Но Бог Моисеевой религии стоит вне этих мифологических сплетений. Мысль о Его рождении или зависимости от иных сил — кощунственна.

В этом отношении очевидна связь Моисеевой веры с религией Авраама. Эта связь засвидетельствована хотя бы в наименовании Ягве «Богом отцов», Богом патриархов. Поздние пророки классической поры: Амос, Осия, Исайя, Иеремия — исходили в своей проповеди из основ, заложенных Моисеем. В то же время сам Моисей отождествлял свое Откровение с древней религией семитических кочевников, которые не знали ни мифологии, ни идолов и чтили лишь одного своего Бога-Покровителя [434].

Итак, Ягве — это Бог, как бы открывшийся заново, но известный людям издревле. Бог, который чтился народами под такими именами, как Эль, ан, Бэл, Дьяус, Атум.

И в то же время Ягве отличается от абстрактных безликих божеств вроде Брахмана или Атона тем, что Он Бог Живой, что Он Личный Бог, действующий в созданной им Вселенной и в истории людей. Бог, который может открываться человеку. Это Он создал на земле Свой удел — народ Израильский, Он «как бы на орлиных крыльях» привел его к Себе, остановив преследователей. Он некогда заключил Завет с Авраамом и обещал дать его потомкам землю Ханаан для того, чтобы они взрастили там «благословение всех племен земли». Авраам был пришельцем в Ханаане. Потомки его стали изгнанниками в Египте. Теперь рог открывает Народу Завета путь к Обетованной Земле. Он заключает с ним второй Завет через Моисея и является как «Бог Израилев», как Избавитель от рабства.

Во второй заповеди Декалога пророк требует отказа от всяких изображений Бога.

Это стало отличительной особенностью ветхозаветной религии. Если арьи первоначально и не имели идолов, то у них не было никакого запрета изображать Божество. Эхнатон допускал символы Бога в виде сокола и солнечного диска. Моисей же отмел всякие попытки воплотить невоплотимое.

Весь древний мир не мог отрешиться от представлений о Боге как о существе человекоподобном, звероподобном или, по крайней мере, имеющем форму, облик. Моисей решительно отвергает эти представления. Бог невидим. Он не имеет изобразимой формы. Когда Он является человеку, он обретает облик Малеах-Ягве, т. е. «Ангела Ягве». Это не ангел в обычном смысле слова. Это теофания, богоявление. Бог не может непосредственно говорить с человеком, ибо смертный не может вынести Его испепеляющей мощи. Поэтому и голос Ягве, обращенный к Моисею из пылающего терновника, — это только «Ангел», и Синайское Откровение есть явление «Ангела», как и все теофании Ветхого Завета [435].

Малеах-Ягве, по словам о. С. Булгакова, «есть тварный бог, не по благодати только, как человек, но и по причастию. Однако именно эта тварность ангельской ипостаси только и делает возможным для человека вынести нестерпимый огонь богоявления. Это есть та мера, в которую человек может принять явление Бога раньше Его вочеловечения» [436].

Но в таком умаленном, «ангельском» облике не должен, согласно Моисею, изображаться Создатель.

Кажется невероятным, чтобы в такую отдаленную эпоху явилось столь возвышенное понятие о духовности Божества. Это приводило многих к отрицанию подлинности второй заповеди, тем более что впоследствии израильтяне нередко соблазнялись идолопоклонством. Тем не менее, существует свидетельство в пользу того, что в целом евреи остались верны Моисееву завету. Археологи обнаружили в почве Палестины древнее оружие и домашнюю утварь, жертвенники и украшения, языческие амулеты и надписи на камне, развалины дворцов, крепостей, конюшен, хозяйственных построек; есть среди находок изображения херувимов, львов, птиц, есть изображения ханаанских богов. Но изображений Ягве не было найдено [437].

* * *

Но самым оригинальным в Декалоге нужно считать учение о Богослужении. Мы видели, что основным языком, на котором человек того времени обращался к Божеству, был язык ритуала и магии. Заклинания, священные формулы, таинственные действия, жертвоприношения, циклы обрядов, табу-запреты — вот что было главным содержанием религиозной практики. Только строго соблюдая всю систему ритуального порядка, можно было угодить Богу. Вспомним, какое значение придавали египтяне обрядам погребения для решения своей загробной участи. А раб в вавилонской «Беседе господина с рабом» лишь потому отвергает культ, что сомневается, можно ли заставить «научить божество ходить за собой как собака». Такова была цель Магизма: овладеть духовными силами в своих корыстных интересах.