Филарет этот был милостив, весьма нищелюбив и страннолюбив, одевал раздетого, пришедшим издалека давал все необходимое, а когда человек у него что-нибудь просил, с радостью давал и, сначала накормив за своим столом, отправлял в путь, уподобляясь странноприимцу Аврааму и преславному Иакову.[219] Так он долгое время жил. Имя его стало известно по всей восточной земле и вблизи нее, а милосердие прославилось среди всех людей. [216] И если кто лишался быка, лошади или другого животного, он шел к блаженному, чтобы пожаловаться ему, и всякий по своему выбору получал из его стаи скотину, которая была ему нужна, но сколько блаженный ни отдавал, стадо его вдвое приумножалось.

Диавол, увидев простоту этого мужа, позавидовал ему, как некогда праведному Иову, [220] и хлопочет, чтобы Филарет обеднел: ему захотелось посмотреть, таково ли будет сострадание праведника ко всем, как прежде. Ведь особого добра, говорил этот злокозненный, милостивец не делает, когда уделяет нуждающимся от избытка. Затем диавол получил от Бога соизволение (ведь без этого ничего нельзя сделать: “только Господь, по слову пророчицы Анны, делает нищим и обогащает” [221]), чтобы Филарет по-прежнему раздавал бедным свой скот и все прочее, что у него было, притом что Бог не будет возмещать убытка сторицей; в конце концов праведник из-за таких дарений, из-за нашествия измаилитов [222] и по множеству разных других причин впал в крайнюю бедность. У него не осталось ничего, кроме пары волов, лошади, осла, коровы с теленком, одного раба и одной служанки, а все его имения были захвачены соседними династами [223] и земледельцами. Ведь увидев, что Филарет обеднел и не в состоянии обрабатывать свои пашни, они, кто силой, кто добром, поделили имения его между собой, а ему оставили только отцовский дом, в котором Филарет жил. Претерпев такое, он не печалился, не богохульствовал, не досадовал, но как человек, нечаянно разбогатевший, исполняется радости, так он радовался, когда[217] обеднел, ибо сбросил с себя тяжелое бремя богатства: он помнил слова Спасителя: “Трудно богатому войти в Царствие Небесное” [224] и что “богатство — благо для тех, кто пользуется им разумно, бедность — благо для терпеливых”. [225]

Однажды Филарет запряг волов и отправился в поле пахать. Он работал, благодаря Бога за то, что в поте лица ел хлеб свой, [226] и следовал слову апостола: “Трудясь, надобно поддерживать слабых” [227] и “Праздный да не ест”. [228] Филарет старался своими руками добывать себе каждодневное пропитание и давать нуждающимся то, что им необходимо. Памятуя слова: “Блажен пекущийся о жизни скота своего”, [229] он останавливал волов и молился, благодаря Бога за такую свою бедность.

У одного человека, который пахал свою пашню, пал вол. Подумав об убытке, жестокости и несговорчивости заимодавцев, когда дело касается лихвы, пахарь стал печалиться, и плакать, и, жалуясь, взывать к Богу: “Господи, нет у меня ничего, кроме этой упряжки волов, и по множеству бед моих не знаю, как теперь прокормлю жену и девятерых малых детей? Чем заплачу подать императорам? Откуда сыщу денег заимодавцу? Ты ведь ведаешь, владыка, что волов я купил в долг. Что мне делать, не знаю. Брошу дом свой и убегу далеко отсюда, пока мои заимодавцы ничего не узнали и не набросились на меня, как дикие звери. О Господи, если бы нищелюбый Филарет не обеднел, я бы смело пошел к нему и получил от него второго вола и подвел бы его под ярмо, забыв, что остался без своего. Но теперь и он ничего не имеет”. Тут земледелец, подумав, сказал себе: “Пойду-ка я к [218] нему и хотя расскажу о своей беде, чтобы он поплакал вместе со мной,— даже это будет мне утешением в горе. Ведь я знаю, пусть он и не может ничего мне дать, но остался по-прежнему милосерден. Ведь так уж заведено — людям в несчастье плакаться своим друзьям и от этого получать некоторое утешение, а в счастье радоваться с ними, ликовать и от всего сердца выказывать свою любовь, как говорит апостол: „Плачьте с плачущими и радуйтесь с радующимися, будьте единомысленны между собой, не высокомудрствуйте, но последуйте смиренным", [230] с нищими будьте нищими, плачьте с плачущими, помогайте бедствующим, будьте опорой слабых и не надейтесь на непрочное богатство”. И вот, взяв свое стрекало, он пошел к прежде воистину богатому Филарету, не изменившему своим добрым нравам. Земледелец нашел Филарета пашущим поле и стал со слезами рассказывать о своей беде. Только услышав о горе земледельца, Филарет тотчас выпряг одного из своих волов и отдал ему, так как счел за лучшее так выказать ему свое сочувствие и помочь его беде. А земледелец, глядя на это, говорит: “Господин, я знаю, что второго вола у тебя нет. Как же ты будешь пахать свое поле?”. Старец сказал: “У меня ведь остался один, очень большой и сильный вол, он нас всех прокормит. Ты же бери этого и скорее уходи, чтобы твой вол не стоял зря, а домочадцы и жена не успели пока узнать о случившемся и не опечалились еще больше, чем ты”. Земледелец взял вола и пошел, славя Бога и молясь за того, кто пожалел его, а досточтимый погнал своего единственного вола и, взвалив на спину [219] ярмо и рало, отправился в дом свой. Жена его увидела, что возвращается один вол, а Филарет тащит на себе ярмо, и говорит: “Господин мой, а где второй вол?”. Филарет сказал: “Я разомлел на солнцепеке и распряг волов, чтобы они паслись, а я немного передохнул. Когда же я заснул, вол убежал в поле”.

Сын Филарета отправился искать вола и увидел его в упряжке земледельца. Узнав свою скотину, он сильно рассердился и начал ругать земледельца, грозя отстегать его плетью и говоря: “Как ты посмел запрячь чужого вола? Не иначе вы считаете, что нас уже нет на свете, раз из столь богатых мы превратились в совершенно нищих”.

Земледелец ответил: “Дитя, твой отец отдал мне вола” — и рассказал ему о своем несчастье. Юноша, услышав, что отец отдал вола, ушел в огорчении и обо всем рассказал матери. Она в печали души своей воскликнула: “Горе” — и, сорвав головную повязку, стала рвать волосы и в сердечной тоске подошла к мужу и закричала с плачем, называя его потатчиком лентяев, ленивцем, медносердым, безжалостным и бессердечным; она добавила и такие слова: “Да, тебе не жаль меня, несчастную, пожалел хотя бы детей. Как им жить? Но ты — тверже камня, и у тебя нет сердца: чтобы увильнуть от работы и полеживать в тени, ты отдал вола, а не Бога ради”.

Филарет же кротко сносил упреки жены и, ничего не отвечая, улыбался, чтобы не поддаться гневу и не погубить своего добродеяния. Таков был этот пречудный муж, что не только неустанно пекся о нуждающихся, но, исполненный скромности и [220] смирения, присоединил к этим двум добродетелям еще и благотворительство.

Хотя жена долго бранила его в печали души своей, он по кротости ответил ей только: “Богат Господь, и я слышу слова его: „Взгляните на птиц небесных — они не сеют, не жнут, не собирают в житницу, и Отец наш Небесный питает их". [231]Тем паче нас он напитает, что мы лучше их. И еще: „Не заботьтесь о завтрашнем дне, [232] что будете есть, и что пить, [233] и во что оденетесь. Потому что всего этого ищут язычники". „Ищите прежде всего Царствия Божиего, и это все приложится вам", [234] и „получите сторицей", [235] и унаследуют жизнь вечную „те, кто ради Христа и Евангелия" [236] раздавали свое добро бедным... (текст испорчен – прим. пер.) если за одного вола мы получим сторицей”. Так он говорил не потому, что хотел в веке сем получить сторицей, но чтобы уврачевать малодушие супруги. Она же, услышав эти слова, замолчала.

Пять дней спустя вол, который оставался у того земледельца, поев на пастбище ядовитой травы, называемой чемерицей, вдруг упал в судорогах наземь и издох. И земледелец, горько жалуясь на свое несчастье, с волом, которого получил от Филарета, пришел к нему и сказал: “Грех, который я совершил по отношению к твоим детям, взяв вола, пал на меня. Бог не потерпел моего проступка и отнял моего второго вола”. А боголюбивый Филарет, отошедши, привел оставшегося у него вола и дал земледельцу со словами: “Бери и этого и ступай пахать свое поле. Я собираюсь уйти далеко [221] от этих мест, зачем же волу стоять без дела”. Он говорил это для того, чтобы земледелец не отказался взять его. Получив вола, земледелец радостно возвратился в дом свой, благодаря Бога и дивясь простоте Филарета, который даже в такой бедности не перестал творить дела милосердия.

Тут дети Филарета и жена стали плакать и говорить между собой: “Беда от этого человека, этого юродивого старика и чадоненавистника. При всей нашей бедности утешением нам была упряжка волов, с ней мы и в голод не пропали бы”. Святой старец, слыша вопль жены и детей, сказал, клятвой подтверждая свои слова: “Дети мои, не печальтесь — в тайнике у меня спрятано премного денег; если вы проживете даже сто лет и ничего не наживете, их хватит и на пропитание, и на одежу. Скот, который, как вы знаете, у нас прежде был, я тайно распродал, предвидя теперешнюю нашу бедность и грозящий голод; еще от своих родителей я слышал, что невелик со скотины прок — она ведь легко гибнет от зимней стужи, мора или вражеских вторжений. Потому я решил постепенно продавать своих волов и вырученные деньги надежно прятать в крепкий сосуд, который ничего не боится. И так много их там, что мне было не счесть”. Услышав от отца эти слова, подкрепленные клятвой, они утешились, хотя и были глубоко печалены его поступками. Праведник же провидел мысленно будущее нерасточимое богатство Господне, щедро уделяемое тем, кто соблюдает его заповеди.

Через некоторое время от императоров пришел приказ выступить против измаилитов, которые [222] грабили ромейские земли. Так как предстоял смотр, с воинов требовали коней и повозки. Один из воинов по имени Мусулий, человек весьма бедный, ничего не имел, кроме единственного коня; за день до смотра его конь стал вдруг кружиться, в судорогах упал на землю и испустил дух. Оказавшись в безвыходном положении, так как он не был в состоянии купить другого, воин идет к святому мужу Филарету и рассказывает ему о своей бедности и случившемся несчастье и просит одолжить ему коня и спасти от наказания, угрожающего от начальника тем, кто не имеет необходимого снаряжения. Праведник сказал ему: “Когда кончится смотр и ты вернешь лошадь, что тогда будешь делать?”. Тот сказал: “Пусть только минет этот день, и сотник не накажет меня плетьми, а потом я убегу и скроюсь где-нибудь далеко отсюда. А дальше как быть, не знаю”. Только услышав это, старец вывел быстрого и красивого коня и с радостью отдал воину, сказав: “Прими, брат, этот малый дар, и да будет Господь с тобою во всяком месте, и он сохранит тебя невредимым на войне”. Получив коня, воин ушел в великой радости, славя Бога и молясь за старца. А жена милостивца и дети, поверив, что у него спрятано много денег, не сердились на него и не досаждали ему, чтобы он открыл свой тайник. Теперь у Филарета оставались только корова с теленком, осел и достаточно полных меда ульев.

К нему пришел другой бедняк с такой просьбой, говоря: “Дай мне теленка из твоего стада; чтобы мне обзавестись от твоего даяния скотиной, ибо дар твой доброхотен и когда попадет в [223] чей-

нибудь дом, приумножается его достаток”. Блаженный Филарет охотно отдал теленка бедняку, сказав: “Бог пошлет тебе прибыль”. Тот ушел в радости. А корова, матка этого теленка, идет к двери дома, громко мыча, так что разжалобила старца и заставила его сокрушаться. Его жена, услышав рев коровы, тоже почувствовала к ней сострадание, так как сама рожала и кормила, и сказала мужу: “Ну ладно, детей своих ты не пожалел. Неужели не болит у тебя душа за несчастную корову? Как мог ты разлучить ее с теленком? Ты, видно, легко расстался бы со мной или с нашими детьми”. Божий человек, встав, обнял и благословил ее, сказав: “Благослови тебя Бог за твои справедливые слова. Ведь истинно я был бессердечен и жесток, когда разлучил теленка с его маткой, и прогневил этим Господа”. Филарет бросился вдогонку за бедняком и стал кричать: “Веди назад теленка, потому что матка его ревет перед дверьми моего дома”. Тот вернулся с теленком, думая, что старец каялся теперь из-за своего столь дорогого подарка. Когда корова увидела своего теленка, она побежала к нему, и стала его облизывать, и дала ему сосать. Благочестивый немало возрадовался. И вот святой сказал бедняку: “Брат, по словам моей жены, я совершил грех, разлучив теленка с его маткой; возьми же ее в придачу и ступай своей дорогой, и Господь благословит и приумножит скотину в твоем доме, как некогда и мое стадо”. Так оно и случилось. Ведь после получения этого дара у бедняка завелось много быков, и он стал богат и владел стадом большим, чем некогда Филарет. Жена же [224] старца корила себя, говоря: “Поделом мне, не скажи я ничего, у наших детей была бы корова”. Теперь у них оставался только осел да пчелы. Но в это время начался голод, и праведник, не в состоянии прокормить жену и детей, взял осла и пошел далеко к своему другу, и занял у него шесть модиев [237] зерна, и, взвалив их на осла, привез домой; а жена его и дети исполнились радости. Когда он сел отдохнуть с дороги, к нему пришел нищий и попросил пригоршню зерна. Милостивец сказал жене — она вместе со служанкой веяла зерно: “Жена, этому брату моему дай один модий, по модию отдели детям, модий моей жене и модий служанке, а что осталось — тому, кто попросит”. Снова он говорит жене: “А мне ты ничего не уделила?”. Она сказала: “Ты ведь ангел, а не человек, и брашна тебе не надобно. А было б надо, то от полученного взаймы зерна, которое ты привез за столько миль, [238] не отдавал бы на сторону”. И, вне себя, жена сказала: “Благочестия ради дай ему два модия”. Филарет сказал: “Благослови тебя Господь”. И, отмерив два модия, отдал брату. Жена с насмешкой говорит ему: “На твоем месте я бы добавила ему еще модий”. Он отмерил модий и дал нищему. Нищий, не имея мешка для зерна и не зная, как быть, собирался уже скинуть с себя одежу, а был он в одном хитоне. От жены Филарета не скрылось замешательство нищего и желание мужа поскорее снарядить его в путь, и она, как прежде, с насмешкой сказала: “На твоем месте я бы дала нищему мешок”. Филарет так и сделал. Тогда жена швырнула на пол сито, в котором веяла зерно, и стала рвать на себе волосы и говорить [225] мужу: “Ради меня отдай ему и второй полный мешок”. Он так и сделал. А нищий в затруднении, так как ему было не снести шесть модиев, воскликнул, обращаясь к этому второму Иову [239]: “Господин, пусть все зерно останется здесь, а два модия я понемногу перенесу в свою хижину. Ведь унести все сразу мне не под силу”. Феосево услышала эти слова и со стенанием говорит мужу: “Дай человеку осла, чтобы он не надорвался”. Филарет благословил свою жену, снарядил осла и, нагрузив его, отдал нищему, и отпустил с миром восвояси, и стал повторять известные слова “да не знает нищий заботы”, “наг я вышел из чрева моей матери, и наг возвращусь”. [240] А жена его с детьми сидела не евши, не имея из чего испечь хлеб; не в силах смотреть, как голодают ее дети, она пошла к какому-то соседу спросить взаймы хлеба. Ей удалось достать один хлеб, и, набрав дикорастущих овощей, она дала детям. И они вечером поели и легли спать, а старца не позвали к столу. Он без всякой на них злобы отправился к соседу и, поев, заснул, благодаря Бога.

Один из прежних друзей Филарета, сборщик налогов, услышав, что этот достославный человек впал в нищету, и, в память старой дружбы, нагрузил на сорок мулов сорок модиев зерна и послал ему, написав: “Пусть это будет пропитанием тебе и домашним, а когда израсходуешь, я пошлю тебе столько же”.