______________________

* Хотя, нужно сознаться, встречались исключения из этого правила, на них указывают Wieseler. Op. cit. S. 133 (Anmerk, 11), Zahn. Op. cit. S. 64, но это встречалось слишком редко.

** Такую ссылку на Дигесты делает Крауз, автор статьи о мученичестве св. Игнатия, помещенной в одном немецком журнале. См.: Wieseler. Op. cit. S. 122.

______________________

Не мог ли Игнатий после судебного над ним приговора на месте его жительства быть отосланным Рим для гладиаторских зрелищ, т. е. для растерзания его зверями? Этот случай возможнее всего. В римском законодательном сборнике"Дигесты"в главе (31) De poenis говорится:"Присужденных на съедение зверями начальник не должен освобождать из благорасположения к народу (просящему о том), но если они сильны и искусны и могут достойно быть представлены народу римскому, он должен просить позволения (об освобождении их) у императора. Это предписали божественный Север и Антонин"(т. е. Каракалла). Указ издан в начале III века, но едва ли может быть сомнение в том, что закон санкционирует практику, уже существовавшую и раньше. Он прямо дает понять, что переправление осужденных на съедение зверями из провинций в Рим для услаждения римлян было делом обыкновенным. Исключение составляло не переправление жертв в Рим, а напротив, освобождение приговоренных к казни от такого переправления. Игнатий был осужден в Антиохии на съедение зверями, это уже нами доказано; нет ничего удивительного, если он отослан был в Рим, чтобы сделаться жертвой кровавого зрелища. Правда, здесь в узаконении говорится о силе и искусстве (artificium) осужденных как об условии переправления таких несчастных, но, без сомнения, это требование не всегда строго соблюдалось, да притом нет ничего невероятного в том, что Игнатий, по крайней мере, отличался крепостью сил. И стоит еще взять во внимание, что тогдашние императоры былиохотники до кровавых зрелищ. Таковы были Нерон, три императора из фамилии Флавиев — Веспасиан, Тит и Домициан; не представлял исключения и Траян. О Траяне известно, что при нем гладиаторские игры и травля зверей в Риме приняли колоссальный размер. По завоевании Дакии, в 107 году*, праздник в честь победы продолжался 123 дня и состоял из зрелищ кровавого свойства**. Что после этого удивительного, если Игнатий в числе других жертв отправлен был в Рим из Антиохии как человек, осужденный на съедение зверями в амфитеатре? И это могло случиться по требованию того римского закона, текст которого мы привели выше***.

______________________

* А Игнатий пострадал именно в 107 году.

** Budinger. Op. cit. S. 106.

*** Вышеуказанный закон в подлиннике читается так:"Ad bestias damnatos favore populi praeses dimittere non debet. Sed si ejus roboris vel artificii sint, ut digne populo romano exhiberi possint, principem consulere debet". Затем в законе приставлено:"ex provincia autem in provinciam transduci damnatos sine permissu principis non licere divus Severus et Antoninus (Caracalla) rescripserunt"(y Wieseler'a — S. 122). To есть:"Из одной же провинции в другую (но не в Рим. — А. Л.) переправлять осужденных (на казнь зверями) без разрешения императора нельзя, так предписали Север и Антонин". Из этих прибавочных слов указа видно, что до этого времени с осужденными на казнь проконсулы обращались еще проще: они не только переправляли их в Рим для зрелищ амфитеатра (что требуется и законом Севера и Каракаллы), но и из одного провинциального города в другой для той же цели. Значит, во времена Игнатия, в начале II века, переправление осужденных ad bestias христиан в Рим могло случиться очень легко.

______________________

Обращаемся к самому путешествию Игнатия от Антиохии до Рима. Ватиканская редакция передает обстоятельства этого путешествия кратко, в нескольких словах. Не так в актах Кольбертинской редакции, на которых и остановим свое внимание. По Кольбертинской редакции, частью на корабле, частью сушей Игнатий едет чрез Селевкию, Смирну и Троаду побережьем малоазийским, затем сушей переправляется через Македонию и Эпир до гавани Адриатического моря — Диррахиума. Отсюда, огибая Аппенинский полуостров, переплывает моря Адриатическое и Тирренское и достигает наконец Рима. Путь этот очень длинен и очень извилист, вовсе не прямой. Но может ли это возбуждать сомнение в достоверности показаний актов? Едва ли. Арестантов, по крайней мере неважных, а таким, конечно, и был Игнатий, переправляли по Империи не с нарочитым конвоем, назначенным для этой цели и снабженным всеми средствами для быстрой переправы. А пользовались для переправы их различными случайными обстоятельствами, вследствие чего, естественно, происходил крюк в путешествии*. По актам Кольбертинской редакции путешествие это, несмотря на некоторые стеснения, было очень свободно. Игнатий, например, долго оставался в Смирне, где свободно виделся с епископом Смирнским Поликарпом; принимал многие депутации от других христианских общин, которые являлись подкреплять исповедника и насладиться его беседой, эти депутации состояли из епископов, пресвитеров и диаконов; здесь, в Смирне, он писал свои послания к различным Церквам. Вообще Игнатий представляется живущим как бы на свободе. Такая свобода кажется с первого раза невероятной. Но признать справедливость факта требуют как послания Игнатия, так и некоторые соображения. В письмах Игнатия находим указания на все это, что мы привели о льготности его путешествия на основании актов, находим указания, пожалуй, даже более яркие, чем какие в актах. В Послании к Ефесянам (гл. 1) Игнатий говорит:"Я принял, т. е. в Смирне, многочисленное общество ваше в лице Онисима"и пр. В том же роде он пишет в послании к магнезианам (гл. 2). Игнатий, как это видно из одного его послания, перезнакомился с очень многими лицами в Смирне, о которых и вспоминал с благодарностью (К Смирн. 13, писано из Троады). Вообще, послания его подтверждают известие актов касательно свободы, какою пользовался Игнатий во время путешествия. Соображения, которые также подтверждают сообщения актов о льготности путешествия Игнатия, заключаются в том, что сравнительно свободное положение Игнатия в узах — вещь не беспримерная в истории мученичества. В таком же положении находились и другие мученики первохристианской эпохи. Стража при арестантах всегда бывает падка на деньги, так было и со стражей при мучениках. При помощи золотого ключа отворялись двери для диаконов, которые приходили к мученице Перпетуе (в начале III века) и совершали с нею вечерю любви** (агапы); тем же способом мученики получали возможность вести переписку из темнического заключения, как это видно из актов мучеников лионских (во II в.; Евсев. V, 2–4). Игнатий, нет сомнения, получил свою свободу тем же путем, как и вышеуказанные мученики. Он прямо говорит в послании к римлянам (гл. 5), что солдаты, бывшие в конвое при нем, получали подарки от сострадательных к мученику христиан, и если тот же Игнатий замечает, что стража от подарков делалась еще злее, то это значит только, что воины были слишком корыстолюбивы и что, как скоро у них чувствовался недостаток в деньгах, они притесняли мученика, чтобы возбудить сострадание в христианах и выманить от них себе еще денег. Но это, разумеется, не исключало возможности получать от тех же солдат известную долю свободы для мученика, какою он и пользовался. При чтении мученических актов Игнатия, по Кольбертинской редакции, больше всего возбуждает сомнений последняя часть путешествия его от Диррахиума*** до Рима. Акты говорят, что Игнатий после сухопутного путешествия по Македонии и Эпиру сел в Диррахиуме на корабль (Диррахиум — это приморский город Адриатического моря против Аппенинского полуострова), отсюда он переправляется не прямо в Рим через Адриатическое море, а плывет на юг по Адриатическому морю, огибает Аппенинский полуостров, обтекает города и острова и с противоположной стороны того же полуострова Тирренским морем доплывает до (гавани) Порта, а оттуда идет в Рим. Путь в высшей степени невероятный, если даже примем во внимание, что арестанты в Империи пересылались не нарочито, а пользуясь случайными обстоятельствами. В особенности невероятно известие актов о том, что когда Игнатий подплывал к городу Путеолы, не так далеко от Рима, и ему припомнилось, что здесь, в этом городе, был апостол Павел, он, Игнатий, решился было приблизиться к берегу и пройти по стопам апостола. Акты замечают, что это желание Игнатия не сбылось единственно потому, что сильный противный ветер помешал намерению исповедника. Как ни довольно было свободы у Игнатия во время его невольного путешествия в Рим, однако же никак нельзя допустить, чтобы указателем пути было ничто другое, как его желания, намерения, воспоминания. Перед нами, по актам, предстает не узник, влекомый на казнь, а какой‑то богатый турист, располагающий свободно и своим временем, и своей особой, и своим экипажем. Рассказ актов о Путеолах, говорим, совершенно невероятен. Ибо из посланий Игнатия мы видим, что он уже не до такой степени ехал свободно, как выходит по актам и именно из их рассказа о Путеолах. Так, Игнатий говорит, что он из Троады по воле начальства уехал внезапно и не успел сделать всех необходимых распоряжений (К Поликарпу, гл. 8).

______________________

* Buhringer. Kirche Christi und ihre Zeugen. Bd. I. S. 15. Stuttgart, 1873.

** Runiart. Acta martyrum. P. 138.