С другой стороны, нет недостатка в православных, отстаивающих, как я уже говорил, «мирное сосуществование» Православия с культурой, которая претендует на всего человека — его душу, жизнь и религию.

И обе эти позиции в конечном счете самоубийственны.

Итак, все, что, на мой взгляд, делает Хартфорд «предметом касательства» для православных, можно выразить в форме воображаемого вопроса его инославных участников к нам: «Если ваша вера есть, как вы утверждаете, истинная вера, то разве не пришло время доказать — и в первую очередь себе самим, — как действует она в жизни: в том извечном напряжении между всецелой, абсолютной и истинно апофатической трансцендентностью Бога и Его реально–чудесным присутствием в этом тварном, падшем и искупленном мире?»

Печатается по: А. Шмемана «Церковь, мир, миссия: Мысли о православии на Западе, М., Изд–во Православного Свято–Тихоновского Богословского Института, 1996.

«ЭКУМЕНИЧЕСКАЯ ПРИРОДА ПРАВОСЛАВНОГО СВИДЕТЕЛЬСТВА». Итоговый документ Консультации православных богословов. Ново–Валаамский монастырь, Финляндия, 24 — 30 сентября 1977 года

По приглашению Православной церкви Финляндии с 24 по 30 сентября 1977 года в Ново–Валаамском монастыре (Финляндия) проходила Консультация православных богословов. Она была посвящена изучению экуменической природы православного свидетельства и проводилась по инициативе Православной рабочей группы Всемирного Совета Церквей.

Консультация была созвана для определения отношения к тем насущным проблемам, которые встали перед экуменическим движением после V Ассамблеи ВСЦ в Найроби, и православной оценки степени их влияния на жизнь и деятельность Всемирного Совета Церквей и Церквей–членов.

Консультация рассматривала три актуальные проблемы современного экуменического движения: «Поместная Церковь», «Провозвестие нашей веры и ее выражение» и «Ответственность Церквей перед современным миром».

Содержание настоящего документа отражает многообразие мнений, прозвучавших на встрече, и их следует рассматривать как вехи на пути к дальнейшим попыткам осмысления поставленных проблем как в рамках подъединиц ВСЦ, так и в самих Православных Церквах. Изучение основной темы Консультации выявило необходимость исследования экклезиологической основы нашей приверженности идеям экуменизма, а именно евхаристического понимания Церкви.

Православию свойственно евхаристическое понимание природы Церкви. Вся жизнь Церкви, ее слово и таинства исходят из святой Евхаристии и исполняются в ней. Поэтому Евхаристия — это не просто «таинство», но и великая тайна нашего участия в бытии Святой Троицы, конечное осуществление всей истории спасения во Христе и предвкушение грядущего Царствия. В Евхаристии Церковь находится в самом центре истории, освящая и преобразуя мир. Будучи новым творением, она созидает новый путь жизни. В то же самое время она находится и в конце истории как знак Царствия, судящего мир (1 Кор. 6, 2) в свете эсхатологической реальности, проявлением которой является Евхаристия (ср.: Дидахи, 10).

Церковь по своей евхаристической природе не может быть абстрактной, умозрительной идеей, она есть конкретная реальность. Где бы народ Божий ни был собран воедино (см.: 1 Кор. 11, 20), чтобы воплотить в себе евхаристическое тело Христово, там Церковь становится реальностью. Поэтому Церковь прежде всего ассоциируется с местной евхаристической общиной. Мы спасаемы и можем провозглашать спасение мира во Христе, «до Его пришествия», через причастность к конкретной местной общине.

Для того чтобы стать такой спасающей общиной, Поместная Церковь должна победить и преодолеть разделение, которое приносят в мир грех и смерть. Местная община является истинным и подлинным проявлением Церкви Божией, если она кафолична по своему составу и устроению. Она не может иметь своим основанием разделение и дискриминацию, будь то естественного свойства (раса, национальность, язык, возраст, пол, физические недостатки и т. д.) или социального (класс, профессия и т. д.).

В этой общине должно быть побеждено даже разделение во времени и пространстве. Для этого евхаристическая община включает в себя и усопших членов Церкви, и хотя эта община действительно местная, но Евхаристия приносится ею от лица всей «ойкумены», приобретая поистине вселенское измерение, в котором преодолевается даже разделенность в пространстве.

Эта кафолическая природа Церкви, открывающаяся в Евхаристии, охраняется служением епископа. Особое предназначение епископа — преодолевать в своем лице все разделения, существующие где‑либо, и соединять местную Церковь с другими местными Церквами в пространстве и времени. Эта связь сакраментально выражена в соборном посвящении епископов. Природа епископского служения необходимо требует, чтобы в каждой области был только один епископ и чтобы все евхаристические общины обретали подлинность своей церковной природы в его служении. Поэтому необязательно, чтобы местная Церковь пребывала в каждом евхаристическом собрании, но ее присутствие обязательно в епископском округе, который сообщает кафоличность каждому евхаристическому собранию.