______________________

Вышеуказанными сведениями объясняется, почему от императора Севера, несмотря на его природную суровость, христиане могли ожидать для себя терпимости и снисхождения. История его царствования в самом деле показывает, что возможность толерантного отношение Севера к христианам нередко переходила в фактическое осуществление. Прежде всего отметим то обстоятельство, что в языческих кругах, хорошо знавших Севера, еще до вступления его на престол уже в значительной мере был известно его расположение к христианам; на него смотрели как на императора, от которого христиане вправе ожидать себе благосклонности и благополучия. О таких взглядах на императора свидетельствует следующий исторический факт: Север не вдруг сделался единодержавным властелином в Римской империи, некоторое время власть у него оспаривал его соперник, тоже искавший римской короны, — Перенний Нигр, объявивший себя императором на Востоке. Между двумя претендентами произошло столкновение: войска одного сражались с войсками другого. Византии был в руках приверженца Перенниева, префекта Цецилия Капеллы. Когда войска Севера осадили Византии, и осажденные должны были сдаться на капитуляцию, то префект Капелла, обращаясь к христианским жителям Византия, сказал:"Возрадуйтесь христиане!"(guadete christiani)*. Трудно сказать, какой смысл следует соединять с этим лаконичним возгласом Капеллы, — тот ли, что Север вообще был расположен к христианской религии, или что он показывал расположение лишь к некоторым из христиан, но как бы то ни было, из этих слов Капеллы ясно видно, что у язычников было твердое убеждение касательно христианских симпатий Севера. Капелла сознавал, что передавая Византии Северу, он сдает ее лицу, державшемуся других воззрений на христиан, чем каких он сам держался, а он, можно догадываться, был решительным врагом христиан. Какими отношениями к христианам заявил себя Север по вступлении на царство, об этом тоже можно составить себе довольно точное понятие. О нем, Севере, рассказывают, что он тотчас по вступлении на престол приблизил к себе одного христианина — Прокла Торпациона, смотрителя за путями сообщений**, вследствие того, что этот христианин еще раньше оказал великую услугу Северу, исцелив его от болезни через помазание елеем, — и держал его во дворце до самой своей смерти. Кроме этого христианина, состоявшего в свите императора, было немало и других христиан. Обэ полагает, что при дворе Севера остались все те христиане, которые при его предшественнике Коммоде занимали здесь различные невысокие должности***. Он говорит:"Во дворце Севера, в его личном услужении, находились христиане. Те из них, которые составляли принадлежность двора Коммода, стали принадлежностью и двора Севера. Ибо слуги царские, вольноотпущенные рабы, переходили по наследству от одного императора к другому вместе с дворцовой мебелью". Указанный писатель полагает, что, по–прежнему, т. е. как и при Коммоде, при дворе служили христиане: евнух Гиацинт, Просена, Карпофор****. Так ли было, как думает Обэ, решить с научной точностью трудно. Но несомненно, что при дворе Севера были и другие христиане, кроме вышеупомянутого Прокла. Так, несомненно, кормилицей у Каракаллы, сына Северова, была христианка*****. В числе мальчиков, разделявших детские игры Каракаллы, указывают тоже христианских детей******.

______________________

* Tertullianus. Ad Scapulam, cap. 3.

** Ibid., cap. 4. Euhodiae procuratorem; по другому чтению: Euodi procuratorem — надсмотрщик у Еводия. Действительно, при дворе Севера существовал некто Еводий, гофмаршал и воспитатель сына Северова Каракаллы, пользовавшийся милостью государя.

*** О христианах при дворе Коммода было замечено выше (на основ, св. Иринея, IV, 30. Philosophumena, lib. IX, cap. 12).

**** Aube. Les Chretiens. P. 91–2.

***** Tertullianus. Ad Scapulam, cap. 4. Lacte christiano educatus Antoninus (т. е. Каракалла).

****** Spartianus. Antoninus Caracalla, cap. I (B Hist. Augusta). Спартиан говорит о мальчике иудеанине, но справедливее будет, согласно с Обэ и Келльнером (немецким переводчиком сочинений Тертуллиана), разуметь не иудейского мальчика, а христианского. О том же мальчике Спартиан (Ibid.) рассказывает, что будто бы он был высечен розгами за принятие христианства (в подлиннике — иудейства) и что виновником этого грубого наказания Каракалла считал своего отца Септимия и отца наказанного дитяти. Если это известие принимать без всяких ограничений, то выходит, что как будто бы Септимий был очень неблагосклонен к случаям перехода в христианскую веру и что, следовательно, едва ли его можно считать толерантным в отношении к христианам. Но в устранение возникающего из рассказанного факта противоречия нужно сказать: из рассказа Спартиана не видно, чтобы Септимий Север действительно сам приказал наказать христианского мальчика; это лишь подозревал Каракалла (на основании слухов: audisset), но не был в этом уверен; могло быть, что мальчик наказан был по воле отца этого последнего, без всякого участия в этом деле императора.

______________________

Таков был двор Септимия Севера. Несомненно, христианский элемент в значительной мере проник в придворную атмосферу. Конечно, Север окружает себя христианами потому, что не видит ничего преступного в христианской вере. Он был расположен к христианам. Но есть факты еще более внушительные, показывающие, что его благоволение к христианам далеко заходило за пределы дворца. Тертуллиан, современник царствования Септимия Севера, дает следующее свидетельство касательно гуманности и толерантного благоволения императора к христианам:"Лица мужского и женского пола, принадлежавшие к сенаторскому сословию (clarissimi, clarissimae), о которых Север знал, что они исповедуют нашу религию, не только не терпели от него никакого зла, но еще он дал свидетельство в их пользу, (testimonio exomavit) и противодействовал ярости народной, против них направленной"*. Общий смысл этого свидетельства Тертуллиана ясен: Север благосклонно относился к христианам, принадлежащим к высшим сословиям, несмотря на то, что такая приверженность к культу, неузаконенному в Империи, шла вопреки традициям Рима и должна была бы возбуждать к ним вражду и преследование со стороны предержащей власти. Это ясно, но неясно нечто другое. В чем выразилась благосклонность императора к христианам высших сословий? В том ли, что он при каком‑нибудь отдельном частном случае сказал что‑

К сожалению, трудно сказать: как правильнее понимать свидетельство Тертуллиана. Тем не менее, кажется, нет никаких препятствий понимать разбираемое свидетельство в смысле обширном — в смысле заявления, вообще сделанного императором о том, что нет ничего преступного, если лица высших сословий будут исповедовать и не ту веру, какую исповедуют прочие римские сенаторские фамилии, — будут принадлежать не к римскому культу, а христианской секте (у Тертуллиана употреблено именно это выражение:"secta")? Но если и поостережемся придавать словам Тертуллиана такой обширный смысл, все же карфагенский пресвитер является ясным свидетелем в пользу толерантности и благосклонности Севера к христианам. Некоторые явления церковно–исторической жизни из времен Септимия Севера дают, по–видимому, достаточное право утверждать, что Церковь конца II и начала III века пользовалась значительной долей свободы, и, следовательно, положение ее членов было толерантным и спокойным. Разумеем, главным образом, то, что на время царствования Септимия Севера падает поразительное развитие соборной деятельности в христианской Церкви; Соборы беспрепятственно собираются во всех местах Римской империи. Возгорается в Церкви спор о праздновании Пасхи, и для разрешения его мы видим собирающимися Соборы в Риме, Галлии, Коринфе, Александрии, Иерусалиме, Тарсе, Осроене. Все время епископствования папы Виктора (190–202 гг.) наполнено спорами о вышеуказанном предмете и ознаменовано Соборами**. Соборы собираются, и очень многочисленные по числу членов, с такой свободой, что, кажется, настали для христиан самые вожделенные времена. Мало этого: происходит оживленная переписка между главными участниками спора — Виктором, Поликратом Ефесским, Иринеем Лионским; казалось, что представители Церкви не имели никаких других забот, опасений и печалей, кроме несогласия по чисто церковному вопросу. Видно, что скорбь о гонениях уже отступает в эту эпоху на второй план. Поэтому в настоящее время в науке стало обычным смотреть на царствование Септимия не так строго, как это был в прежнее время. Так, один писатель (Геррес) называет если не все царствование Септимия Севера, то, по крайней мере, первую половину этого царствования"эпохой мира"(Friedenepoche), а самого Септимия Севера"другом и защитником христианства"***. Другой писатель (Обэ) без особенных колебаний все царствование Септимия относит к временам очень благополучного положения христианства****.

______________________

* Ad Scapulam, cap. 4.