Сейчас же отперли церковь, где покоились мощи святых князей. С гневом приступил Константин к освидетельствованию святых мощей. Но когда он, желая лучше удостовериться в их нетлении и гневаясь на игумена, которого считал обманщиком и корыстолюбцем, с дерзостью стал разрывать иноческую схиму святого князя Феодора и порвал кисти у схимы, внезапно, пораженный чудесною силою, был повержен на землю, онемел и тело его как бы помертвело. Видевшие это пришли в ужас и побежали доложить игумену. Собрав священников, игумен тотчас же начал петь молебен перед ракою чудотворцев и окропил больного протоиерея освященною с мощей водою. Только через несколько часов милостью Божией и молитвами святых Константин как бы пробудился от сна, ожил и, придя в себя, стал плакать и молиться. Каясь в согрешениях своих, Константин долго не хотел отступить от раки чудотворцев и послал в Ростов рассказать о происшедшем.

Когда донесли об этом епископу Трифону, то он пришел в ужас, содрогнулся всем телом и сделался расслабленным. Отказавшись от кафедры, он удалился в монастырскую келлию, чтобы оплакивать свое неверие. Потом он прибыл в Ярославль и, получив исцеление у раки благоверных князей, остался в Спасском монастыре до своей смерти. После этих чудес, совершавшихся по молитве святого князя Феодора и чад его, святость новоявленных угодников Божиих была признана. Вероятно, сначала установлено было местное празднование святым князьям, но оно скоро получило значительную распространенность и в половине XVI столетия было признано празднованием общецерковным.

Господь продолжал прославить угодников Своих, источая реки чудес с верою приходящим к раке мощей их. Приведем лишь немногие из сих чудес.

Василий, сын богатых и знатных родителей, ослеп. Много врачей приходило лечить его, но не помогли ему нисколько. Услышав о чудесах, совершающихся по молитве святых князей Феодора, Давида и Константина, Василий приказал вести себя в Спасский монастырь. И когда привели его ко гробу святых, он только прикоснулся к раке, как вдруг прозрел.

Некий Михаил долго болел зубами и так сильно, что ему казалось, будто и челюсти у него сокрушены: от сильной боли не мог ни есть, ни пить, ни спать. Все время был в полузабытье, молясь мыслью св. Феодору об исцелении. И вот однажды святой князь явился Михаилу и сказал: «Если хочешь быть здоровым, иди в монастырь Святого Спаса и там получишь облегчение». Пробудившись от тяжелой дремоты, Михаил тотчас же пошел в обитель и, припав к раке мощей святых угодников Божиих, получил внезапное и полное исцеление.

У тверского боярина Бориса Захарьина сошел с ума любимый слуга Феодор. Напрасно боярин лечил его, приглашал к нему врачей — ничего не помогало. Тогда он послал Феодора с другими слугами в Ярославль к гробу святых чудотворцев. Дорогою болезнь Феодора так усилилась, что он грыз свою плоть, сбрасывал спутников. Они никак не могли удержать больного и потому заковали в железо его руки и ноги. Больной кричал, чтобы везли его назад, и изрыгал хулы на св. Феодора и на обитель. Закованного привезли его в монастырь и привели ко гробу святых. Архимандрит отслужил молебен, окропил Феодора святой водой и тотчас, по молитве святых, возвратился здравый смысл его и он молился со слезами. Когда же исцеленный прикоснулся к святым мощам, то немедленно спали с него оковы.

Князь Роман Димитриевич, племянник князя Иосифа Андреевича дорогобужского, был нем от рождения. Родители Романа померли, когда он был еще очень мал; его приютила бабка, жившая в монастыре, и содержала там со всею пышностью, обычной для князя. Когда княжичу Роману было 15 лет, бабка послала его со слугами в Ярославль приложиться к мощам святых чудотворцев Феодора и чад его, а сама усердно день и ночь молилась об исцелении его, раздавала милостыню по церквам и кормила нищих. Прибыв в Ярославский Спасский монастырь, бояре и слуги, сопровождавшие князя Романа, просили архимандрита с братией отслужить молебен. Они молились усердно о выздоровлении отрока, и сам князь Роман встал у гроба чудотворцев и с умилением в душе молился. После молебна архимандрит осенил его святым крестом, приложил к святым мощам и дал ему выпить святой воды. И вдруг, к общему изумлению, князь Роман получил исцеление и заговорил так свободно, как будто никогда и не был нем.

Многими и другими славными чудесами угодно было Господу Богу прославить святых благоверных князей Феодора, Давида и Константина, даруя в лице их небесных ходатаев и верных защитников всем с верою к ним притекающим.

Игорь Черниговский, благоверный князь страстотерпец

Середина XII века была для Руси скорбным временем непрерывных междоусобных браней за Киевское княжение двух княжеских группировок — Ольговичей и Мстиславичей. Все они были в близком родстве, все — правнуки Ярослава Мудрого. Мстиславичи назывались по имени своего отца — святого Мстислава Великого († 1132 г.), сына Владимира Мономаха (отсюда другое их название «Мономашичи»). Ольговичи назывались по имени Олега Святославича († 1115 г.), прозванного за свою горькую судьбу «Гориславичем». Олег Гориславич был сын киевского князя Святослава († 1076 г.), который участвовал в 1072 году в перенесении мощей святых страстотерпцев Бориса и Глеба (сведения 2 мая) и вошел в историю Русской Церкви как владелец двух замечательнейших богословских сборников того времени — «Изборника Святослава 1073 года» и «Изборника 1076 года».

В некоторых древних месяцесловах и сам князь Святослав почитался угодником Божиим, но особенно прославились два его внука: преподобный Никола Святоша († 1142 г.) и двоюродный брат его, сын Олега Гориславича, святой князь–мученик Игорь Ольгович († 1147 г.).

Преподобный Никола Святоша и святой Игорь Ольгович представляют два различных пути христианской святости в Древней Руси. Преподобный Никола, отрекшийся от мира и княжеских обязанностей, стал простым иноком и мирно почил, проведя почти 40 лет в монастыре. Святой Игорь, волей Божией вступивший в борьбу за киевское княжение, мученическим подвигом должен был искупить наследственный грех княжеских усобиц.

В 1138 году великим князем киевским стал старший брат Игоря — Всеволод Ольгович (прадед святого Михаила Черниговского). Хотя его княжение длилось всего несколько лет и было наполнено непрерывными войнами, князь считал Киев своим наследственным княжеством и решил передать его в наследство своему брату Игорю. Он ссылался при этом на пример Владимира Мономаха и говорил, как бы нарочно подзадоривая Мономашичей: «Владимир посадил Мстислава, своего сына, после себя в Киеве, а Мстислав — брата своего Ярополка. А вот я говорю: если меня Бог возьмет, то я после себя даю Киев брату моему Игорю». Но Бог гордым противится. Горделивые слова Всеволода, которого и так не любили киевляне, стали предлогом для возбуждения ненависти против его брата Игоря и всех Ольговичей. «Не хотим быть в наследстве», — решило киевское вече. Злоба и гордыня князя вызвали ответную злобу и гордыню киевлян: святой Игорь, против воли вовлеченный в самый центр событий, стал невинной жертвой нараставшей ненависти.

Грозные события разворачивались стремительно. 1 августа 1146 года умер князь Всеволод, и киевляне целовали крест Игорю как новому князю, а Игорь целовал крест Киеву — справедливо править народом и защищать его. Но, преступив крестное целование, киевские бояре сразу же призвали Мстиславичей с войском. Под Киевом произошла битва между войсками князя Игоря и Изяслава Мстиславича, князя переяславского. Еще раз нарушив крестное целование, киевские войска в разгар сражения перешли на сторону Изяслава. Четыре дня Игорь Ольгович скрывался в болотах около Киева. Там его взяли в плен, привезли в Киев и посадили в поруб. Это было 13 августа, все его княжение продолжалось две недели.