Одна из основных причин того, что протестантский мир отошел от истинной эсхатологии, столь существенной для христианского опыта, для жизни самой веры, кроется в еще одном разделении, которое проходит между богословием и богослужебным опытом Церкви. Богословы Запада забыли основополагающий принцип — lex orandi составляет lex credendi, основополагающий принцип того, что абсолютно неповторимая функция христианского богослужения должна раскрываться во всем богословском мышлении. В итоге богословие стало видеть в таинствах всего лишь «русло благодати» или, как обычно говорил о. Александр Шмеман, современное секуляризованное богословие продвинулось на шаг дальше и превратило их в «русло помощи». Но в действительности таинства должно понимать как locus, как средоточие эсхатологического видения и опыта Церкви. Вся литургия должна рассматриваться как таинство Царствия Божия. Поэтому Церковь должна восприниматься как Божий дар в нашей жизни и опыте, а Божие присутствие — возвещать это Царство, которое уже наступило, но должно еще осуществиться во всей своей полноте.

Уникальная роль богослужения в жизни Церкви и в ее богословии заключается в том, что оно проявляет чувство этой эсхатологической реальности. Эсхатология соединяет все то, что в противном случае подлежало бы разделению и рассматривалось в качестве отдельных событий, происходящих в определенные моменты временной последовательности. При таком подходе истинная функция богослужения забывается.

6. ДУХ СВЯТОЙ И ЖИЗНЬ ДЛЯ МИРА

Православие придает особое значение вере в присутствие Бога в нашей жизни, в наших мыслях, чувствах и действиях по отношению друг к другу и к миру. Это предполагает, что Господь присутствует в каждом моменте жизни, ожидая дать нам возможность самореализации чрез наше содействие самореализации других.

Бог пребывает в нас, пребывает во всем — не только потому, что творит все, но скорее потому, что вдохновляет и отверзает пути истинной жизни.

Итак, Господь ожидает от нас ответственности и творчества в той свободе, которую Он вложил в сердцевину нашего я. Так Он открывает Себя нам как личность и указует, что мы призваны к такому же личному существованию.

Весь мир заповедан нам Богом для того, чтобы он стал взаимным даром и предложением между нами и с Ним, потому что Господь открывает нам меру нашей ответственности друг перед другом в единстве Его Тела и в соучастии в Его жизни. Наше величие и достоинство исходят из того, что, призывая нас к личностному становлению, Бог вверяет нам Свое создание, людей и все существующее.

Человечество может обрести свою собственную подлинность, лишь преодолевая само себя в молитве и в ответственности за других. Такая ответственность неотвратима и требует безусловного уважения к другим по той простой причине, что самим своим существованием мы обязаны Абсолюту, Который есть Личность и происходит от любви. Таким образом все существующее восходит к религии и обретает свой смысл.

В центре этой диаконии пребывает размышление о тайне Святой Троицы. В Боге, в сердце Абсолюта, каждое Лицо обретает вечную ценность для Другого, взаимная радость, восходящая в излияние любви третьего Лица, Отца — Любви приносимой, к Своему Сыну, Который также есть Любовь, в бесконечном излиянии Любви, которая есть Дух Святой.

Святая Троица есть высший источник непоколебимой любви каждого человеческого существа и каждой общины людей. Троица есть источник глубины и радости всякой истинной любви. Эта любовь несет в себе жертвенность. Православные, как и римо–католики, выражают это жертвенное измерение любви через символ Креста, «во имя Отца, Сына и Святого Духа». Этот знак означает для нас призвание любить по примеру любви Лиц Святой Троицы, а также силы, дарованные Ими, или, точнее, силы, которые Христос дарует нам, потому что Он принес любовь Святой Троицы людям и через животворящий Крест привел их к этой любви к Богу и друг к другу. Поэтому вера в Святую Троицу и Христа непрестанно придает христианской жизни непреходящее достоинство.

Ответственность за других проявляется двумя путями: в молитве о них и в конкретной помощи (т. е. в созерцании и в действии). Молитва сама обязывает нас к служению: Бог ожидает от нас сотрудничества и дает нам для него силы. Это единство молитвы и служения (диаконии) также проявляется в отношении к мертвым. Хотя молитва охватывает всех умерших, она прежде всего направлена к живым людям, которых мы знаем и которые близки нам, и побуждает нас помогать им в их повседневной жизни. В широком смысле слова молитва порождает взаимопомощь людей, долг соучастия, служение обществу, которое углубляет и усиливает любовь друг к другу.

Таковы вкратце основные черты тех основных проблем, c которыми православное богословие сталкивается в экуменическом контексте. Это столкновение наиболее заметно обращено к вопросам христологии и эсхатологии, которые в основном развивались на Западе и о которых размышляли и богословствовали на Востоке.

ЗАЯВЛЕНИЕ ПРАВОСЛАВНЫХ УЧАСТНИКОВ НА VII АССАМБЛЕЕ ВСЕМИРНОГО СОВЕТА ЦЕРКВЕЙ

На VII Ассамблее Всемирного Совета Церквей, проходившей в Канберре, Австралия, с 7 по 20 февраля 1991 года, православные участники выступили с заявлением, текст которого приводится ниже.