Из «Журнала Московской Патриархии»,

1968.  № 8. С. 52 — 72.

Митрополит Ленинградский и Новгородский НИКОДИМ. ПРАВОСЛАВНЫЕ ЦЕРКВИ И ЭКУМЕНИЧЕСКОЕ СЛУЖЕНИЕ. Речь на IV Ассамблее ВСЦ. Упсала, июль 1968 года

Дорогие друзья и братья!

На настоящем многочисленном форуме, где в едином духовном порыве участвуют в трудах, посвященных проблемам экуменизма, христиане самых различных конфессий, мне представилась высокая честь в качестве главы делегации Русской Православной Церкви свидетельствовать перед вами о тех экуменических принципах, которыми руководствуется Православие во всей своей полноте в своем отношении к инославным христианам.

В настоящее время все Православные Автокефальные Церкви представлены во всемирной экуменической организации — Всемирном Совете Церквей, что вызывает особую необходимость в координированном и взаимосвязанном их делании на ответственном поприще экуменизма.

Прежде всего следует отметить, что, исходя из своих принципиальных позиций, Православные Церкви считают, что наличие в мире многих Церквей и обществ, исповедующих себя истинным наследием Христа Спасителя, есть явление негативное. Христос не мог разделиться (1 Кор. 1, 13). Как известно, экуменическое движение, возникшее в начале текущего столетия в среде протестантских обществ, поставило своей основной целью выяснить природу Церкви, с тем чтобы обрести истинную Церковь и чтобы христиане всего мира вновь смогли стать в ней едиными. Однако ввиду сложности этой задачи разделение продолжает оставаться отрицательным фактом и по сей день. Православная Церковь с самого возникновения экуменического движения с пристальным вниманием следит за его внутренним и внешним развитием и соответственно принимает в нем посильное участие. Мы, православные, считаем, что «истинным путем к единству и спасению», свидетельствует Предстоятель Русской Православной Церкви Святейший Патриарх Алексий, «является смиренное состояние братской любви, которая сильна упразднить и враждующую гордыню, и стремление к власти, и презрение к национальной и политической слабости других народов, и все, что некогда привело христиан к разъединениям» (ЖМП. 1961. № 8. С. 7 — 8).

Каковы же православные принципы экуменизма? Православие в своих экуменических воззрениях исходит из учения Слова Божия о том, что «Бог есть любовь» (1 Ин. 4, 8), а свойство любви заключается в единстве пребывающих в ней (Ин. 17, 21). Нарушающий единство свидетельствует об отсутствии или недостатке в нем любви, — свидетельствует, следовательно, о своем богоборчестве в той или иной степени (1 Кор. 16, 22). Отсутствие единства у христиан — очевидное доказательство отступления многих из них от самой сущности христианства (1 Ин. 4, 8). Христиане стали плотскими, и отсюда произошли разделения. Возможно ли единство, если мы еще плотские? Само достижение внешнего единства, т. е. формальной согласованности по основным вопросам вероучительного, нравственного, канонического и литургического характера без исходящего из глубины сердца приятия доминирующего принципа христианской жизни — постоянной борьбы со всеми проявлениями ветхой души своей (Мф. 10, 39), явилось бы не чем иным, как созданием еще земной, т. е. вполне плотской, всемирной организации. Апостол Павел пишет: «Живущие по плоти Богу угодить не могут» (Рим. 8, 8), «потому что плотские помышления суть вражда против Бога» (Рим. 8, 7).

Однако этим не утверждается, что все члены Церкви всегда были и есть святые. Нет, все грешны (1 Ин. 1, 8), но истинные члены Церкви направленностью своей жизни, волевым произволением приносят себя в послушание Церкви. Это смирение перед Церковью вместо самоутверждающего сознания своей значимости становится тем залогом, который приемлется Главой Церкви в качестве недостающих дел: плотскость таковых членов Церкви искупается кровью Христовой (1 Ин. 1, 7), и они пребывают в единстве с Церковью.

Единение с Церковью духом, а не простое рассудочное согласие с определенными положениями церковного учения делает исповедующего себя христианином действительным членом Церкви. Даже частичное несовпадение — по причине, скажем, недостаточного образования или умственного развития — личных взглядов с учением Церкви не ставит такового христианина вне Церкви, и он, как личность, следует за Церковью всей своей жизнью, хотя еще, по словам Апостола, по–младенчески говорит, по–младенчески рассуждает (1 Кор. 13, 11).

Таким образом, с нашей точки зрения, основой истинного экуменизма является христианский подвиг борьбы со всяким грехом, подготавливающий душу к принятию любви, которая возникает в сердце не по нашему пассивному желанию, но только вследствие личного подвига, и изливается в него Духом Святым (Рим. 5, 5). Дарованная же Духом Святым любовь, приближая нас к Богу и ближним, становится твердым залогом реальной экумены в духоназидательной основе единения всех мудрых (Мф. 25, 2) христиан.

Православие в своем соборном единстве осознает себя имеющим всю Полноту церковной истины в Духе Святом. Поэтому оно не есть одно из вероисповеданий, хотя история вследствие разделений и делает его таковым. Однако в Православии нет горделивого самопревозношения перед прочим христианским миром, ибо свыше засвидетельствовано, что Господь хранение истины вверяет не по заслугам, но по избранию (1 Кор. 1, 27 — 28). Главной задачей Православной Церкви в экуменическом движении является приведение всех христиан не к формальному единству, а к раскрытию и принятию ими Истины, исповедуемой Древней Вселенской Церковью. Принявшие же Истину станут и едиными.

В Православии нет такой единой внешней организации, к которой можно было бы присоединиться, ибо оно представляет собой для «внешних» систему Автокефальных Поместных Церквей, находящихся в связи между собой.

Вопрос о взаимоотношении с инославными Церквами и церковными общинами может быть разрешен лишь таким образом, когда эти Церкви и общины, сохраняя свои национальные, исторические и местные черты, через приближение к Православию в вере (учении) и жизни оказывались бы способны вступить в единство Вселенской Церкви в качестве одной из автокефальных или автономных Церквей. Для Православной Церкви не существует вопроса о внешнем подчинении. Он возникает лишь в случае разрешения вопроса о каноническом устройстве вновь вступающей во Вселенское единство Церкви либо вследствие властолюбивых притязаний одной из Поместных Церквей.