Затем были сформулированы следующие основные предложения: а) упоминание о крещении должно быть включено в Базис ВСЦ или по крайней мере в критерии для приема новых Церквей–членов, чтобы была уверенность, что все принадлежат или ориентированы на одну и ту же кинонию, хотя еще и неполную и хрупкую; б) процедуры и методы окончательного принятия появляющегося экуменического консенсуса по вероучительным вопросам должны быть изменены так, чтобы избегать «большинства голосов» по тонким вопросам, касающимся единства в вере; в) руководящие органы и штатных сотрудников следует поощрять к тому, чтобы они были упорны в своих усилиях по внесению православного мышления в общую деятельность Совета, и особенно в процесс подготовки экуменических заседаний и документов; г) должно быть увеличено православное участие в ассамблеях ВСЦ, комитетах, комиссиях и в составе штатных сотрудников; д) все Православные Церкви должны быть представлены в Центральном Комитете в пропорции к их членскому составу, исторической важности и специфической природы, основанной на каноническом праве.

Во время подготовки к VI Ассамблее (в Ванкувере, 1983) и вскоре после нее значительная часть вышеупомянутых предложений была проведена в жизнь. Другие предложения являются объектами внимания и изучения в дальнейшем руководящими органами ВСЦ, Генеральным секретариатом, программными подъединицами и православными специалистами [ [121]].

Принимая во внимание это позитивное развитие в отношениях, Межправославная комиссия по подготовке Святого и Великого Всеправославного Собора на своем заседании в Шамбези в феврале 1986 года высоко оценила работу ВСЦ. Однако она подтвердила, что полноценное православное свидетельство и специфический православный вклад «могут быть поставлены под угрозу, если Православные Церкви не получат внутри ВСЦ необходимые условия, которые дадут им возможность действовать на основании своей экклезиологии и согласно своему обоснованию». К православным был обращен призыв к проведению «общей экуменической политики и точки зрения, особенно в рамках «Веры и устройства», когда обсуждаются вопросы, касающиеся веры». В том же самом контексте со ссылкой на «Софийскую консультацию» была выражена озабоченность «по поводу отсутствия разборчивости при приеме разных Церквей и христианских общин в члены ВСЦ» [ [122]].

Очевидно, что нужно все еще прилагать больше усилий для достижения общей цели. Взаимотерпение и «болезни роста» в экуменическом согласии и во всем действии духа общения будут сопровождать нас долгое время в уязвимой лодке, плывущей по штормовым водам. В течение последних лет, однако, появились новые признаки прогресса и возможности лучшего будущего. Это, в частности, относится к увеличению православного присутствия и участия в жизни ВСЦ [ [123]].

5. ЗАДАЧИ НАСТОЯЩЕГО ВРЕМЕНИ, НОВЫЕ ВЫЗОВЫ И ВОЗМОЖНОСТИ

Пристальное изучение документов и обзор православного участия в ВСЦ дают основания предполагать, что можно позитивно оценивать экуменические достижения и творческие отношения между Поместными Православными Церквами и ВСЦ. Это относится даже к критическим заявлениям о политике Совета, повестке дня, приоритетах и методах. Несомненно, что православные стали живыми членами растущего братства Совета. Они полностью разделяют радости и заботы в исполнении основных функций и целей: осуществить зримое единство в единой вере и в единой евхаристической кинонии, выраженной в богослужении и общей жизни во Христе.

Как дальше следовать этому благородному делу? Сознавая тот факт, что экуменическое движение является «важным знаком нашего времени, ставящим Православные Церкви перед вызовом» и поднимающим основные задачи сегодняшнего дня, церковные руководители, богословы и экуменические работники предлагают уделять этим вопросам большое внимание, подходить к ним с мудростью и чувством ответственности [ [124]]. Делегаты консультации 1981 года заявили, что «экуменизм пространства», озабоченность о христианском единстве сегодня, неотделим от «экуменизма во времени», преданности апостольскому и святоотеческому учению неразделенной Церкви [ [125]]. Это понимание проистекает из концепции Церкви как образа Святой Троицы и Тела Христова. Божественная природа единства связывает нас с полнотой истины, святостью и любовью. Единство есть соборная жизнь «в смысле реального общения, гармонии во Христе» между членами Церкви и между поместными Церквами [ [126]]. Это полнота сакраментальной реальности и совершенная кинония соучастия жизни.

Экуменическое призвание православных в ВСЦ заключается в том, чтобы призывать к универсальности и постоянной преемственности Святого Предания, проходящего через века, питающего настоящую жизнь Церкви и проливающую свет на будущее. Послушание этому живому Преданию, его передача и принятие есть источник апостольской истины и авторитета, «компас» единства и творческая сила обновления, все еще остается главным служением для православных богословов и экуменистов.

В этом контексте православное понимание обновления как «ответа на новые, зовущие ситуации на основании истины, однажды данной [ [127]], послужит ориентации ВСЦ и искренним усилиям внутри семьи Православных Церквей к обновлению.

Нужны дальнейшие прояснения в отношении православного отношения к «единству в разнообразии», которое предполагает, что «все (христиане) должны стремиться в своих собственных Церквах и традициях углублять полноту апостольской веры, воплощенную в полной церковной жизни. Поэтому не требуется ни от какой Церкви вырвать свои корни, отрезать себя от своего культурного наследия или утрачивать свой особый характер. Каждая Церковь делает вклад в обогащение всех» [ [128]].

Хотя и принимая видение Единой Церкви, как «соборного братства поместных Церквей, которые сами истинно объединены» (как Ассамблея в Найроби изложила это), православные озабочены условиями, которые требуются для этого единства. Это должно быть единство в апостольской вере, а не просто внешняя федеральная структура Церквей для общего действия. Некоторые вопросы, относящиеся к этому, сформулированные десять лет назад, даже еще больше подходят для сегодняшнего дня, а именно: «Какой уровень разнообразия позволителен и желателен? Сколько единства и какого рода вероучительное выражение веры требуются, чтобы было возможно христианское свидетельство, чтобы усиливать единство в примиренном разнообразии и чтобы поддерживать этот процесс, ведущий к реальному соборному братству? Как могут все Церкви возрастать вместе в договорном процессе в сторону полной приверженности и объединенных усилий в борьбе за справедливость, мир и целостность творения?»

Другой долг Православия заключается в богословском вкладе в концепцию «кафоличности–консилиарности–соборности» и ее отношения к единству Церкви. Кафоличность принадлежит сути православной экклезиологии. Она означает не только всеобщую, но также интегрированную полноту согласно единству всех, — полноту Богом открытой Истины, веру, учение и сакраментальную жизнь воистину объединенных поместных Церквей.

Так как Православные Церкви являются исторической моделью соборного братства [ [129]], их опыт жизни вне соборности в разных исторических, социальных и культурных ситуациях, часто полных конфликтов и препятствий их духу общения, может предложить ключи к единству в разнообразии. Требуются подобные оценки и обмен опытом в более конкретном виде в отношении православной автокефалии, современных трудностей, связанных с диаспорой, юрисдикциями и церковными структурами за рубежом.

Православные внесли в ВСЦ и в экуменическое движение в целом новый вклад в экклезиологические исследования об отношениях между Вселенской и поместной Церквами. Этот вопрос сейчас является центральным на повестке дня Совместной рабочей группы за сотрудничество между ВСЦ и Римско–Католической Церковью. Он откроет возможности для общего католического–православного–протестантского усилия и окажет ценную услугу некоторым аспектам двусторонних богословских диалогов.