В местечке Икалто блаженный простился со своим клиром и со слезами заповедал блюсти строго веру христианскую и уставы Святой Православной Церкви. У святителя была возможность не идти далее, потому что воины, видя незаконность требования сатрапа и познав ложность огнепоклонства, предложили ему возвратиться назад, но блаженный охотно пошел на предлежащий ему подвиг страдания, желая как можно скорее принять мучения за Христа. И, когда они приблизились к столичному городу Мцхета, священномученик, видя соборный патриарший храм, от духовной радости, подобно Иосифу, как бы к матери своей Рахили, воззвал: "Вот сына твоего Иосифа ведут связанного в Египет, как пленника!" И сказал себе: "Приготовляйся на венчание и шествуй добре этим путем".

Достигнув Мцхета, святой Авив попросил ведущих его воинов, чтобы они отпустили его повидаться с преподобным Шио. Святой Шио тогда пребывал в затворе в яме. Воины уважили просьбу блаженного Авива, он отправился в Мгвимскую обитель и встретился с блаженным Шио. Сотворив прежде всего молитву, они дали друг другу целование. Во время беседы епископ Авив сказал преподобному: "Помолись, отче, Богу, ибо нечестивые персы укрепились над нами своей гордостью и беззаконием, покорив окончательно нашу страну. Ты знаешь, как язычество притягивает к себе неразумных и как сами же эти персы всеми силами заставляют всех и каждого поклоняться огню. Подобно тому, как некогда три отрока в печи халдейской уничижили силу огня, сего идола персов, развей и уничтожь святыми твоими молитвами беззаконные замыслы и деяния этих безбожных персов, которые стараются уловить в свои сети христиан, заставляя их поклоняться огню".

Преподобный Шио отвечал: "Знаю, Владыко, что ты совершенно уничтожил огнище персов, на которое возлагали всю свою надежду беззаконные. Да подаст тебе Господь силу погасить и тот невидимый огонь, который возжег для тебя диавол, чтобы искусить тебя, ибо ты, святителю, сам хорошо знаешь, что великими трудами и болезнями подобает нам войти в царствие Божие. Не бойся ничего. Ибо, по слову апостола, притеснителям грозит скорбь, а вам, скорбным, уготована радость (I Петр. 4; 13,17). Знай, что скорби, наносимые ими, принесут тебе помилование и нескончаемое утешение, и сия твоя скорбь приведет к их, падению и рассеянию".

После долгой беседы святитель Авив духовно укрепился и приготовился на предлежащий подвиг, радостный и бодрый духом, священномученик возвратился во Мцхета. Наконец, его привели в местечко Рехи и представили сатрапу, который перед тем собрал множество епископов, иереев и областных правителей, чтобы публично перед всеми допросить блаженного. Стечение народа было огромное. Когда все было приготовлено и привели блаженного Авива, епископа Некресского, сатрап спросил его; "Для чего пренебрег ты владычеством царя царей и убил божество наше?" Святой Авив отвечал: "Я не знаю никакого другого Царя царей, кроме Господа нашего Иисуса Христа, а ваше огнище я потушил потому, что этим желал развеять диавольскую прелесть. При этом прошу, оставьте это неверное и нечестивое служение и познайте единого и Истинного Бога, Которым создано все, и Тому единому служите. Ибо написано в законе: Господу Богу твоему поклоняйся и Тому единому послужи (Втор. 6; 13).

Сатрап говорил мученику: "Я спрашиваю тебя, для чего ты убил наше божество, а ты хочешь привести нас к своему Богу". Блаженный Авив отвечал так: "Да будет тебе известно, что я не убивал бога, но погасил только огнище, которое есть сатанинское служение и не есть божество. Ибо знай, что огонь есть часть материи, которую Бог создал и из которой устроил этот видимый мир. Он устроил его из четырех равных стихий: из земли, воды, огня и воздуха, которые поддерживаются взаимно между собой, и такая огромная масса стоит совершенно прямо, и части ее не перевешивают одна другую. И ваш огонь, которому вы кланяетесь, есть часть той материи. Вы ее поддерживаете дровами, а я полил водой и совершенно погасил ее, чтобы истребить нечестивое служение ваше. Как видите, вода победила ее, совсем погасив огонь. Я удивляюсь вашему безумию и ярости, и тому, что вы не стыдитесь называть бездушный огонь божеством, тогда как он подчинен вам и служит для ваших нужд. Идол никого не видит и ничего не разумеет. Как же он может быть божеством? Это бездушная статуя, - продолжал он, указывая на идола, - для чего вы устроили в своих селениях и городах, как вы сами говорите. алтари для неугасимого пламени и воздвигли для поклонения золотого, вами же окованного идола, которого называете теперь божеством, и служите ему?"

Сатрап разгневался, когда блаженный Авив так посрамил его, и немедленно велел подвергнуть святого бичеванию и страшным пыткам. После этого мучитель приказал побить блаженного камнями. Это было немедленно исполнено, и святитель принял мученическую кончину подобно святому архидиакону Стефану[158]. Убив святого Авива, слуги веревками потащили его тело за город и бросили на растерзание зверям и хищным птицам. Злочестивые боялись, что христиане тайно унесут святые мощи блаженного и предадут погребению с честью, и потому издали наблюдали за ним. Тело блаженного долго лежало за городом. Ни звери, ни птицы, ни тление не вредили ему. Тогда мучители решились оставить наблюдение за телом святого. Братия Самтавийской обители[159] тайно унесли честные мощи страстотерпца и с честью похоронили их в своем храме. Иверская Церковь вскоре причислила мученика к лику святых и установила воспоминание его мученичества 29 ноября.

Мощи святого Авива при правителе Стефане (Степанозе. 639-663гг.) по желанию Католикоса Фавора с честью перенесены были из Самтавийской обители во Мцхетский Самтаврский собор[160] и положены под святым престолом, где они доселе почивают под спудом, во утверждение Церкви и отечества, во славу и честь Пресвятой Троицы, Ейже подобает всякая слава, честь и держава во веки веков. Аминь.

МОЛИТВА  СВЯТОМУ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКУ АВИВУ, ЕПИСКОПУ НЕКРЕССКОМУ

К тебе, архиерею и ангеле Церкве Иверския, из глубины души моея взываю: покрый мя светлым омофором молитв твоих, погаси пламень страстей моих, приведи мя, святителю, яко заблудшую овцу, к Первосвященнику Великому, соделай мя, о священномучениче, ходатайством твоим жителем Горняго Иерусалима, да и аз сподоблюся зрети Неприступный Свет, Емуже предстоиши; утверди и вразуми мя, о достославне Авиве, красото и похваление иерархов и украшение Иверское.

Страдание святого мученика Гоброна-Михаила и ста тридцати трех воинов его

Память их 17 ноября[161]

Эмир[162] Адрибежанский Абул-Касим, сын эмира Абу-Саджима, по повелению властелина всего Востока и Персии Моктафи послан был с несколькими тысячами воинов против Буги, одного из самых кровожадных начальников турецкого корпуса. Сперва Абул-Касим напал на Восточную Армению и разорил славную некогда столипу Армении Двини, находившуюся в центре страны, и затем предал всю страну страшному опустошению.

Царь армянский Сумбат не мог противостоять Абул-Касиму, причина же его слабости была в том, что царство его разделено было на совершенно самостоятельные области, которые считались зависимыми от царя, но в действительности почти не зависели от него. Сумбат, видя, что он в критическом положении, оставил все в добычу врагам и бежал в Абхазские горы. Эмир пустился за ним в погоню, но Сумбат скрылся, и некоторое время его не могли найти[163]. Эмир прошел Албанию, вторгся в Карталинию и, опустошив ее, прибыл в город Тифлис, которым управлял эмир Джафар, сын Али. Из Тифлиса Абул-Касим прошел через Кахетию, предавая все огню и мечу[164]. На левом берегу реки Куры он напал на Джавахетию и Самцхе и опустошил города и села, а крепости и другие твердыни разорил до основания. Наконец неприятели достигли Каспийской крепости[165], где собралось множество дворян и знатных людей. В числе их находился и блаженный мученик Гоброн, во святом Крещении Михаил, о котором будет идти речь. С юных лет он отличался мужеством, необыкновенной храбростью и неустрашимостью[166].

Враги окружили крепость и расставили вокруг нее свои палатки, которых было так много, что место вокруг крепости стало белым, как будто выпал снег. Вражескими палатками можно было бы застроить пять деревень. Войска приготовились к бою. Началась самая ожесточенная битва. От множества летящих с обеих сторон стрел и копий затмевалось солнце. Впоследствии теми стрелами и копьями нагружены были сотни верблюдов. В этой жаркой битве твердо стояли все грузины, бывшие в крепости. Неприятель ничего не достиг на этот раз, но осады все-таки не снимал. Во время частых вылазок осажденных погибало множество людей, тела которых были брошены на земле непогребенными и гнили, заражая воздух.