было предано забвению и научное наследие замечательного русского ученого Николая Афанасьевича Скабалановича (1848–1918).

Биографические сведения о нем скудны. Наши поиски личного архива ученого не увенчались успехом. В архивах Санкт–Петербурга, среди бумаг духовных учреждений, содержится очень мало документов, связанных с его научной и педагогической деятельностью. Все же оттуда узнаем, что Н. А. Скабаланович являлся сыном священника, уроженцем Гродненской губернии, обучался в Санкт–Петербургской Духовной академии по церковно–историческому отделению. Об успеваемости Н. А. Скабалановича, о предметах, прослушанных им на втором курсе, можно судить по некоторым данным, сохранившимся в «Журналах заседаний Совета Санкт–Петербургской Духовной академии за 1872 г.». В это время воспитанникам Санкт–Петербургской Духовной академии читались следующие курсы: история философии, психология, Священное Писание, основное богословие, древние языки, новые языки, метафизика, логика, всеобщая гражданская история, которая являлась специальным предметом церковно–исторического отделения. Трудолюбие и любовь к избранной области знаний проявились у Николая Афанасьевича еще в юном возрасте; строгие педагоги, принципиальность которых хорошо была известна, оценили его успеваемость отличными оценками, и только за основное богословие он получил 4 ½ балла.

В представлении церковно–исторического отделения, от 13 января 1883 г., содержится запись: «Рассмотрев сочинения студентов III курса, написанные ими при переходе в IV курс, церковно–историческое отделение в собрании своем 13 января мнением своим положило: сочинение Н. Скабалановича удостоить полной премии…». Сохранилось и решение заседания Совета Санкт–Петербургской Духовной академии по этому вопросу: «…выдать в награду за кандидатские сочинения студентам IV курса (бывшего III): Скабалановичу — сто рублей…» (Журналы заседаний Совета Санкт–Петербургской Духовной академии. СПб., 1873 С. 21–22). Н. А. Скабаланович окончил курс в 1873 г., со степенью кандидата богословия; после сдачи устного экзамена по всеобщей русской церковной истории, и всеобщей и русской гражданской истории,[5] а также после публичной защиты работы под заглавием «Об апокрисисе Христофора Фи–лалета» он был утвержден в степени магистра богословия (2 сентября 1873).[6] Оппонентами по работе выступили заслуженный ординарный профессор М. О. Коялович и доцент П. Ф. Николаевский. Нами обнаружен текст только отзыва доцента П. Ф. Николаевского, сохранившийся в Журнале общего собрания Совета Санкт–Петербургской Духовной академии от 12 июня 1873 г., который воспроизводим полностью. «Слушали: церковно–историческое отделение, в собрании своем 21 апреля текущего года, выслушав отзыв о сочинении Николая Скабалановича на тему: “Об апокрисисе Христофора Филалета”, составленный по поручению отделения доцентом Академии священником Павлом Николаевским и признав его вполне справедливым, мнением своим положило: допустить это сочинение на соискание степени магистра богословия, о чем и представить Совету Академии.

Отзыв о сочинении Николая Скабалановича “Об апокрисисе Христофора Филалета” — доцента, священника П. Ф. Николаевского. Сочинение г. Скабалановича “Об апокрисисе Христофора Филалета" представляет собою труд, достойный полного внимания как по обширному знакомству автора с литературой своего предмета, так и по самостоятельной, строго научной и цельной обработке им своего исследования. Автор делит свое исследование на четыре части, которые он разбивает на несколько глав.

В первой части (глава I) он разбирает “Апокрисис” со стороны библиографической — и прежде всего останавливается на обзоре и сравнении трех редакций апокрисиса — польской, западно–русской и киевской, составленной в 1840 г. при Киевской Духовной академии. Подробное буквальное сличение этих редакций апокрисиса дало возможность автору прийти к положительному и основательно им доказанному выводу относительно оригинального текста апокрисиса; что апокрисис писан первоначально на польском языке; автор внимательно следит за разностями переводов апокрисиса на языки западно–русский и русский, состоящими в изменениях как слов и оборотов речи, так и целых мыслей польского оригинала, в его сокращениях и дополнениях; замеченные разности указаны автором в прибавлении к своему сочинению. После рассуждения о времени и месте первоначального издания апокрисиса и его перевода на язык западно–русский, автор перешел к данным для определения личности Христофора Филалета; содержание апокрисиса и свидетельства современных ему писателей дали возможность указать автору в точных чертах только характер, умственный кругозор и немногие стороны из жизни Филалета, но не собственное имя, скрытое под псевдонимом.

Во второй части (глава II) г. Скабаланович рассматривает содержание апокрисиса как сочинения полемического, направленного в защиту западно–русских православных против сочинения иезуита Скарги “Оборона Брестского собора”. Так как апокрисис по плану и содержанию находился в непосредственной зависимости от порядка и раскрытия мыслей в указанном сочинении Скарги, то автор счел нужным ознакомить сначала с сочинением Скарги, потом уже раскрыть содержание апокрисиса и показать, насколько сочинение Филалета опровергало сочинение Скарги. Для данной характеристики полемики апокрисиса автор сопоставил его с другими современными ему полемическими сочинениями Западно–Русской церкви, указал источники, какими пользовался Филалет для опровержения учения Скарги, и место, какое было занято апокрисисом в ряду других сочинений, направленных против латинства.

В третьей части своего сочинения (главы III—VI) автор описывает полемику, вызванную апокрисисом, между сторонниками латинства — автором “Антиррисиса” и Мелетием Смотрицким с одной стороны, с другой ■— между защитниками западно–русского Православия и Филалета: Андреем Мужиловским и Диплицом. Оценка этой полемики дала возможность уяснить особенности богословских воззрений Филалета, насколько они были общи православным его современникам, какие из этих воззрений православные полемисты находили нужным принимать и защищать без изменения, в том виде, как они были изложены в апокрисисе, и какие они принуждены были отвергнуть, или же принять и защищать в перетолкованном, применительно к понятиям своих единоверцев виде.

В четвертой части (глава VII) рассматривается значение апокрисиса в историческом отношении как сборника исторических документов, помещенных в нем грамот, писем, протестов, как памятника исторического, описывающего современные Филалету исторические события в западно–русском крае, представляющего взгляд самого Филалета на эти события. Автор показывает, какие из исторических документов известны только по апокрисису, какие из них изданы в печати отдельно и насколько их издание верно подлиннику. Так как исторические факты изложены в апокрисисе не в последовательном порядке, но применительно к полемическим задачам Филалета, то автор, указывая на эти факты, подводит их под рубрики и, для большего освещения их, сводит их с историческими указаниями “Эктезиса”, тем более что сам Филалет отсылает своих читателей к этой книге, считая содержание ее согласным с истиной и обещая только дополнять написанное в “Эктезисе”.

Умение автора владеть научным материалом и располагать его в строгом порядке видно во всех частях его обширного исследования».[7]

7 сентября 1873 г. Н. А. Скабаланович был утвержден в должности доцента Санкт–Петербургской Духовной академии.[8] Вскоре после защиты магистерской диссертации он опубликовал в 1875 г. статью «Западноевропейские гильдии и западно–русские братства», в которой ученый прослеживает этапы исторического развития и типы гильдий и братств, привлекая разнообразные источники.[9]

В 1878 г. Н. А. Скабалановичем были опубликованы в «Христианском Чтении» три статьи: «Галилей перед судом римской курии» (Январь–февраль. С. 74–116), «Религиозный характер борьбы османских турок с греко–славянским миром до взятия Константинополя в 1453 г.» (Март–апрель. С. 445–480), «Политика турецкого правительства по отношению к христианским подданным и их религии» (Сентябрь–октябрь. С. 423–464). Они свидетельствуют о том, что ученый не мог оставаться в стороне от событий Русско–турецкой войны 1877–1878 гг. Всем трем работам, посвященным исключительно, на первый взгляд, историко–церковным проблемам прошлого, присущ кажущийся в исторической перспективе излишне обличительный пафос. Это, несомненно, было свидетельством актуализации страниц истории под воздействием текущих событий. Работы написаны с блеском писательского и научного дарования исследователя. Н. А. Скабаланович возложил вину за процесс над Галилеем на Католическую церковь, которая «вскормила в своих недрах такие противохристианские учреждения, как инквизиция и орден иезуитов». Не наука столкнулась с религией, а личные корпоративные интересы пришли между собою в столкновение, утверждает Н. А. Скабаланович. Галилей подвергся гонениям не потому, что в его лице выступили на борьбу начало точного знания с началами веры, но потому, что он бросил вызов рутине, и иезуиты усмотрели в его стремлении опасность своим интересам и безраздельному влиянию на общество. Религия послужила игрушкой, простым орудием в руках иезуитов». Такого же взгляда придерживался на процесс и сам Галилей, по мнению Н. А. Скабалановича. «Потомство сравнило гонения, которым подвергался Галилей, с преследованиями, которые перенес Сократ. Сочувственное потомством перешло на сторону Галилея и народная фантазия сделала его героем и мучеником» (С. 74).