Приблизьтесь, дети, к гробу Жизнодавца Отца. Вот тело Христа, окровавленное, изъязвленное, истерзанное, от ног до головы не имеющее целости. Это видение ужасом охватило душу пророка, который в тяжкой, вдохновенной скорби мог только сказать: вижу Христа не имущим вида, ниже доброты; вид Его безчестен, умален паче сынов человеческих!

Посмотрите!. Пречистая глава, которая Своей премудростью устрояет и управляет судьбой и мира, и каждого человека, измыслившая дивное средство спасения мира,- эта глава до самого мозга изъязвлена колючим тернием. Словно сама земля, проклятая за дела человека, помогала окаянному делу беззаконников, возрастив терния на пречистую главу нашего Спасителя!

Посмотрите!. Очи Спасителя нашего потемнели. Они залиты кровью и слезами. Потухли эти очи, которые так светло и спокойно смотрели на всех; светлый взгляд ясных глаз Христа радовал и восхищал любящих Его, утешал печальных и горюющих, умилял жестокосердых и скупых и обращал к покаянию грешников всякого рода и всякого свойства.

Посмотрите!. Лицо пречистое, на Фаворе сиявшее как солнце лучами Божественной славы, ныне имеет вид бездыханного трупа. На нем следы бесчестия, оплевания. Оно посинело от ударов безжалостной руки.

Посмотрите!. Вот уста, проповедовавшие правду и милость, научавшие благоговеть пред добром, изливавшие истинные понятия о небесной любви... и на эти уста смерть наложила свою печать: закрыты они. Умолк прекрасный голос, неподвижен благоглаголивый язык. Ужасно! Кто же утешит плачущих сирот, бесприютных, бездомных, беспомощных и одиноких? Кто словом исцелит больных?. Кто скажет грешнице: отпущаются тебе многие грехи твои? Кто скажет нам, не умеющим сдерживать мук душевных, тоски сердца: перестаньте, не тужите, Я вас не осуждаю?

Посмотрите руки. От прикосновения их самая смерть содрогалась: выздоравливали неисцельно недужные, мертвые восставали. Эти руки несли объятия и благословения счастья всему доброму, справедливому и прекрасному. Посмотрите, они измучены, они насквозь изъязвлены острыми, длинными железными гвоздями, на них были тяжелые цепи, они посинели от уз... И на пречистых ногах язвы, и ребра прободены...

Зрелище ужасное. Распявшие Спасителя, приговорившие Его к распятию, их соучастники и единомышленники, приходившие смотреть Страдальца, приходили и возвращались в ужасе, биюще перси своя. Неужели и мы отойдем от этого гроба, биюще себя в перси?.

Не этого ждет от нас Спаситель. Внешние знаки участия и сострадания, бесспорно, не имеют в себе ничего неправильного. Но весьма часто в жизни внешнее выражение участия, сострадания, почтения не отвечает силе чувств внутренних, другими словами, бывает фальшиво. Нужно ли поминать у этого гроба про Иуду, который поцелуем и лобзанием предал Христа? Нужно ли вспоминать двоедушного Пилата, который много раз выражал усердие спасти Иисуса и сам же осудил Его на смерть?

Нет, у этого Креста для нас нужен другой пример сострадания. Вот пример Богоматери. Она, любившая Своего Сына, как ни одна из земнородных не может любить своих детей, Она безмолвной стояла у Креста. И как привыкла слагать все глаголы Божии в Своем сердце, так и теперь втайне приносит Господу жертву терпения, преданности и упования.

Научимся из этого примера, что внутреннее сострадание дороже наружного; внутренняя молчаливая любовь сердечная ценнее внешней; внутренняя, умная молитва духовнее и выше наружной. Ныне из этого гроба и могилы слышится больше утешений, нежели в состоянии наговорить нам иные уста, полные лести, злобы, лжи, разврата, вероломства и коварства.

Кажется мне, что в эту минуту от плащаницы всем нам говорит наш Божественный Страдалец. Слушайте, что Он говорит каждому из нас: Я тебя возлюбил до конца, люби и ты Меня. Ничего Мне от тебя не нужно, только любви; хочу твоей любви и ищу ее; стою день и ночь у твоего сердца. Для тебя Я трудился, постился, алкал, жаждал, претерпел мучения и умер. Я за все это желаю получить от тебя одно: любви. Да любиши Мя!

Судите сами, что нам сказать в ответ; мне кажется, что у плащаницы каждый из нас должен отвечать этими библейскими словами: возлюблю Тя, Господи, Крепость и Сила моя. Возлюблю Тя, Господи: Ты мой покров, Ты мое радование, Ты мое утверждение и прибежище мое! Аминь.

* * *

Совершилось! Неужели умер Он, наша надежда, наша радость и любовь? Да! Умер Богочеловек! Лютые муки заушения, терноношения, бичевания и распинания прекратились. Неисцельные скорби душевные престали.