В самом деле, посмотрите на человека зимой: его как бы нет на лице земли; он прячется в домах, и когда появляется на свет, то трудно узнать в нем владыку земли, так он окутан с ног до главы зверями и смертями. Это не царь природы, а некое как бы страшилище всего живущего. Приходит весна, и человек изменяется. Он уже не в самодельной темнице, заключенный в четырех стенах, а на свободе, под ясным небом, на чистом воздухе. В поле, в лесу, на водах - везде человек как будто вновь сотворенный, или умноженный. И земля, можно сказать, снова поступает в его владычество: с наступлением весны поля начинают бороздиться под его плугом; реки и моря пениться под его веслом; воздух рассекаться его парусами; самые облака расступаются, чтобы дать место его воздухолетательным шарам. Сколько нужд вдруг спадает со всего живущего при наступлении весны! Если бы она продолжалась всегда, то, очевидно, мы не имели бы нужды ни в огромных жилищах, ни во множестве одежд, ни в разных средствах, кои теперь по необходимости употребляем для защиты себя от хлада и бурь зимних. Для травоядных животных время весны - самый роскошный пир: везде сочная и благоуханная пища. Не так ли было в состоянии невинности? Вместе с избытком всюду изящество и убранство: весна не щадит богатых одежд ни для кого; многие из животных в это именно время получают из рук природы как обновы к празднику, новую одежду по виду своему; а царство растений все, с ног до головы, изменяет свое облачение, и никакой изобретательный вкус не превзойдет тех узоров, коими испещрены весною поля и луга. Не так ли было в состоянии невинности? Все живущее, даже неразумное, видимо чувствует преимущество весеннего времени, и выражает довольство и радость свою чем может, особенно пением. Прислушивались ли вы когда-либо к этому пению? В нем звучит глубокое чувство жизни, довольства и какого-то священного восторга. Это радость существа, воскресшего из мертвых, которое после того как все было утрачено вдруг получило в избытке все, что для него нужно. Какая неутомимость поющих! Какое разнообразие в поемом! Самая полночь оглашается сладкими звуками. Истинное всенощное бдение природы! В сем случае неразумный мир приближается к миру Ангельскому, где чистые духи, окружая престол Божий, день и ночь гласят славу Вседержителя.

Кто, взирая на сии красоты весенней природы, на радость и всеобщее довольство тварей и слушая хоры пернатых, оглашающих собою каждую рощу и поле, не готов бывает от души и сердца повторить то, что изречено было Творцом по окончании творения: «и се добра зело!» (Быт. 2; 31). Всякий, и может быть не раз, изъявлял желание, чтобы весна продолжалась как можно долее. Но она кратковременна, короче всех времен года, как бы в знак того, что и наше пребывание в раю не было продолжительно.

Для чего же всемогущество Божие каждый год представляет нам во время весны такое подобие сотворения мира и нашего первобытного состояния? Не для того ли, чтобы, видя пред собою повторение творческих действий всемогущей силы Божией, мы научились благоговеть пред Тем, Который, когда посылает Дух Свой, то все созидается, а когда отвращает Лице Свое, то все мятется и готово обратиться в ничтожество? Преобразуя весною все лицо земли и, можно сказать, весь мир, нас окружающий, облекая его в немногие дни красотою и великолепием, премудрость Божия, кажется, говорит всем нам: смотрите, что Я могу сделать для вас, если вы будете того достойны! Смотрите, чего вы лишились через грех, и чего можете достигнуть, освободившись от его всеразрушающего владычества!

Да, братие мои, как ни прекрасна весна, но и среди нее являются, очевидно, следы наших великих, древних потерь. Напоминая собою наше первобытное состояние невинности и блаженства, она в то же время ощутительно дает знать, что все прекрасное вокруг нас есть только один остаток прежних совершенств, что мы со всеми тварями и со всею природою находимся в состоянии лишения и падения. Ибо присмотритесь внимательнее к образу весны, и вы под новою одеждою и убранством природы увидите древнюю наготу, болезнь и бренность; прислушайтесь к величественному хору тварей радующихся, и вы приметите, как нарушается он глубокими стонами тварей страждущих. Вот обширный, цветущий вертоград, в нем все так прекрасно, но зачем эти засохшие дерева, безобразящие собою все, что зеленеет и цветет вокруг них? Этого в раю не было. Видите ли, далее, как на этом зеленом бархатном ковре льется кровь агнца, терзаемого тигром? Этого в раю не было. Взгляните и на самого владыку земли, как он неестественно согбен над плугом! Среди празднества природы, когда все вокруг него поет и радуется, взор его тускл, лицо уныло; крупный пот падает с чела его; а на трапезе, после таких трудов, ожидает его кусок черствого хлеба. Этого в раю не было. А что это под сими цветами, кои украшают собою так роскошно этот недавний холм? Тут могила юноши, который был единственною отрадою престарелой матери и только за месяц пред сим опущен в землю. Этого в раю не было. Тем паче не было этих бесчинных кликов, коими буйное невоздержание нередко оглашает весенний воздух и силится заглушить чистый и святой хор тварей, славословящих Создателя.

Таким образом, нынешняя весна, радуя собою взоры и сердца подобием первобытного совершенства, в то же время многими явлениями своими дает знать, что совершенство сие нами потеряно, что мы со всею природою, нас окружающею, находимся в состоянии неестественном, и что, следовательно, нам должно прилежно помыслить о том, как выйти из сего несчастного положения и возвратить себе и природе ту райскую весну, которая бы, раз начавшись, никогда не оканчивалась.

Довольно на первый раз и сего урока от настоящей весны! Аминь.

Слово о весне, второе

Чем более размышляем мы, братие мои, о настоящем времени года, тем яснее видим, что не напрасно избрали его предметом наших собеседований с сего священного места. Нас останавливала мысль, что, занявшись внешнею природою и ее весенним благолепием, можем упустить из виду нашу природу внутреннюю и назидание христианское; вместо сего открывается, что весна, невольно обращая на себя внимание благолепием своим, в то же время многими явлениями своими пробуждает в нас самосознание нравственное, внятно напоминает каждому о состоянии его души и совести, и даже предуказует, чему должно совершиться в нем и для ее духовного обновления. Посему-то, без сомнения, и Спаситель наш, для понятнейшего изображения перед народом истин небесных, нередко брал сравнения из природы весенней: так, например, чтобы показать, в каком тесном и существенном союзе должны быть с Ним все верующие в Него, - да не останутся без плода духовного, - Он сравнивает Себя с лозою виноградною, а их с ветвями, кои, при наступлении весны, обыкновенно бывают обрезываемы и очищаемы вертоградарем. Последуя сему великому примеру, и мы намерены изобразить пред вами весну как образ нашего духовного воскресения от грехов посредством веры и покаяния. Образ сей сам собою представится взору каждого, коль скоро обратим внимание на причины, от коих происходит весна чувственная и духовная, на явления, среди них совершающиеся, и на то, что благоприятствует и вредит им.

В самом происхождении весны уже сокрывается великий урок для нас. Видя, что весна происходит от умножения и усиления на земле света и теплоты солнечной, легко можно подумать, что солнце приближается на весну к земле. Между тем весною оно далее бывает от земли, нежели зимою. Откуда же обилие света и теплоты в это время? Оттого, что весною земля становится в новое, совершенно другое отношение к солнцу. Зимою она была в косвенном к нему отношении, почему лучи солнечные, несмотря на близость его к земле, большею частью скользят по ней, не производя теплоты; а весною земля обращается - нашею стороною - прямо к солнцу, отчего лучи, несмотря на большую отдаленность солнца, падая прямо и поглощаясь землею, согревают воздух и производят теплоту. Вот откуда весна - от прямого обращения лица земного к солнцу!

Не оттуда ли же и весна духовная? И не таким же ли образом происходит? Грешная душа тверда, бесчувственна и безжизненна, как земля зимою: отчего? Оттого ли, что вечное Солнце далеко от нее? Нет, к грешнику Господь ближе нежели к праведнику Своим милосердием. Ибо Сам Он сказал: «не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние» (Мк. 2; 17). И апостол Христов уверяет, что «идеже бо умножися грех, тамо преизбыточествова благодать» (Рим. 5; 20). Что же препятствует лучам вечного Солнца оживить бедную душу грешника и произвести в ней весну духовную? То же самое, что чувственному солнцу препятствует произвести на земле весну зимою: не прямое положение грешника в отношении к вечному Солнцу - Богу. Но земля никогда всецело не отвращается от солнца, а некоторою частью всегда обращена к нему среди самой зимы, почему на ней, и среди зимы, остается хотя и недолгий день; в душе же грешника, к сожалению, может происходить гораздо более и хуже. Предавшись греху, возлюбив тьму паче света, она всецело обращается от светозарного Востока к темному Западу, совершенно отвращается от лица Божия. Вместе с сим естественно и неизбежно бедную душу покрывает темная ночь и глубокая мгла греха, так что если в ней и остается какой свет, то разве подобный тому, какой бывает на земле у полюсов, во время северного сияния, поражающий иногда зрение разнообразными явлениями, но не дающий нисколько теплоты животворной. А при таком недостатке света и теплоты божественной, какой ожидать жизни духовной? Посему-то в душе грешной, как в природе зимою, все наго и покрыто снегом и льдом; и это так бывает ощутительно, что самые миролюбцы и грешники, указывая в сем отношении один на другого, говорят нередко: "Это человек, холодный к добру! Это не человек, а камень!"

Но как бы ни была засыпана снегом и покрыта льдом душа грешная, в ней всегда есть способность обратиться к вечному Солнцу; и когда она обращается искренно и становится в отношении к Нему лицом к лицу, тогда все начинает принимать другой вид, и в ней наступает весна духовная.

Каким образом? Наступление весны в природе обнаруживается первее всего обилием света и теплоты. Так и с душою грешною. Первым действием обращения ее ко Господу бывает то, что ее начинает озарять свет лица Божия. Хотя озарение сие вначале не может быть полное и всецелое, потому что душа грешная, хотя бы и желала, но, связуемая и гнетомая злыми навыками, не может вдруг обратиться всем существом своим к Богу; впрочем, при постоянстве и верности со стороны обращающегося грешника, свет благодати постепенно усиливается, подобно свету весеннему, и подобно ему не только согревает атмосферу душевную, но, проникая всю ледяную поверхность сердца, досягает до самой глубины духа, возбуждая в нем останки первобытных сил и семена добрых расположений! Ибо свет благодати не похож на свет мудрости земной, который, как ночное освещение улиц, озаряя, нисколько не согревает, может произвести даже пожар, но не может дать жизни ни одной былинке полевой. Напротив, где воссиявает благодать Христова, там все существо человека приходит в такое же состояние, как природа при наступлении весны. Человек тогда сам чувствует, что с ним происходит необыкновенное, что он приближается к некоему обновлению и перерождению.