Материалы для Жития Сергия Радонежского Епифаний стал собирать почти сразу же после кончины Преподобного и за 20 лет (т. е. примерно к 1414 г.) написал ряд глав о жизни Сергия. Но еще до этого Епифаний создал «летописную» биографию Сергия и включил в так называемую Троицкую летопись[255]. Наконец, в конце 1418 — начале 1419 г., через 26 лет после кончины Преподобного, Епифаний закончил Житие своего учителя.

Игумен Никон не ограничился прославлением Сергия в памятниках письменности, но предпринял энергичные усилия для его канонизации. Воскресным днем 5 июля 1422 г. состоялось «обретение мощей» Сергия Радонежского, после чего было принято решение о строительстве мемориального белокаменного Троицкого собора. К осени 1426 г. здание было воздвигнуто (умерший осенью этого года радонежский князь Андрей Владимирович был в нем похоронен). Мощи преподобного Сергия были перенесены в новый храм, расписанный знаменитыми живописцами Даниилом и Андреем Рублевым.

Сам Никон, скончавшийся 17 ноября 1428 г., был похоронен «при гробе» своего учителя святого Сергия.

Длительное игуменство Зиновия (1432–1445 гг.) падает на период династического кризиса, вспыхнувшего во второй четверти XV в. При Зиновии Троице–Сергиев монастырь приобретает значительное влияние, его владения растут небывало быстрыми темпами и к середине XV в. в общих чертах складывается основной земельный фонд монастыря.

При Зиновии были созданы новые редакции Жития Сергия Радонежского, автором которых являлся выдающийся сербский агио- граф Пахомий Логофет. Свою литературную деятельность на Руси Пахомий начал в Новгороде во второй половине 30–х годов XV в., но к 1438 г. появился уже в Троице–Сергиевом монастыре и тогда же создал первую редакцию Жития Сергия Радонежского (Троиц., № 746). В Троице–Сергиевом монастыре Пахомий прожил около 20 лет (до конца 50–х годов). За это время агиограф написал пять (возможно — шесть) новых редакций Жития Сергия (и еще одну краткую — для включения в Пролог), составил Службу святому, а также два варианта Жития Никона Радонежского. Особенной полнотой отличается редакция (третья по счету) Жития Сергия, написанная Пахомием около 1442 г. (и открытая лишь недавно); в ней описаны события, которых не мог знать первый биограф Сергия — Епифаний Премудрый: обретение мощей Сергия в 1422 г., строительство каменного храма Троицы, посмертные чудеса святого.

Значение Троице–Сергиева монастыря наконец‑то оценила центральная власть, и с 30–х годов XV в. началось постепенное превращение монастыря в «государево богомолье». Впервые Василий Π посетил Троицкий монастырь 25 сентября 1432 г. (на Сергиеву память), а на следующий день 26 сентября игумен Зиновий получил от князя жалованную грамоту на села Присеки и Вилгош в Бежецком Верхе. В другой раз великий князь почтил память Сергия 25 сентября 1439 г., как можно предполагать, исходя из выдачи игумену Зиновию (в самом Троицком монастыре) жалованной грамоты на село Сватское в Верхдубенском стане Переяславского уезда.

С троицким игуменом считаются обе противоборствующие стороны, и в 1442 г. убеленному сединами игумену удалось остановить стремительный поход на Москву Дмитрия Шемяки и Александра Чарторыйского, о чем в Ермолинской летописи записано: «и не пусти их игумен Зеновей, и еха наперед сам игумен и помири их» (с великим князем). Мир был заключен и клятвы произнесены перед ракой Преподобного Сергия.

Почитание Сергия Радонежского самим великим князем означало уже собственно государственное признание культа святого. Сформулированный в великокняжеских докончаниях 1448 г. обще- Русский пантеон святых включал имена святителей Петра и Леонтия, преподобных Сергия Радонежского и Кирилла Белозерского.

Тем временем слава о монастыре как о «святом месте» растет. Становится традицией крестить наследников престола в Троице–Сергиевом монастыре. Так, родившегося 22 января 1440 г. княжича Ивана (будущего Ивана III) крестил игумен Зиновий. 4 апреля 1479 г. Василия III крестили в Сергиевом монастыре ростовский архиепископ Вассиан (бывший троицкий игумен) и игумен Паисий Ярославов. 4 сентября 1530 г. в Троице–Сергиевой обители торжественно крестили будущего Ивана IV: восприемниками были известные святой жизнью старцы — Даниил из Переяславля, столетний Кассиан Босой из Иосифо–Волоколамского монастыря, Иов Курцев из Троицы, священнодействовал троицкий игумен Иоасаф Скрипицын.

Все более регулярными становятся поездки (а иногда и пешие хождения) в Троице–Сергиев монастырь на богомолье членов великокняжеской семьи; они совершались на храмовый праздник Троицы, на 5 июля — день обретения мощей преподобного Сергия, на 25 сентября — день памяти Сергия. Во времена Ивана IV такие посещения стали особенно частыми, а при Романовых превратились уже в своего рода ритуал.

При Иване Грозном значение Троице–Сергиевой обители возрастает: монастырь обносится каменной крепостной стеной, воздвигается великолепный Успенский собор, а в 1561 г. троицким предстоятелям присваивается сан архимандрита и первое место среди игуменов русских монастырей. С этого времени ни одно значительное государственное или церковное событие не проходит без участия троицкого архимандрита.

ЕМ. Колычева. ПРАВОСЛАВНЫЕ МОНАСТЫРИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XV‑XVI ВЕКА[256]

В течение ряда последних десятилетий монастыри изучались главным образом в хозяйственно–экономическом аспекте: размеры их землевладения, торгово–промысловая деятельность, формы и объемы ренты, взимаемой с крестьян и т. п. В известной мере это было обусло- вленно состоянием источников: хозяйственная документация светских вотчинников вплоть до XVII в. не известна, поэтому о многих социально–экономических процессах, а иногда и о политических приходилось судить по документам, сохранившимся в монастырских фондах. И в этой области историки достигли значительных успехов. Были изданы фундаментальные академические публикации актов XV‑XVI вв. по монастырским фондам, в том числе Троице–Сергиева, Иосифо–Воло- коламского, Симонова, Соловецкого, Богоявленского и многих других монастырей. Эта работа продолжается: готовятся новые издания, реконструируются описи документов, которые сохранялись в монастырских хранилищах. В то же время многие вопросы, касающиеся истории русского монастырского строительства, его региональных особенностей, благотворительности, форм организации монашества и внутреннего обихода обителей, влияния иноческого идеала на мировоззрение и судьбы средневекового человека и т. д. на протяжении 70 лет практически не становились объектом специальных исследований. Возможно, сыграл роль и тот факт, что документов, касающихся этих трудоемких тем, для рассматриваемого времени сохранилось сравнительно немного. Больше возможностей было у искусствоведов и литературоведов, которые внесли значительный вклад в изучение монастырских ансамблей, иконописи, иконографических школ, состава монастырских библиотек, святых, основателей монастырей, некоторых синодиков.